Маси схватила ее за руку и потянула вниз.
— Ты мешаешь мне смотреть, Лианна. Успокойся и слушай. Жерве часами разучивал свою речь.
— Он может просто зачитать ее, если, конечно, уже выучил буквы, — пробормотала Бонни.
Маси нахмурилась.
— Молчи, когда говорит твой господин!
Лианна так разволновалась, что едва расслышала нахальный ответ Бонни. Вся трепеща, она ощупывала глазами толпу, со смешанным чувством надежды и опасения наблюдая, как незнакомцы протискиваются к площадке не с любопытством зрителей, а с целенаправленностью хищников. Они деловито усаживались на изгородь, занимали ключевые позиции у входа и выхода. Самый рослый среди них в накидке с капюшоном устроился наверху внешнего ограждения.
Лианна узнала эту мужественную фигуру, эту легкость и грациозность движений.
Ранд.
Очевидно, он вернулся, чтобы захватить замок. Она должна действовать, предупредить… Вооруженные до зубов рыцари покончат с ним раз и навсегда.
Тем временем ничего не подозревающий Жерве монотонно перечислял правила поединка:
— Нечестная игра ведет к конфискации приза… Не сражаться с тем, кто упал…
Сердце Лианны бешено стучало. Все внимательно слушали Жерве и никто не замечал передвижение людей Ранда. «Предупреди рыцарей, — говорила она себе. — Ради Буа-Лонга и Франции предупреди их». Но слова застряли у нее в горле. Лианна поняла, что даже ради своего дома, ради Франции она не сможет пожертвовать жизнью англичанина.
Ранд сделал знак рукой. В ту же секунду незнакомцы все как один сбросили свои накидки, каждый поднял лук и приладил стрелу.
— В конце дня победитель… — Жерве осекся.
У толпы вырвался единый судорожный вздох. На мгновение все замерли подобно живописной картине, потом матери, словно опомнившись, прижали к себе детей; несколько человек, тревожно оглянувшись по сторонам, незаметно улизнули.
Человек на изгороди сбросил плащ. У Лианны подскочило сердце.
Солнце сияло в золотистых волосах Ранда и на позолоченном леопарде, украшавшем его одеяние. В руках англичанин держал лук. От него исходила такая сила и уверенность, что Лианна вдруг почувствовала гордость за мужа, отца своего будущего ребенка.
Позади Ранда какой-то юноша поднял флаг с начертанным на нем девизом: «Для храбрых сердец нет ничего невозможного». Лианна быстро научилась уважать эти слова.
Действительно, для храбрых сердец нет ничего невозможного. Даже завоевать семьдесят вооруженных рыцарей!
Маси испуганно вцепилась в рукав Лианны.
— Это же англичанин, который убежал из подземелья.
— И тот нахальный посланник, — добавила Бонни, указывая на Джека Кейда. — Что все-таки проис…
— Он не может сделать это, — не дала ей договорить Маси. — Жерве хотел, чтобы сегодня ему присягнули на верность, нам…
— Тихо! — оборвала Лианна ее причитания.
— Бросайте оружие! — словно гром среди ясного неба, прозвучал голос Ранда.
Жерве с негодованием сплюнул на землю.
— Никогда, англичанин! Сейчас ты умрешь на месте.
Тем временем Гокур закончил подсчет лучников, окруживших их, и, казалось, немного успокоился.
— Глупцы! — заорал он испуганной толпе; разукрашенная лошадь нетерпеливо переминалась под ним с ноги на ногу, легкий ветерок раскачивал длинный плюмаж [25] на шлеме. — Что эти разношерстные крестьяне и английские «проклинальщики» могут сделать против наших рыцарей!
Гокур повернулся к своим людям.
— Вооружайтесь! — решительно скомандовал он.
Рыцари с готовностью принялись вытаскивать шпаги.
Ранд кивнул Джеку Кейду, охранявшему выход; тот, усмехаясь, спокойно выпустил стрелу. Она словно бритвой срезала плюмаж на шлеме Гокура.
Толпа ахнула.
Бонни захлопала в ладоши и послала англичанину восхищенный взгляд. Несколько людей повернули к ней нахмуренные лица. Бонни тут же притихла, ожидая, что последует дальше.
Гокур, вне себя от ярости, потряс кулаком в латной рукавице.
— Ты дорого заплатишь за это, англичанин! Ты падаль! — он махнул в сторону замка. — Твоя голова скоро будет гнить на той стене.
— Бросайте оружие! — повторил Ранд, на этот раз в его голосе явно слышались нетерпеливые нотки.
Лицо Гокура под шлемом покраснело от гнева.
— Незаконнорожденный! — прорычал он, вырвал флажок у одного из рыцарей и высоко поднял над головой, как сигнал к нападению.
В древко тут же вонзилась стрела, переломив его пополам.
Гокур вскрикнул от ярости. Рыцари беспокойно заерзали в своих седлах, тревожно оглядываясь по сторонам. Тогда Гокур пришпорил коня и, изрыгая проклятия, сломя голову понесся на Джека. Тот проворно перегнулся через изгородь, выхватил у одного из рыцарей копье и, крепко держась ногами за ограду, приладил его к плечу. Удар острия пришелся Гокуру в грудь; звеня доспехами, он свалился со своего коня. Потеряв равновесие, Джек тоже оказался на земле, но тут же вскочил на ноги, завладев шпагой Гокура. Он торжествующе приставил оружие к его лицу. Французские рыцари двинулись было вперед, но сразу отпрянули, когда кончик шпаги слегка порезал щеку Гокура.
— Это уже не игра, — пробормотал кто-то в толпе.
«Да, — подумала Лианна, дрожа всем телом несмотря на жару. — Это, действительно, не игра. Мой замок достанется Ранду».
— Ты собираешься преступить закон? — с вызовом спросил Жерве. Он хотел поднять руку, чтобы погрозить кулаком, но, вспомнив, какая участь постигла флажок, передумал. — Я заявляю тебе, что Буа- Лонг мой! — он достал пергаментный свиток. — Король Карл передал Буа-Лонг мне.
Сердце Лианны упало. Так вот что скрывал от нее Жерве, разговаривая с ней сегодня утром: французский король объявил его владельцем Буа-Лонга! «Будь проклят этот сумасшедший», — с отчаянием подумала девушка. Так-то он отблагодарил за всю преданность ему! Жизнь Лианны превратилась в одно сплошное предательство: один за другим ее обматывали люди, которым она доверяла.
— Письмо подписано и скреплено печатью самим королем Карлом, — пронзительно закричал Жерве, — и…
Не дослушав его, Ранд спокойно выпустил стрелу. Она на лету вырвала пергамент из руки Мондрагона и пригвоздила письмо короля Карла к земле.
— Вот, — холодно произнес Ранд, — что я думаю о бездумных пожалованиях вашего монарха.
С этими словами он небрежно вытащил вторую стрелу и натянул тетиву.
Маси лишилась чувств.
Бонни принялась хлопотать вокруг нее, а Лианна как зачарованная смотрела на Ранда. Опять у него было лицо, которого она еще не знала: не возлюбленного в лесу, не разъяренного зверя в овраге, а холодного, расчетливого воина, уверенного в своей победе.
Нацелив стрелу на Жерве, Ранд сказал:
— Ты потерпел поражение. Правда, отсюда есть два выхода. Можешь попытаться прорваться через какой-нибудь из них, — при этом он выразительно посмотрел на пергамент, затем на беспомощного Гокура.
— Чего ты хочешь, англичанин?
— Только то, что по праву является моим. Бросайте оружие! — Ранд голосом дал понять, что его
