В деловых кругах ожидали, что на следующий же день после голосования девять министров – сторонников Квоты, несколько месяцев тормозивших утверждение нового закона, подадут в отставку. Президент Лапас, желая избежать правительственного кризиса, предусмотрительно наметил на тайном заседании девять «мальтузианцев», кандидатов в министры, которым намеревался передать портфели оппозиционеров. Но, к великому его удивлению, оппозиционные министры и не подумали выйти из правительства. Внешне они самым что ни на есть демократическим образом согласились с решением большинства. Обескураженный президент не знал, радоваться ли ему или тревожиться.
На бирже акции «мальтузианских» предприятий резко подскочили, зато акции фирмы «Бреттико» обесценились. Однако Квота предвидел это и заранее, пока курс на них был еще высок, распродал сам и велел другим членам правления распродать небольшими пакетами значительную часть акций. Теперь же он сам и по его указанию все прочие скупили эти акции по дешевке. Таким образом, у держателей акций оказался огромный капитал наличными, который Квота хранил в сейфах и только ждал подходящего момента, чтобы пустить деньги в оборот.
Поначалу общественное мнение Тагуальпы разделилось. Осторожная по самой своей природе мелкая буржуазия одобряла закон, ограничивавший чрезмерные, с ее точки зрения, притязания тех, кто жил на заработную плату. Рабочие же, служащие и чиновники, как и следовало ожидать, встретили новый закон в штыки. Профсоюзы устраивали собрание за собранием. Принятые резолюции резко осуждали решение правительства и требовали отмены «драконова закона». Страну лихорадило, волнения главным образом захватили крупные города и, конечно, в первую очередь Хаварон, где заработная плата была особенно высока. Каждую субботу происходили демонстрации. По мере того как приближался день, когда закон об ограничении заработной платы должен был войти в силу, манифестации на улицах столицы становились все более многолюдными. Демонстранты несли плакаты: «Сохранение нашей заработной платы либо смерть!», «Да здравствуют «сторонники изобилия»!», «Долой драконовы законы!», «Лапаса на виселицу!».
К концу месяца, во время грандиозной манифестации, самым популярным стал новый лозунг, выведенный огромными буквами на плакатах: «Квоту к власти!»
Сам Квота все это время держался в тени и нигде не показывался.
Будучи человеком осторожным, президент Лапас пытался отсрочить хотя бы на время введение непопулярного закона. Он знал по опыту, что люди обычно выливают весь свой гнев во время демонстраций, а затем постепенно остывают. Он хотел взять их измором.
– Пусть лихорадка утихнет сама собой, – говорил он.
Но «мальтузианцы» во главе со Спитеросом придерживались иного мнения.
– Нет, – говорил Спитерос. – Надо заставить их подчиниться силой. Воспользуемся подходящим моментом. А такой момент наступил. Профсоюзы размякли от четырех лет «сладкой жизни», и, если мы проявим решительность, они даже пикнуть не посмеют. Они так и не удосужились обеспечить себя забастовочным фондом: денег у них нет, и они продержатся не больше недели. Следовательно, бой им надо дать именно сейчас.
Фенимор Лапас вынужден был уступить. Первого числа следующего месяца закон вошел в силу. И тут же на всех предприятиях рабочие немедленно прекратили работу. Многие заводы были заняты бастующими рабочими. Спитерос требовал применить силу, чтобы заставить их уйти.
– Нет, нет, – отказывался Лапас. – Пусть забастовка изживет самое себя. Она не может длиться долго. Вы же сами говорили, у профсоюзов нет денег, чтобы ее поддерживать.
Однако вопреки прогнозам правящих кругов забастовка не прекращалась. Только через некоторое время стало известно, что фирма «Бреттико» помогает бастующим, даже тем, кто занял ее собственные заводы, и на это идут средства, накопленные Квотой в результате биржевых операций.
Узнав об этом, «мальтузианцы» пришли в ярость. Спитерос требовал ареста и предания суду вожаков забастовщиков. Лапас отнесся к известию более хладнокровно и предпочел иное решение – он заявил, что правительство согласно вступить в переговоры с профсоюзами. Однако переговоры ни к чему не привели. Лапас предлагал кое-какие уступки в отношении заработной платы, но профсоюзы требовали безоговорочной отмены «драконовых законов». Моральное состояние бастующих было на высоте, и трудно было надеяться, что они уступят. Но и Лапас не мог уступать, это грозило падением кабинета министров. Он вынужден был пойти на применение силы.
Президент объявил в столице чрезвычайное положение и приказал очистить предприятия от бастующих, а рабочих в принудительном порядке привлечь к работе. Но рабочие не подчинились приказу и остались на местах. Лапас решил бросить против них отряды охраны порядка, национальную гвардию и жандармерию.
Именно этого момента и ждал министр внутренних дел, чтобы предать Лапаса. Ни национальная гвардия, ни отряды охраны порядка даже не вышли из казарм. К месту событий прибыла одна лишь жандармерия, но она натолкнулась на пикеты забастовщиков. После первых же стычек на заводах были образованы революционные комитеты. Неизвестно откуда у забастовщиков появилось оружие. Лапас спешно отозвал жандармерию. Он попытался прибегнуть к помощи армии, но главнокомандующий, приверженец «сторонников изобилия», за которыми, по его мнению, должна была остаться победа, не спешил выполнять приказ президента. Лапас, будучи человеком умным, трезво оценил ситуацию и понял, что остался лишь один выход – обратиться за помощью к Квоте, популярность которого была залогом того, что его послушают, будут ему повиноваться. Только ему! Лапас пригласил к себе Квоту.
Квота отклонил приглашение.
Лапас послал к нему своих эмиссаров с предложением возглавить канцелярию министерства труда, затем посулил ему портфель министра промышленности и, наконец, предложил пост вице-президента.
Квота отклонил все эти предложения.
Положение на заводах становилось с каждым часом все тревожнее. Кое-где рабочие решили сами управлять предприятиями и приступили к работе. Банковские магнаты и крупные промышленники, даже сторонники «мальтузианцев», перепугались. И отреклись от Спитероса. Шестеро из министерского большинства, почувствовав, куда дует ветер, присоединились к оппозиции, которая таким образом получила перевес. Они потребовали, чтобы немедленно был созван кабинет министров. Когда на заседание явился Лапас, его провели в соседний кабинет и заперли. И там он подписал сперва отмену нового закона, а затем собственную отставку. Министр внутренних дел не прочь был бы арестовать президента. Но кое-кто из министров, преданных друзей Лапаса, тайком выпустили его и помогли бывшему президенту бежать через подвал и канализационные трубы. Он улетел на собственном самолете в Мехико. Там он пребывает и по сей день, покорившись судьбе, огромное состояние – плод десятилетнего пребывания у власти – значительно облегчает и скрашивает ему жизнь.
