— Боже мой, — проговорил Ранд. — Так вот почему ты помогал Болинброку отвоевывать корону у Ричарда П.
— Да. Я решил, что пришло время, чтобы вы узнали об этом.
С этими словами китаец повернулся и пошел прочь. Ранд еще долго с изумлением смотрел вслед брату короля Генриха.
Дилан между тем уже распределял стрелы между лучниками. Руки валлийца слегка дрожали от волнения.
— Милорд, — нервничая, обратился к Ранду Симон. — Неужели победа невозможна?
— Успокойся, еще не все потеряно. Французы забыли уроки Кресси и Пуатье и следуют схеме античного сражения, рассчитывая только на силу и пренебрегая мастерством лучников, — он опустил забрало. — Кроме того, французы выбрали явно неудачную позицию: деревья на другом фланге будут только мешать им, ограничивая свободное для боя пространство. Но для нас это очень выгодно.
— Да, нам приходилось стрелять и не по таким мишеням, — похвастался Пьер.
Джек, усмехаясь, погладил кожаный нагрудник.
— Чем меньше цель, тем больше рана. Ну что ж, пошли убивать французских ублюдков.
Внимание Ранда привлекло движение справа: в нескольких стах ярдах от них выстраивалась английская армия. Зная, что он может участвовать в сражении только не раскрывая себя, Ранд сделал своим людям знак спрятаться за деревьями.
Они издалека наблюдали, как Генрих появился во главе ничтожно маленькой армии. Он был в доспехах, но с непокрытой головой. На груди короля красовался леопард Англии, окруженный лилиями Франции. Его приближенные выстроились в четыре ряда. Справа от Генриха находился герцог Йоркский, слева — лорд Камей. Лучники выстроились треугольниками по краям и между основными силами.
Резерва у англичан не было. Если только не считать Ранда и его последователей: незаконнорожденный принц, священник, калека, насмерть испуганный мальчишка и кучка лучников.
Позади боевого распорядка на опушке леса расположился обоз с ранеными и имуществом. У Генриха не хватало людей, чтобы как следует защитить его. На одной из повозок Ранд заметил двух мальчиков, у того, что пониже, на голове был капюшон. Там же сидели музыканты с инструментами в руках. Все приготовления англичан проводились в напряженном, тягостном молчании.
Как и подобает королю, Генрих гордо восседал на белом коне. Он величественно поднял руку, и над его головой тут же взвилось королевское знамя со знаком Богоматери, Троицы и Святого Георгия.
Французская армия представляла собой полный контраст англичанам. Далеко в долине некоторые французы еще сидели на земле, ели и пили, как будто о сражении даже не шла речь. Другие нетерпеливо рвались на передовые позиции и, завидуя славе друг друга, ссорились между собой. Все эти шумные распри так не вязались со спокойным порядком англичан.
«Интересно, там ли Жерве, — подумал Ранд. — Вряд ли. Скорее всего, Мондрагон находится где-нибудь сзади в надежде добиться славы, когда ему не будет угрожать опасность».
Генрих надел стальной шлем. Рубины и сапфиры, сверкающие на нем, подчеркивали высокое положение его владельца. Король обратился к своим солдатам, и, хотя Ранд не слышал слов, он догадывался, о чем шла речь. Лучники крепче взялись за стрелы, всадники выпрямились в своих седлах.
Словно знак свыше, из-за облаков выглянуло солнце и робко осветило поле предстоящей битвы.
Жезл взметнулся вверх, и тут же раздался призыв главнокомандующего к бою. Лучники откликнулись на него дружным хором голосов.
— За знамя! — воскликнул Генрих. — Во имя Иисуса, Марии и Святого Георгия!
Навстречу английской армии двинулась стальная стена французов. Лучники Генриха тотчас выбежали из своих рядов и в мгновение ока соорудили заграждение из кольев.
— Что, черт побери, они делают? — недоумевал Дилан.
Ранд криво усмехнулся.
— Ставят частокол.
Джек глубокомысленно кивнул.
— У лошадей больше здравого смысла, чем у всадников: они не станут нестись на колья.
— Иначе могут напороться на них, — закончил Ранд и ласково погладил ухоженную холку Шарбу.
Король, герцог Йоркский и лорд Камей спешились и с обнаженными шпагами двинулись навстречу противнику.
Ошеломленные столь необычной тактикой боя, французские всадники сначала растерялись, а потом стали обходить англичан с флангов, мелькая среди деревьев. Воздух огласился их воинственными криками.
— Пора, — сказал Ранд.
— Сохрани нас Господь, — перекрестился Батсфорд.
— Смерть проклятым французам! — выкрикнул Джек.
Они поскакали к левому флангу, где Ранд быстро смешался с такими же рыцарями, как и он. Его мозг и сердце лихорадочно работали. Уверенный, что сегодня он погибнет на поле боя, Ранд на какое-то время погрузился в воспоминания. Он с нежностью подумал о сыне, чей маленький кулачок мог так сильно сжать его палец. Ранд вспомнил о Буа-Лонге, отобранном у него женским вероломством. Но даже сейчас, несмотря ни на что, он любил Лианну, любил все проведенные с ней дни, полные солнца, и ночи, наполненные наслаждением. Каким-то непостижимым образом ее преданность Франции смягчала боль от предательства жены. Ранд знал, что после встречи с ней он стал другим человеком, намного лучше, чем прежде.
Да, ему суждено уйти в могилу, по-прежнему любя Лианну.
Глава 23
Лианна стояла в повозке и наблюдала за ходом сражения с ужасом, благоговением и… не верила своим глазам. Из-за грязи, которая фонтаном вырывалась из-под копыт лошадей французских всадников, острые колья сразу не бросались в глаза. Лианна видела, как бедные животные с размаху налетали на них и, обливаясь кровью, сбрасывали своих ездоков прямо в грязь. Отягощенные доспехами, совершенно беспомощные без своих оруженосцев, рыцари прямо там встречали свою смерть от английских булав и дубинок.
Лучники то и дело натягивали тетиву, и ряды французов заметно редели с каждым их выстрелом.
Но на место павших тут же вставали новые; они сбегали с холма настолько быстро, насколько позволяли тяжелые доспехи. Французы наскакивали друг на друга, спотыкаясь о тела убитых, но не сдавались и упорно рвались вперед.
«Используйте пушки!» — хотелось крикнуть Лианне. Но высокомерные французские предводители поставили орудия где попало, и в результате они оказались позади своих же войск. Стрелки из арбалетов также оказались оттеснены в сторону ошалевшими всадниками. Лучники пытались как-то исправить положение, но их устаревшие луки не шли ни в какое сравнение со смертоносным оружием англичан.
В воздухе слышался такой лязг металла и завывание стрел, что Лианне казалось, будто она находится в несущей смерть кузнице. Она посмотрела на Джонни: лицо мальчика было смертельно бледным, рот перекошен от страха. Лианна догадалась, что так поразило его. Жестокая действительность никак не вязалась с приукрашенными рассказами о доблести рыцарей в песнях бардов.
К французам подошло подкрепление. Некоторым из воинов удалось прорваться через заграждение из кольев и внедриться в гущу англичан. Что-то заставило Лианну посмотреть налево: высокий рыцарь без каких-либо знаков различия виртуозно сражался сразу с четырьмя французами. Даже в доспехах он двигался с легкостью и грацией танцора. Его мощный удар подверг наземь одного из противников, и тут же, не давая опомниться другим, его шпага поразила другого. Неизвестный отражал нападения врагов с необыкновенной храбростью и ловкостью.
Сначала Лианна лишь восхищалась одиноким рыцарем, но, присмотревшись внимательнее к его точным энергичным движениям, почувствовала какое-то беспокойство.
Она узнала этого человека.
— Боже мой, Ранд! — прошептала Лианна.
Джонни с любопытством уставился на нее.
— Леди?
