борту теплохода и о романтическом ухаживании ее «пылкого поклонника».
Она закончила свои показания увлекательным рассказом о сцене ревности на палубе, окончившейся отчаянным прыжком «обманутого» молодого супруга. В заключение она сообщила, что в ее багаже находился баллон со сжатым воздухом, так что, прыгнув за борт, Монрой Векстер мог продолжительное время плыть под водой.
После этого Гамильтон Бергер продемонстрировал суду серию карт гавани и фотографий туристского теплохода. Она попросил свидетельницу показать на одной из карт, где находился теплоход, когда Векстер совершил прыжок, и указать на фотографии место на палубе, с которого он прыгнул.
– Можете приступить к допросу, – предложил прокурор Перри Мейсону.
Мейсон широко улыбнулся свидетельнице. Ивонна, забыв о своей роли безутешной вдовы, улыбнулась ему в ответ, слегка изменила свое положение в кресле и положила ногу на ногу. Эти маневры привели к тому, что двое присяжных мужского пола вынуждены были перегнуться через стол, чтобы иметь более удобное поле обозрения, зато подбородки трех присяжных женского пола, которых природа обделила привлекательностью, возмущенно вздернулись вверх.
– Ваше имя Ивонна Мансе? – спросил Мейсон.
– Да.
– Есть ли у вас другие имена?
– Нет.
– Были ли вы действительно замужем за Монроем Векстером?
– Была. Но теперь, овдовев, я предпочитаю свою девичью фамилию.
– Понятно. Вы не желаете носить фамилию своего супруга.
– Дело не в этом. Просто Ивонна Мансе – мое профессиональное имя.
– И чем же вы занимаетесь?
На минуту воцарилась тишина, и прокурор вскочил с места.
– Протестую! – выкрикнул он. – Ваша честь, я возражаю против линии допроса и существа самого вопроса. Он не имеет отношения к делу.
Судья Хартли потер подбородок и объявил:
– В данном случае считаю необходимым поддержать протест обвинения. Протест принят.
– Вы были обвенчаны с Монроем Векстером? – задал следующий вопрос Мейсон.
– Да.
– На борту судна?
– Да.
– А ранее?
– Нет.
– До этого вы не совершали брачного обряда?
– Нет.
– Вы знакомы с законом о семье и браке?
– Да.
– Вы когда-нибудь называли себя миссис Векстер?
– Да.
– До этого круиза?
– Да.
– В соответствии с разработанным вами планом Монрой Векстер должен был притвориться погибшим, не так ли?
– Да.
– Кому принадлежала эта идея, вам или Монрою?
– Ему.
– Он должен был притвориться, что утонул, прыгнув за борт, и таким образом получить возможность контрабандным путем переправить камни?
– Да. Я уже об этом говорила.
– Другими словами, если кому-либо было выгодно считаться погибшим, то это именно Векстеру, и он по доброй воле инсценировал самоубийство.
– Возражаю, поскольку на данный вопрос был получен ответ, – заявил Бергер.
– Возражение принято, – сказал судья.
Удовлетворенный ответами Ивонны, Мейсон улыбнулся присяжным и задал новый вопрос:
– Вы признали, что принимали участие в контрабандных операциях?
– Конечно. Я ведь не глупенькая.
– Естественно… После начала данного расследования вы встречались с окружным прокурором?
– Конечно.
– А не благодаря ли прокурору вы получили возможность выступить на этом процессе в качестве свидетеля, не будучи привлеченной к уголовной ответственности за контрабанду?
– Ну, понятно…
– Одну минуту, – прервал его Бергер. – Ваша честь, я возражаю против этого вопроса. Он не имеет отношения к делу и не соответствует правилам ведения перекрестного допроса.
– Не принимается. Отвечайте на вопрос, свидетельница.
– Ну, конечно, определенной договоренности не было. Это было бы… неблагоразумно.
– Кто вам сказал, что это было бы неблагоразумно?
– Мы все согласились, что это так.
– Кого вы имеете в виду?
– Полицейских, окружного прокурора, детективов, таможенников, моего адвоката.
– Понятно, – сказал Мейсон. – Они вам сказали, что было бы неблагоразумно заключить определенное соглашение в этом отношении, но тем не менее вселили в вас уверенность, что, если вы станете давать устраивающие их показания, вас не привлекут к уголовной ответственности за участие в контрабанде?
– Ваша честь, я возражаю против слов «устраивающие их»! – выкрикнул Гамильтон Бергер. – Они провоцируют свидетельницу.
Судья задумчиво посмотрел на Ивонну Мансе и промолчал.
– Хорошо, – сказал Мейсон, – я постараюсь сформулировать иначе. Состоялся ли разговор о том, что вам следует показывать на суде?
– Правду.
– Кто вам это сказал?
– Мистер Бергер, окружной прокурор.
– Заверил ли он вас, что, если вы будете так поступать, вас не привлекут по делу о контрабанде?
– Если я стану говорить правду? Да.
– До того, как вы услышали данное заверение, вы объяснили этим людям, в чем состоит ваша правда?
– Да.
– И то, что вы сейчас рассказали суду, и есть правда?
– Конечно!
– Так что, когда окружной прокурор велел вам говорить правду, вы решили, что вам необходимо изложить именно то, что мы только что услышали?
– Да.
– Получается, что вас заверили, что, если вы расскажете ту самую историю, которую имели возможность сейчас изложить, вы будете избавлены от ответственности за соучастие в контрабанде?
– Так я поняла.
– Итак, только за то, что вы рассказали данную историю, вы получили отпущение грехов?
– Нет, это было не так грубо.
В зале послышался хохот.
– У меня все, – сказал Мейсон.
Гамильтон Бергер с явным раздражением наблюдал, как Ивонна спускается со свидетельского
