Блэйд достал кинжал и осторожно просунул кончик между изразцом с ирисом и соседним.
— Стой, — сказала Ориел и осторожно надавила на изразец кончиком туфельки. Послышался щелчок, и одна из деревянных панелей на стене слегка повернулась.
Блэйд с удивлением посмотрел на нее и улыбнулся:
— Меня всегда восхищала твоя сообразительность, Ориел Ричмонд.
Ориел зарделась от этой похвалы и повернула панель. Там лежал туго свернутый лист пергамента.
Блэйд взял его в руки и подошел к окну. Ориел закрыла панель, и тут же изразец на полу со щелчком вернулся на место.
Блэйд удивленно рассматривал печати, висящие на лентах.
— Церковные печати, — сказал он.
— А нам можно это читать?
— Нельзя не читать. Любое промедление может быть гибельно.
Блэйд сломал печати и развернул свиток. Внизу они увидели подписи сэра Томаса и Генри Перси, графа Нортумберлендского. Это была предсмертная исповедь Генри Перси. Он признавался, что в 1523 году он и госпожа Анна Болейн обручились. Граф просил прощения у Бога и вручал свою душу милосердию Христа. Документ был подписан тремя свидетелями — священником графа Перси, его управляющим и сэром Томасом. Все эти люди были уже мертвы.
— Господи Иисусе! — Блэйд отпустил палец, и пергамент свернулся.
Только тут Ориел почувствовала, как похолодели ее руки, хоть они и были в перчатках. Сняв перчатки, она увидела, что ее пальцы слегка подрагивают.
— Неудивительно, что дедушка Томас запрятал это так далеко, — сказала она.
— Но как он мог хранить это, зная, что это опасно? — спросил Блэйд. — Почему не уничтожил этот документ?
— Ты ведь знал дедушку. Он никогда не уничтожит то, что может понадобиться его друзьям, да и как ученый он понимал важность сохранения истины. Думаю, он спрятал это признание ради истории.
Блэйд повернулся к ней.
— В любом случае мы должны уничтожить этот документ.
Не успел он договорить, как дверь резко распахнулась.
— Не делай этого, если тебе дорога жизнь моей кузины!
В комнату вошел Лесли и следом — несколько вооруженных людей. Один из них сразу же направил свой лук на Ориел. Лесли подошел к ней и схватил за руку. Блэйд рванулся к Ориел, но лучник натянул тетиву, и Блэйд замер на месте. Лесли оттащил Ориел от него.
— Что ты делаешь? — воскликнула Ориел.
— Он предает свою королеву, — сказал Блэйд.
Ориел подняла глаза на Лесли.
— Ты?
— Да, я. Видишь ли, сестричка, я устал, что мои родные братья относятся ко мне, как к попрошайке. Устал быть лишним человеком, которому никто не доверит ни пенса, кто не может ни на что рассчитывать только потому, что имел несчастье родиться последним. А теперь наградой за мою услугу будет титул барона или, может быть, графа.
Лесли поднес свой кинжал к груди Ориел.
— Бумаги, Фитцстивен.
Ориел казалось, что все происходит во сне. Блэйд протянул пергамент, кто-то взял его и развернул перед Лесли, чтобы тот прочитал. Лесли читал медленно. Затем повернулся к Блэйду.
— Взять его!
— Лесли, прекрати! — крикнула Ориел.
Двое двинулись было к Блэйду, но он взялся за рукоять шпаги, и они остановились.
— Сдавайся, Фитцстивен. У тебя нет выбора, — и Лесли приставил кинжал к горлу Ориел.
— Лесли, ты не сделаешь этого! — Она старалась выскользнуть из его рук, но он грубо схватил ее за волосы.
— Мне очень жаль, сестричка, но у меня большие планы, а ты им мешаешь.
Стараясь сдержать выступившие от боли слезы, Ориел затихла, чувствуя, как к ее горлу поднесена холодная сталь.
— Не делай этого! — крикнул Блэйд.
Бросив шпагу, он поднял руки. Кто-то из слуг вытащил его кинжал, двое других связали ему руки за спиной. Только когда они затянули последний узел, Лесли освободил Ориел. Она крикнула ему:
— Продажный негодяй!
Лесли пощелкал языком.
— Сестричка, если бы ты была лишена всего, как я, ты бы сделала то же самое. А если бы дедушка оставил мне то, что оставил тебе, мне не пришлось бы убивать дедушку Томаса.
У нее перехватило горло. Ориел встретилась взглядом с Блэйдом, увидев в его глазах печаль, которую она уже видела раньше.
— Ты догадывался об этом?
— Да, дорогая. После того как ты сказала, что Нелл упала в колодец. Я думаю, она застала твоего дорогого братца в комнате сэра Томаса за поисками дневника.
Лесли пожал плечами.
— Она пригрозила рассказать вам, чем я занимаюсь, если не получит вознаграждения. Но хватит болтать!
— Ты убил дедушку Томаса!
Ориел кинулась к Лесли и стала отчаянно колотить его своими маленькими кулачками. Блэйд рванулся к ней, но был остановлен слугами Лесли. Ориел била и царапала Лесли до тех пор, пока один из его людей не оттащил ее. Лесли приложил руку к расцарапанной щеке. Ориел затихла, только когда ее скрутили так, что она не могла шевельнуться.
— Боже правый! Сестричка, ты прямо фурия. Неудивительно, что твой друг Фитцстивен такой же порочный, как похотливый боцман в борделе.
Ориел плюнула в него, но Лесли уклонился и рассмеялся.
— Мне действительно жаль, что пришлось сбросить старика Томаса с лестницы, но он не уступил моей просьбе рассказать правду об Анне Болейн. Он признался, что записал все, что знал, но так и не дал мне свой дневник, хоть я убеждал его как мог. Тогда я отправился на пирушку и вернулся, когда все спали беспробудным сном. Старый дурак опять не дал мне дневник и даже стал угрожать, что расскажет о моих розысках. — Лесли вздохнул и прибавил; — Что мне оставалось делать?
— Убить старого человека, конечно, — сказал Блэйд.
— Очень проницательное замечание, — ответил Лесли и, повернувшись к одному из слуг, приказал:
— Сэмюэль, возьми-ка их в горы, к Джеку Миднайту. Пусть он на этот раз уж выполнит свою работу.
— Мне следовало бы догадаться! — вздохнул Блэйд.
— Лесли!
Крепко схваченная одним из сообщников Лесли, Ориел не могла, даже при охватившей ее ярости, сделать что-либо большее, чем крикнуть.
Лесли повернулся. Что-то вроде жалости мелькнуло в его глазах, но тут же исчезло.
— Я бы не впутывался в эту историю, сестричка, если бы был на твоем месте. Но ты получила все состояние, на которое я рассчитывал, — и деда, и Томаса, и никогда даже не подозревала, что я думал, видя, как денежки плывут к такой дурехе, как ты.
— А я-то думала, ты меня любишь, — сказала Ориел. — Я никогда не хотела тебе зла и поделилась бы, если ты этого захотел.
Лесли подошел к ней и потрепал по щеке.
— Прости, сестричка, мне нужно все. Но если тебя это успокоит, первую дочку, которая появится у меня, я назову твоим именем.
