Фрей закурил. Он внимательно наблюдал за Андрой, когда звучала музыка, вопреки своей воле восхищаясь красотой ее лица с опущенными густыми, слегка загибающимися ресницами. Он раздумывал, откуда в уголках ее прекрасно очерченных губ эта мягкая грусть. Несмотря на отпечаток аскетизма на лице Андры, он заметил в ней скрытую чувственность, и это возбудило его любопытство. Откровенно страстные женщины утомляли Фрея.
Мелодия достигла кульминации. Андра внимательно слушала. Он видел, как сжимались и разжимались ее пальцы, как вздрагивали тонкие брови, и представлял, как удовольствие или боль могут отразиться в душе этой девушки.
Ее понимание и ее ощущение музыки невольно передались и ему.
После пустой болтовни и шума этот странный час, проведенный с Андрой, книгами и любимой музыкой, наполнил жизнь смыслом. Он не уставая напоминал себе, что Андра не похожа на него, одинокого волка. Эта преданная женщина связана с каким-то человеком в Кейптауне и через неделю отдаст ему всю себя.
Мрачные мысли тревожили Фрея.
– Почему это должно меня волновать? – спрашивал он себя. Но ему было все равно тяжело. Его уже тревожило будущее Андры.
Фрей попытался мысленно отшутиться фразой из «Моей прекрасной леди»:
– Я привык к ее лицу…
Эта веселая песенка из мюзикла попала в точку. Фрей привык видеть Андру Ли, и эта привычка все более подчиняла себе человека, который поклялся никогда больше не увлекаться женщинами.
Андра была не просто женщиной. Она – личность, думал Фрей.
День за днем, как цветок на солнце, раскрывались перед ним ее красота, ум и грация. Ему хотелось бы знать о ней как можно больше. Еще и еще…
Они сидели в опустевшей каюте и смотрели друг на друга в мрачной тишине, напряженные, оба чувствующие неловкость, словно участники соревнований, ожидающие первого удара соперника.
Андра первой нарушила тишину:
– Поставьте еще что-нибудь.
Благодарный Фрей поднялся и взял «Влюбленный и соловей» Гранадоса.
Пела Виттория де Лос Анжелос. Лирическая красота ее голоса и скорбь соловья наполнили каюту. Андра снова закрыла глаза. В этот раз ее брови сдвинулись, будто от боли. Фрей видел, как вздрагивали ее губы, как мелкие белые зубы покусывали нижнюю губу, словно стараясь сдержать рвущиеся наружу чувства. Лоб его покрылся испариной.
Я полный дурак, грубо сказал он себе, я позволил этой девушке задеть свое сердце больше, чем той, которая во время предыдущего рейса сидела здесь с сигаретой и болтала. Та была хорошенькой и к тому же свободной. Одна из тех, что, оказавшись рядом, при каждом удобном случае прижимались во время танцев и откровенно кокетничали. Фрей вспомнил, как она бродила по каюте, рассматривала его вещи, отмахивалась от его книг, называя их «невозможными», и просила поставить пластинку с записью «Джи- Джи». Фрей тогда ответил, что у него нет этой пластинки, и девушка притащила ее из своей каюты, объяснив, что везет в подарок другу. Когда звучала строка: «Твое тепло становится желанием», она с вызовом взглянула на него. Нехотя он поцеловал ее и выставил из своей каюты.
Но сейчас все было по-другому.
Он понял, почему Андра отказалась от сцены и кино. И все-таки, замужество, брак с этим парнем из Южной Африки… Для нее ли все это?
Фрей встал и принялся ходить по каюте, как по клетке. Мелодия закончилась, и он, не дожидаясь восторгов Андры, стал атаковать ее вопросами, выпаливая их как выстрелы. Каждый из них попадал в цель.
– Расскажите мне о парне, за которого вы выходите замуж. Кто он и чем занимается?
Андра рассказала.
– Простите мое любопытство, но какова причина столь долгой помолвки?
– Обстоятельства. Тревор был вынужден уехать по делам фирмы, чтобы встать на ноги. Он не хотел жениться на мне, пока не пробьет себе дорогу и не построит дом.
Фрей отреагировал довольно зло:
– Доверчивый парень, не так ли? Вряд ли я разрешил бы такой девушке оставаться одной с обручальным кольцом на пальце.
– Это абсурд… – Андра покраснела. Она была недовольна тем, что он вмешивается в ее отношения с Тревором. И все же она нашла нужным ответить, недоумевая, почему это делает, ведь так легко встать и уйти.
– Доверчивый, – повторил Фрей. – Потрясающе самоуверенный. Я восхищаюсь его «эго».
Он попал в точку. Щеки Андры еще больше покраснели.
Слишком много в последнее время говорили об эгоизме и чванстве Тревора.
– А почему он не должен доверять мне? О, я просто ненавижу ваш цинизм.
Фрей расплылся в улыбке:
– Я же говорил, что он не должен вас беспокоить. Это касается только меня.
– Нет, вы направляете свои циничные намеки в мой адрес. Вы хотите, чтобы я тоже стала циничной и подтвердила, что Тревор дурак, доверяя мне.
