– Как же я вас пропущу?
– На первом разъезде.
– Тут нет ни одного разъезда до самого Чилокчо.
– Как нет? А на тридцать первой миле?
– Там сняли рельсы, меняют шпалы.
– Какая же у вас скорость?
– Да миль пятнадцать, парень.
– Значит, в Чилокчо вы будете…
– Часа через полтора.
Я просто похолодел. Значит, еще час потери. И это при том, что «Страшила» уже, наверное, катит к форту.
– А если мы вас подтолкнем?
– Да толкайте. Больше двадцати миль не выжмем. Да и куда вам толкать с таким красавчиком? Вся пудра слетит.
С чем можно сравнить эту адскую пытку? Как будто тебя медленно поджаривают на сковороде. Плетемся за «баржей», поджимаем ее, как можем, а сами оглядываемся назад. Шея уже болит. Неприятный зуд в позвоночнике, А ну как покажется из-за поворота «Страшила»? Тогда конец. Самый настоящий конец. Деться некуда. Слева гора, справа гора, мы тащимся посередине.
– Ничего, – говорит Моррис. – Пока они сгоняют за рельсами, пока то да се…
Дэн уже в курсе дела, он сразу осаживает Морриса.
– Им нечего гонять за рельсами, старина. Это уж поверь. Я знаю. Рельсы при них.
– Как так? – спрашиваю я.
– Думаешь, вы первые сбежали на паровозе? Видел я такие гонки. Кто удирает, снимает рельсы, кто гонится, запасается ими заранее.
– Не догадаются! – говорит Моррис.
Догадаются, не догадаются, разве можно на это рассчитывать? Что-то надо придумывать.
– Будем палить мост, – говорит Дэн.
Моррис задумывается. Мосты здесь все деревянные, можно поджечь любой. Но, вижу, Моррису это не по душе. В нем еще дремлет собрат всех рельсовиков. Конечно, сжигать мосты нехорошо. Но что делать? Мы уже разобрали путь и тем объявили войну железной дороге.
Через тендер к нам пробираются дядюшка Париж, Кардинал и молодой башмачник Е-Е. Они вежливо заглядывают в будку, на лицах волнение. Дядюшка Париж говорит, вернее, почти кричит:
– Я так понимаю, Майк, плохи наши дела?
Моррис морщится. Ему не нравится, что негры лезут в будку, да еще не к нему обращаются.
– Почему плохи? – говорю я. – Просто кое-что изменилось. Придется идти в Альбертвилл пешком.
– Так-так… – Дядюшка Париж ласково смотрит на Хетти. – Как бы наша миленькая мисс не запачкалась, уж больно у вас здорово, мистер Моррис. Я говорю, все такое черное, что хочется потрогать.
– Ну и потрогай, – говорит Моррис.
– А может, миленькая мисс пойдет к нам? Я бы рассказал ей сказку.
– Не до сказок теперь, – отвечает Моррис. – А Хетти как хочет. Здесь ее силой не держат.
Но Хетти остается с нами. Моррис обернулся и посмотрел на нее с неожиданной нежностью.
Эх, сказка, сказка…
Кто с кем на свете не расстается? Лист расстается с деревом. Закат расстается с небом. Лето расстается с теплом. Мама расстается с сыном. Хозяин расстается с деньгами.
Кто ни с кем не расставался, тот с кем-то расстанется. Хорошее ли дело расставание? А ничего плохого. Мальчик Моррис, чумазый машинист, сказал:
– Похоже, что трудно мне расстаться с девочкой Хетти.
Хромоножка девочка Хетти сказала:
– Похоже, что трудно расстаться мне с мальчиком Моррисом.
А мистер Филин, тот посмеялся:
– Ну, так и быть вам вместе до гроба.
Вот вам и сказка, сказочка…
Тащимся еле-еле к Чилокчо. И погода, смотрю, поскучнела. Искры из трубы не сыплют, с солнцем не играют в мигалки. Тут и солнце захандрило. Залезло сначала в дымку, а потом и вовсе пропало. Небо спустилось пониже, и дождь закрапал. Месяц его не было, этого дождя. Вот чудо-то из чудес. Уж не нас ли начинают оплакивать ангелы?
Я сообщил Моррису эту мысль. Тот сплюнул в окошко. Потом застеснялся Хетти, выпрыгнул из будки, пробежал рядом с «Пегасом». А там и вовсе пешком пошел. Подъем начался, забуксовал проклятый кофейник Гранта. Нет, видно, гибель наша близка. Хоть бы лопнула кишка в черном пузе «Страшилы»!
– Хетти, – сказал я, – мой совет: выходи в Чилокчо. Вернешься домой на пассажирском, никто и не узнает, что с нами была.
– А я записку оставила, – говорит она.
– Какую записку?
– Что с Моррисом уезжаю.
– Да ты что? – кричу.
Вот, значит, почему так рано хватились. Видно, Мари записку увидела, показала генералу. Тот на станцию, а там Кузнечик все рассказал. Должно быть, рассмотрел черных в вагоне. Или унюхал. Всегда он хвалился, что нос у него как у собаки.
– Хетти, – говорю, – сходи в Чилокчо.
Тут Моррис прыгает в будку. На глазах Хетти слезы. Моррис ко мне, да чуть не в драку. Руки трясутся, губы прыгают.
– Не трогай ее! Она со мной. Не трогай!
Сумасшедшие. Но вот Чилокчо. Неужто дотянем? Вырвемся из бутылки с пробкой в виде товарняка? Вырвались. Товарный отвалил на второй путь. Мы придержали «Пегаса», вернули стрелку на место и, не спрашивая никого, прошли насквозь зону станции. Но если бы одни!
С утробным ревом, качаясь на стрелках, похожий на громадного паука, выпрыгнул из кизиловой рощи «Страшила». Мы набирали ход, а он сокращал разделявшие нас футы. Моррис плавно открыл регулятор, и мрачная усмешка покривила его губы. Быть может, он сказал себе: «Попробуй догони, Кузнечик».
Глава 32.
Тут побеждает один
Есть гонки, где можно прийти грудь в грудь и разделить первый приз. Даже на реке можно вровень достичь пристани. Но в нашей гонке победит один.
От Чилокчо и началось. Между нами было не больше пятисот футов, они даже пальнули раза два. Но с каждым оборотом колес мы увеличивали разрыв. Впрочем, что можно выиграть на оставшихся милях? Допустим, «Пегас» выжмет все шестьдесят, «Страшила» – не меньше сорока пяти. Это значит, у Стены Призраков мы окажемся минут на десять раньше. И выгрузиться толком не хватит, не то что уйти в горы. Да и трудно надеяться, что до самого Каньона нам откроют семафоры.
– Рельсы бросайте! – кричит Моррис.
Дэн лезет через тендер в вагончик, и скоро оттуда через заднюю дверь на путь начинают лететь шпалы, прихваченные с Дровяного полустанка. Они бросают их неумело. Шпалы подпрыгивают и скатываются под откос. Какая-то застревает между рельсами, но это не помеха «Страшиле». Надо, чтобы преграда легла поперек, да и то это лишь слегка пригасит его скорость. Кузнечик Джеф умелый машинист, видел он и не такие завалы.
Проходит несколько минут, и на рельсы грохается целое сооружение, рельсы и шпалы, связанные в виде каракатицы. Это уже получше. Преследователи отвечают залпом из ружей. Но куда там попасть! Даже посвиста пуль не слышно.
Придется «Страшиле» поскрести носом землю. Он замедляет ход, останавливается, мы теряем его из виду, потому что входим в поворот. Только бы не уткнуться в новую «баржу», только бы проскочить Желтый Сад!
