своего отца. — При этом он бросил взгляд, полный презрения, на внушительную фигуру пожилого седовласого человека, который слушал его молча, переживая неимоверную муку. Казалось, ему сейчас станет плохо.
Стюарт Стерлинг повернулся к Макалистеру с выражением глубокого смущения на лице.
— Будь уверен, Джон, мы и понятия не имели об этом знакомстве. Кассандра ни словом даже не намекнула… Мы ни разу не видели этого молодого человека.
— Да, это так характерно для вас, — протянул Мэттью. — Мой отец тоже ни разу меня не видел. До сих пор.
Он мог бы с тем же успехом прокричать об этом на весь город.
Анита Стерлинг, бледнея на глазах, быстро подошла к дочери, глядя на нее бешеными глазами. Стюарт был связан с Джоном как дружескими, так и тесными деловыми отношениями.
— Ты за это заплатишь, Кассандра, — яростным шепотом произнесла она. — Я всегда говорила, что ты очень странная девушка.
— Это должно было произойти. — У ее матери перехватило дух от того, каким мрачным тоном это было сказано. Но теперь Кэсси была уверена в своей правоте. Она побледнела не меньше, чем мать, и на ее лице не осталось ничего, кроме горящих глаз. — Разве ты не видишь? Это должно было случиться. Я тоже понятия не имела, что у нас в доме будет гость. Отец ни разу не упомянул о том, что позвал сэра Джона.
— Ты думаешь, я тебе поверю? — Анита Стерлинг нервно хохотнула. — Ты что, совсем глупая или сумасшедшая?
— Пока вы подыскиваете оскорбления побольнее, миссис Стерлинг, — вмешался Мэттью, которому с первого взгляда не понравилась эта худая элегантная женщина, — хочу сказать, что никогда не приехал бы сюда, знай я, кто будет у вас в гостях.
Стюарт Стерлинг присоединился к своей жене, в его глазах светился гнев.
— Послушайте, молодой человек, не думайте, что мы поверим вам на слово. Каким-то образом до вас с Кассандрой дошли слухи, кого мы сегодня ждем. Сэр Джон часто навещает нас, когда приезжает в Сидней. Многие об этом знают. Например, шеф Кассандры.
— Я так понял, вы хорошие друзья? — Мэттью одними губами улыбнулся отцу Кэсси.
— Мы знакомы более двадцати лет, если это вообще вас касается, — почти грубо ответил Стюарт.
— Почему ты мне ничего не сказала, Кассандра? — Мэттью неожиданно обратился к Кэсси, которая вся сжалась.
— Не было удобного случая, Мэттью. — Она в отчаянии подняла голову, чувствуя, что он перестает ей верить.
К Джону Макалистеру, молчавшему до сих пор, вернулся дар речи.
— Не знаю, имеет ли это для тебя какое-то значение, Мэттью Карлайл, но я расплатился сполна страданием за свои ошибки. — Он осторожно пересек комнату.
— Вы представить себе не можете, что значит страдать. — Мэттью ответил ему твердым взглядом. — Зато моя мать прочно усвоила этот урок.
Краска покинула лицо Макалистера.
— Клянусь, когда-нибудь я возмещу…
— Даже не пытайтесь, сэр, — предупредил Мэттью, вызвав вспышку гнева со стороны Стюарта Стерлинга.
— Я был бы весьма благодарен, молодой человек, если бы вы покинули мой дом, — сказал он, сердито встряхнув головой.
— Нет, нет, Стюарт, это я должен уйти, — с трудом произнес Макалистер. — Прости меня, Кассандра, милая. — Он сказал это почти с грустью. — Ты превратилась в такую красивую молодую женщину. Могу я узнать, каким образом ты познакомилась с… Мэттью?
— Да ладно, вы не хуже остальных знаете, где мы жили, — перебил его Мэттью, пылая праведным гневом. — Могу поспорить, что вы следовали за нами по пятам.
Макалистер выглядел старым и неуверенным.
— И мне всегда было стыдно. Ужасно стыдно. Но сначала твоя мать просто исчезла.
— К черту все эти ненужные объяснения! — Мэттью развернулся на каблуках. — До конца своих дней живи с собственной ложью и чувством вины!
Кассандра с тревогой схватила его за рукав.
— Не уходи, Мэттью, пожалуйста.
Он замер, но только на мгновение. Перед ним была женщина, укравшая его сердце. И она его предала. Гнев душил его. Гнев и ярость.
— Извини, Кассандра. У меня просто нет слов.
— Я пойду с тобой. — Она подошла ближе, пытаясь показать, что она на его стороне. И это взбесило ее мать.
— Может, скажешь нам, зачем ты сюда приехала? — воскликнула она, едва справляясь с раздражением.
— Скажи ей, Кассандра, — холодно произнес Мэттью.
— Мы пришли сказать, что мы обручены, — с чувством собственного достоинства сказала Кэсси и повернула руку так, чтобы солнце заиграло на гранях бриллианта в ее кольце.
Ее мать отчаянно затрясла головой.
— Впервые слышу такую чушь. Обручены? Ты познакомилась с этим человеком, когда была в отпуске, ты совершенно его не знаешь!
— И все же он тот, за кого я собираюсь выйти замуж. — Кэсси смотрела на родителей с выражением непоколебимой уверенности в своем решении.
— Бог мой! — Лицо Стюарта Стерлинга перекосилось. — Это какая-то ужасная шутка. Ничего подобного не могло произойти на самом деле.
Кэсси сама удивилась тому, как она разозлилась и оскорбилась одновременно.
— Ты никогда особенно не интересовался моей жизнью, папа. Я хотела сказать тебе все по телефону, но ты был слишком занят.
— Почему бы нам всем не сесть и не обсудить создавшуюся ситуацию? — предложил Джон Макалистер, пытаясь предотвратить еще больший раскол. — Жизнь — странная штука. Мужчина должен увидеть своего сына хотя бы перед смертью.
Анита Стерлинг направилась к нему, в ее глазах светилось беспокойство.
— О чем это ты говоришь, Джон? Ты в отличной форме. И откуда нам знать, что это действительно твой сын?
— Я знаю, — медленно, печально ответил Макалистер. — Да и ты ведь ни секунды не сомневалась, правда? — с легким вызовом спросил он. — Он — вылитый я в молодости.
— Но ты не мог заставить себя со мной встретиться? — презрительно произнес Мэттью.
— Тебе неизвестны некоторые стороны моей жизни, Мэттью, точно так же, как мне неизвестны детали твоей, — ответил Макалистер.
— Тебе нет прощения.
— Я и сам не могу себя простить, — кивнул Макалистер.
Мэттью ничего не сказал, его красивое лицо походило на бронзовую маску.
— Я найду выход, Анита, — сказал Джон Макалистер. — Мэттью, может… — он попытался поймать взгляд молодого человека с волосами цвета пламени. Он рассматривал эти кудри, вьющиеся над высоким лбом, черные брови, черты лица, до боли напоминавшие его собственные.
Такой сильный и властный человек, а сколько неуверенности в голосе, без всякой жалости подумал Мэттью. Каким несчастным он кажется. Как будто продал душу дьяволу.
— Слишком поздно. — Мэттью развернулся и устремился к выходу, сохраняя отчужденное, горделивое выражение лица. Кэсси в ужасе последовала было за ним, но он сильной рукой остановил ее, не справившись со вспышкой гнева, подобной извержению вулкана.
— Я не готов выслушивать твои объяснения, Кассандра.
— Но ты же не уйдешь без меня?! — Кэсси не могла поверить, что все так обернулось.
