— Кто?
— Королева.
Ориел мгновенно прикрыла дверь и прислонилась к ней спиной.
— Ты собираешься отвезти дневник Ее Величеству? Ты сумасшедший. Как ты добьешься аудиенции?
— У меня есть друзья, они помогут мне. — Блэйд отложил несколько книг в сторону.
— Послушай, Блэйд. Слишком опасно хранить у себя дневник. Нам лучше уничтожить его.
Он покачал головой.
— Ты должна довериться мне в этом. Ее Величество захочет посмотреть дневник сама.
— Откуда ты знаешь?
— Будь я королевой, то желал бы этого же. Это опасное занятие — сидеть на троне. Вспомни тех трех несчастных королев, от которых избавился король Генрих. Подумай о честолюбивых амбициях королевы Шотландии.
— Когда же ты собираешься отправиться в путь?
— Скоро. Но прежде я должен подготовить твоего кузена Джорджа, иначе он снова вызовет меня на дуэль.
— Он этого не сделает, если я поеду с тобой.
— Тебе нельзя. — Блэйд понизил голос. — Думаешь, твои родственники позволят тебе отправиться вместе со мной? О Боже, кто учил тебя скромности и благопристойности?
Ориел гордо подняла голову и с вызовом посмотрела на него.
— Ты сомневаешься в моей благопристойности?
— А разве от нее что-нибудь осталось? — сказал он с ухмылкой.
Ориел никогда не испытывала прежде такой ярости. В глазах у нее потемнело. Она резко ударила Блэйда кулаком в живот. Он, охнув, согнулся, и она успела пнуть его еще и по ноге. Он попытался схватить ее, но она увернулась, подскочила к столу и, подняв лежащую на столе книгу, запустила ему в голову.
Чертыхаясь, он отпрянул назад, а Ориел бросилась мимо него к двери. Она была уже на пороге, когда он схватил ее сзади и оторвал от пола. Она стала вырываться и пинать его, но он держал ее крепко. Прижав девушку спиной к столу, Блэйд обнял ее. Заставив Ориел посмотреть на него, он произнес:
— Я приношу извинения.
Она перестала сопротивляться.
— Правда?
— Да, я прошу прощения у тебя — той, которая подарила себя мне. И я, принявший этот дар, не имею права сомневаться в твоей честности и порядочности. — Он улыбнулся ей, но в глазах его пробежали задорные огоньки.
— Я только хотел подразнить тебя, моя милая. Ты самая достойная и уважаемая женщина изо всех.
— Я уже начинаю чувствовать себя старой и толстой вдовой.
Блэйд сильнее обнял ее, прижавшись к ней всем телом.
— Не старая и не толстая, а самая очаровательная, моя милая.
Склонившись над ней, он стал нежно ее целовать. Прошло всего несколько мгновений, но для Ориел уже ничего больше не существовало в этом мире, кроме его теплых губ. Его руки нашли ее бедра и развели их. Она обняла его за талию, а он, прижавшись к ее бедрам, стал медленно двигаться вперед и назад. Ее пальцы перебирали его кудри, как вдруг раздался голос.
— Сестренка, как вижу, я вовремя проснулся.
Блэйд резко отпрянул в сторону, а Ориел, заливаясь краской, соскочила со стола.
— Лесли, — сказала она. — Ты нужен нам здесь, как собаке пятая нога.
— Увы, такова моя доля.
Она бросила на него взгляд исподлобья.
— Пойду в свою комнату. Мне необходимо принять ванну после нашей прогулки.
— Позволь мне составить тебе компанию, — сказал Блэйд.
Лесли запротестовал, но Блэйд успокоил его жестом руки.
— Только до дверей, Ричмонд, только до дверей.
У входа в комнату Блэйд поцеловал ее руку и, наклонившись, шепнул:
— Я приду к тебе сегодня ночью.
Она улыбнулась, поцеловала его и прошептала в ответ:
— Нельзя. Там спит Нелл. Но я знаю место, где нас никто не побеспокоит.
Подставив ему щеку, она продолжала:
— Приходи в полночь в старый охотничий домик. Спроси у слуг, они скажут тебе, как его найти.
Блэйд выпрямился, заговорщицки улыбнулся и нарочито громко произнес:
— Всего хорошего, милая. Кажется, нам придется мириться с вынужденным ожиданием.
14
Безусловно, самое жалкое существо среди всех, кто дышит и движется на земле, — это человек.
Его тело горело огнем неутоленной страсти — ощущение, которое он никогда ранее не испытывал. Ему пришлось признаться самому себе, что ни одна женщина не вызывала в нем такого жгучего желания. Да. Он вел себя, словно молокосос, впервые оказавшийся в публичном доме. Надо положить этому конец. Блэйд несколько раз ударил кулаком по косяку двери, ведущей в библиотеку.
— Проклятье, проклятье, проклятье.
Когда он увидел Ориел в первый раз, она показалась ему уравновешенной и спокойной. Но ее внешний вид оказался обманчивым. Позже он узнал ее лучше. И все же он не ожидал такого перевоплощения из застенчивой девушки в разъяренную львицу. Блэйд также не ожидал, что этот приступ гнева с ее стороны мгновенно распалит его, вызовет неодолимое желание и все его намерения не прикасаться к ней рассыплются в прах. Чем больше времени он проводил с ней, тем более страстно желал ее. Блэйд посмотрел на покрасневшие костяшки пальцев и снова выругался.
Хорошо, что хоть избавился от Лесли. Когда Ориел ушла к себе, ее двоюродный братец тоже исчез. Блэйд вышел из библиотеки и вернулся в гостиную. Там осталась деревянная коробочка из-под сладостей которую торговец Дерри сунул в руки Ориел. Еще когда они втроем были в гостиной, Блэйд незаметно спрятал ее под подушку.
— Тоже мне умник, — недовольно пробурчал Блэйд, рассматривая коробку по пути к себе в комнату. — Догадался вручить послание Ориел.
Ориел и Лесли на пару успели опустошить ее, и Блэйд рассматривал коробку, поворачивая ее и так и эдак. Потом он догадался повернуть ее дном кверху, сдвинул дощечку, под которой оказалось второе дно, и там увидел клочок бумаги. Вынув его, Блэйд задвинул дощечку на место и поставил коробку на стол рядом с кроватью. Прислушался. Было тихо. Он взял листок бумаги и стал его разглядывать. На нем были изображены птица в красном оперении и сокол.
Каждая деталь на картинке была четко прорисована, но сам рисунок выглядел странно: небольшая красная птичка впилась когтями в шею сокола, нацелившись клювом в сердце жертвы. Птица в красном оперении, несомненно, относилась к разряду кардиналов, а сокол был частью его фамильного герба.
Блэйд скомкал бумагу и бросил в огонь. Склонившись над камином, он смотрел, как огненные языки пожирают бумажных птиц. Итак, кардинал Лотарингский узнал о нем — возможно, от Клод. Блэйд раздумывал сейчас, сколько времени он еще сможет оставаться вне досягаемости Шарля де Гиза.
В комнату вошел Рене, неся в руках одежду хозяина. Блэйд едва взглянул на него. Рене нагнулся над сундуком и стал укладывать в него свежевыстиранные рубахи и камзол. Блэйд тихо заговорил с ним по- французски:
— Мы оказались в непростой ситуации, старина. Кардинал Лотарингский вынюхал, кем я являюсь на самом деле.
Рене повернулся к нему
— Наше счастье, что мы вовремя покинули Францию.
