– Еще как, – сказала Эвелин вполголоса. Верона стояла у камина, одной рукой опираясь на него, а в другой держа бокал. Когда Стефан вошел, она оживленно рассказывала Ноэлю и Полю какой-то случай, произошедший с ней во время путешествия домой.
Стефан окинул ее жадным взглядом: он не видел Верону почти три года. На первый взгляд, она почти не изменилась; так же высока и изящна – длинные тонкие пальцы поднимают бокал – откинутая назад голова, открывает длинную молочно-белую шею; свет от торшера падал на ее рыжевато-каштановые волосы, которые она носит по-прежнему: зачесанными с прекрасного лба и закрывающими немного одну сторону лица.
Но тут Верона увидела Стефана и все краски постепенно покинули ее лицо. Ее глаза стали огромными и удивленными, как у испуганного олененка. Она не двинулась и не сказала ни слова, просто смотрела на Стефана, как на видение.
В мастерской Ноэля воцарилась тишина. Ее нарушил сам Стефан. Он поклонился Вероне в свойственной ему шутливой манере.
– Кого я вижу! Миссис Джеффертон, собственной персоной. Вернулись к нам из песков пустыни. Ну, ну, какой сюрприз!
Эвелин нервно рассмеялась и бросилась к нему с бокалом.
– Да, как хорошо, что она снова с нами. Возьми джин, Стефан. Выпей, согрейся. Ты весь замерз. Дождь все еще льет?
– Как из ведра, – медленно проговорил Стефан, не сводя глаз с Вероны.
Теперь он подошел ближе к ней, держа в руке коктейль, и увидел, что Верона не совсем та, какой была прежде, она повзрослела и пугающе, болезненно похудела. Еще у нее появились тонкие морщинки вокруг глаз, а прекрасно очерченные губы имели страдающее и угнетенное выражение, что тоже очень старило ее. Стефан вспомнил, что Верона перенесла тяжелую болезнь.
Он оставил свой издевательский тон. Тихим, мягким голосом он сказал:
– Я слышал, Египет не пошел вам на пользу. Какая жалость. Надеюсь, сейчас вы чувствуете себя лучше.
Верона, чтобы унять дрожь во всем теле, схватилась за каминную доску. Она предчувствовала, что может встретиться с ним в гостях, но все равно не была готова к этому. Один его вид вызвал у нее настоящий шок. Она никак не могла собраться с мыслями. Но Верона знала, в чем причина того, что в Египте она была так несчастлива и беспокойна. Она отчетливо сознавала, что у нее с Форбсом нет ничего общего и все это потому, что всем своим существом, душой и телом она любила этого человека. Верона так любила его, что готова была прямо тут же, у всех на глазах упасть к его ногам и разрыдаться от радости, что снова видит его. Но формально они были чужими. Они не виделись три года. Все это время ни один из них не знал, что другой делает, думает и чувствует. И пока ее огромная радость волнами накатывалась на нее, и сильно билось сердце, и дрожь пронимала ее с головы до ног, Верона не забывала того, что она жена Форбса и что этот момент бурной радости пройдет, и что она должна вернуться к той, другой жизни, в которой Стефану не было места.
Сделав над собой отчаянное усилие, Верона попыталась ответить ему так же небрежно, как небрежно он поинтересовался ее здоровьем.
– Мне гораздо лучше, спасибо Стефан. Стефан поставил бокал на каминную доску, достал из кармана портсигар, открыл его и протянул ей. Верона молча отказалась. Он взял сигарету и сказал:
– Климат, наверное, оказался неподходящим?
Кончиком языка Верона провела по пересохшим губам.
– Зимой все было хорошо, но лето там изнурительное. Всегда очень жарко и довольно влажно, особенно в зоне канала.
– Наверное, эта влажность и сыграла с тобой злую шутку.
– Нет, что меня подкосило, так это дизентерия, – сказала Верона.
– Я слышал, что это очень коварная болезнь, – заметил Стефан.
Он смотрел на нее поверх своих роговых очков, большие блестящие глаза излучали такую нежность, что Верона совсем растаяла. И подумала:
«Не надо быть со мной таким ласковым. Ради Бога, не надо – это выше моих сил».
– Хорошо, что ты вернулась домой, – продолжал Стефан. – Если бы ты осталась на Востоке, ты вряд ли избавилась бы от дизентерии, хотя сейчас ее лечат достаточно эффективно.
– Это правда. Я через все это прошла.
– Из-за этого ты так похудела? – спросил Стефан.
И посмотрел на нее критически, как раньше. И Верона почувствовала, что горит всем телом. Еще она подумала, как можно ошибиться в чьем-то сходстве по памяти. Она считала, что доктор в Фэйде очень похож на Стефана, а сейчас она видела, что на самом деле между ними было весьма отдаленное сходство. По сравнению с полковником Колдером Стефан Бест выглядел совсем молодым – ничуть не старше, чем тогда, когда она видела его в последний раз, лицо все такое же худое, выдававшее нервное напряжение. Но Вероне показалось, что он прибавил в весе. На Стефане был хорошего покроя темно-серый костюм, под пиджаком – бордовый пуловер. Еще она заметила начавшие седеть виски, что придавало ему еще больше привлекательности.
Эвелин, стараясь сгладить неловкость ситуации, носилась кругом, наполняя всем бокалы и треща, как сорока. Она включила радиоприемник, и в мастерскую полились мощные звуки концерта, который передавала какая-то заграничная станция.
Верона, которая не могла оторвать глаз от Стефана, увидела, как он взглянул в сторону радио, потом повернулся к ней.
– «Песня Земли», – резко сказал он. – Ты помнишь, у меня была такая пластинка?
