Собеседник повернулся, ткнул пальцем.
— Мужика у двери видишь? Омоновец. Московский. Он со своими уже связался. Как минимум две трети их личного состава будет здесь завтра утром. При стволах и при технике. — Он усмехнулся. — А в войсках, Игорь, солдаты с голодухи пухнут. Вон в газете писали, у памятника этого, в центре, ну, как его… короче, неважно, первогодки жопами своими торгуют, лишь бы пожрать купить. А генералье в это время дачки себе строит. Я фотографию в газете увидел — чуть не охренел. Дворец кирпичный в четыре этажа, на триста квадратов, со всеми пирогами. Даже с лифтом! Представляешь? Лосяра здоровый, такую ряху нажрал — на лестницу уже занести не может. А рядом домик для гостей на пехотный батальон, гараж на пяток бээмпэ, банька с бассейном да площадка для вертолета. А сотка земли там, между прочим, от пяти до десяти тонн в баксах. Он что, на зарплату свою трехсотдолларовую землицы прикупил и этакие хоромы отгрохал? Да хрен там. Он у солдат украл, себе в карман положил. И всем по фигу! Делают вид, что не замечают! Потому что заметишь — следующим на тебя самого укажут, а у тебя дачка-то поболе будет. И ты думаешь, Игорь, солдаты за это говно воевать пойдут? Нет, брат. Шалишь. Мало того, как узнают, что у нас жилье, жратва, зарплаты нормальные, все тут будут, вместе с оружием и техникой. Еще и очередь у дверей выстроится. — Тоха подумал и закончил без тени улыбки: — Это моя страна. Мой город. Я здесь хозяин. А ты говоришь, перестреляют.
Родищев только покачал головой.
— А собаки? Их вы куда денете?
— Справимся как-нибудь, — отрубил Тоха. — Не сразу, конечно, со временем, но справимся. А пока пусть будут. Они нам только на руку.
— Ну, что там?
Капитан посмотрел в окно. Собаки заполнили школьный двор. Казалось, асфальт сплошь покрыт шевелящимся мохнатым ковром.
— «Что там», «что там». Хреново там, — оценил капитан и вернулся к прерванному занятию: стал вскрывать банки с красками и лаками, бутылки с растворителями и смешивать их в понятной одному ему пропорции. — Этих тварей не меньше сотни. Не понимаю, откуда их столько берется. Они что, делением размножаются?
— Нет, просто крупные стаи поглощают более мелкие. Да и одиночки стараются примкнуть к сложившемуся прайду. Так легче добывать пропитание, — пояснил Гордеев. — Это нормально. В дикой природе одиночек мало. А здесь ситуация чрезвычайная. Человек слишком опасен. Псы-одиночки практически не имеют шансов найти пропитание. Разве что станут питаться падалью.
— Пока, я смотрю, люди все больше прячутся, — заметил невесело капитан. — Эй, старайтесь выдерживать пропорции, чтобы получалось не слишком густо. Смесь должна быть как молоко. Иначе может и не загореться.
— Хорошо.
Гордеев старательно перемешивал получившийся состав, слив его в большую пластиковую канистру.
— Эх! — Капитан взболтал очередную бутылку, оторвал от куртки лоскут подкладки, сунул в горлышко. — Сейчас бы еще керосинчику или соляры. Хотя бы литров двадцать. Славненько было бы.
— Так нету же, — развел руками Гордеев, выпрямляясь. Охнул, ухватился за поясницу.
— Да я знаю, — ответил капитан, посмотрел на компаньона. — Что, спина? Придется потерпеть.
— Я терплю.
Гордеев принялся разливать получившуюся смесь по бутылкам. Они собрали всю стеклянную тару, которую только смогли обнаружить в школе. Со стороны пристройки донеслись возня, рычание и нетерпеливое повизгивание. А затем… Капитан оглянулся.
— Кто-нибудь слышал? Что это было?
— Похоже на стук, — ответила «роговая оправа».
Она вместе с Людой, детьми и «брыластой» расположилась в зарешеченном отсеке раздевалки. Если бы собаки ворвались в здание, они были бы в безопасности.
— Точно, стук. — «Очкарик», вставлявший в бутылки лоскутные фитили, замер. — Вроде как если бы кинули камень в окно.
— Странно. — Капитан сбросил предохранитель автомата, осторожно направился к переходу. Остановился у угла, настороженно выглянул в окно, позвал шепотом: — Эй, идите сюда. Только тихо.
Родищев и «очкарик» поспешили к нему.
— У забора, видите? — едва различимо прошептал капитан.
Во внутреннем дворе крутился десяток псов. Они не старались вломиться в дверь или окно, просто наблюдали за пристройкой. А дальше, у забора — Гордеев не поверил своим глазам — маячила человеческая фигура. Черный размытый силуэт, почти бесформенный из-за мешковатого плаща, напрочь скрадывающего фигуру.
— Это человек? — переспросил «очкарик».
— Во всяком случае не собака, — заметил капитан. — Собаки не носят плащ-палаток.
— А… почему же тогда эти псы его не трогают?
— Черт их знает. Вы знаете? — спросил капитан Гордеева. Тот отрицательно качнул головой. — Вот и я тоже. Эй! — Он достал из кармана зажигалку, чиркнул колесиком. Желтый огонек заплясал на никелированной подковке «бика». Капитан медленно описал рукой несколько широких кругов. — Эй! — крикнул он. — Мы здесь!
Черный человек продолжал стоять неподвижно, наблюдая за ними. Собаки заволновались, заворчали, самая крупная залаяла, подскочила к окну, припала на передние лапы.
— Черт, он слепой, что ли? — не без раздражения спросил капитан. — Эй!!! Мы здесь!!!
— Тогда уж и глухой тоже, — заметил Гордеев.
Капитан перестал махать рукой. Защелкнул зажигалку, убрал в карман. Кем бы ни был этот странный тип в плаще, оказывать какую-нибудь помощь он явно не собирался.
— А может, это и не человек? — спросил «очкарик». — Может, просто тень так упала?
— Человек, — категорично заявил Гордеев. — Видите, собаки на него оглядываются.
Действительно, собаки, стоящие ближе к внешней границе двора, время от времени поворачивали головы в ту сторону, где маячила темная фигура, взмахивали хвостами.
— Существует легенда о людях, живущих среди собак и волков, — добавил Гордеев. — Они заключили союз с собаками.
— Как это?
— Они стали сосуществовать.
— А мы сейчас что делаем?
— А мы пытаемся повелевать. И не только собаками, а природой вообще. Мы перестали уважать мир, в котором живем, считаться с ним, стали беспардонно кроить его под собственные нужды. — Гордеев указал за окно. — Отсюда и большинство наших бед. В том числе и эта. Природа сопротивляется насилию.
— Это легенда, да? — спросил «очкарик». — Вроде снежного человека.
— Может быть, и легенда, — согласился Гордеев. — Только как тогда объяснить то, что мы видим? Кто это? Призрак? Мираж?
— Кто бы это ни был, нам он не поможет, — прокомментировал поведение черного человека капитан. — Но и не повредит.
— Смотрите! — «Очкарик» указал за окно.
Черный человек махнул рукой и пошел вдоль забора. Собаки послушно потянулись за ним.
— Хотел бы я знать, кто это такой и почему псины на него не бросаются, а нас хотят слопать. Не верить же в эту сказку про черного человека, — пробормотал капитан. — Ладно, пошли. У нас мало времени.
Они быстро прошли в фойе. Капитан хлопнул в ладоши.
— Итак, дети и взрослые. Слушаем меня внимательно. Сейчас мы все идем в переход. — Он вытянул руку и указал на переход между основным зданием и пристройкой. — Открываем дверь и выходим на улицу.
