«Но я как-то не способна взглянуть на этот факт».
Давайте сначала поймем, почему мы не способны взглянуть на факт и что мешает нам пассивно наблюдать за ним. Не пытайтесь смотреть на него сейчас, а, пожалуйста, спокойно послушайте то, о чем говорится.
Известное, прошлый опыт, пытается поглотить то, что оно называет внутренним одиночеством. Но оно не может пережить это, поскольку не знает, чем является, оно знает термин, но не то, что скрывается за термином. Нельзя испытать неизвестное. Вы можете думать или размышлять над неизвестным или бояться его, но мысли не дано постичь его, поскольку мысль — это результат известного, опыта. Поскольку мысль не может познать неизвестное, она боится его. Страх останется, пока мысль желает переживать, понять неизвестное.
«Тогда что?..»
Пожалуйста, послушайте. Если вы услышите правильно, истина всего этого будет понятна, и потом истина будет единственным действием. Что бы мысль ни делала по отношению ко внутреннему одиночеству, это бегство, уклонение от того, что есть. Уклоняясь от того, что есть, мысль создает свои собственные условия, которые предотвращают переживание нового, неизвестного. Страх — это единственный отклик мысли на неизвестное, мысль может называть его различными терминами, но, тем не менее, это — страх. Просто поймите, что мысль не может справиться с неизвестным, с тем, что есть, что скрывается за термином «внутреннее одиночество». Только тогда по-настоящему то, что есть, раскрывает себя, и оно неиссякаемо.
Теперь, если можно, оставьте этот вопрос в покое. Вы услышали, и пусть это работает, как сможет. Быть спокойным после пахоты и посева означает дать жизнь творению.
Скука
Дожди прекратились, дороги были чистыми, и с деревьев смыло пыль. Земля была посвежевшей, и в водоеме квакали лягушки. Довольно крупные по размеру, глотки лягушек раздувались от удовольствия. Трава искрилась от крошечных капелек воды, а на земле воцарился покой после сильного ливня. Домашние животные насквозь промокли, но во время дождя они никуда не укрылись от него и теперь довольно паслись. Несколько мальчишек играло в небольшом ручье, который образовался у обочины дороги из-за дождя. Они были голыми, и было приятно видеть их блестящие тела и сверкающие глаза. Мальчишки проводили лучшее время в своей жизни, и как счастливы они были! Ничто другое не имело, казалось, значения, и дети улыбнулись, полные радости, когда кто-то сказал им что-то, хотя они не поняли ни слова. Солнце поднималось, и тени становились сильнее.
Насколько важно для ума очищать себя от всяких мыслей, быть постоянно пустым — не заставлять себя быть пустым, а просто быть пустым, умереть для всякой мысли, для всех вчерашних воспоминаний и для грядущего часа! Умереть просто, а продолжать трудно, поскольку продолжение — это усилие быть или не быть. Усилие — это желание, а желание может умереть лишь тогда, когда ум прекращает приобретать знания. Как это легко — просто жить! Но это не остановка в развитии. Есть великое счастье в нежелании, в небытии кем-то, в непродвижении куда-нибудь. Когда ум очищает себя от всякой мысли, только тогда наступает тишина творения. Ум не спокоен, пока он путешествует, чтобы прибыть куда-то. Для ума прибыть означает достичь успеха, а успех вечно одинаков, в начале ли он или в конце. Никакого очищения ума не происходит, если ум плетет для себя образец своего собственного становления.
Она сказала, что всегда принимала активное участие в той или иной деятельности, касалось ли это ее детей, или общественных дел, или спортивных состязаний. Но за любой деятельностью всегда скрывалась скука, давящая и постоянная. Ей надоели установившееся течение жизни, удовольствия, боль, лесть и все остальное. Скука была подобна облаку, которое висело над ее жизнью так долго, как она могла помнить. Она пробовала убежать от нее, но каждое новое увлечение скоро становилось дальнейшей скукой, смертельной усталостью. Она много читала, имела обычные заботы семейной жизни, но все это насквозь пронизывала утомляющая скука. Она не имела никакого отношения к ее здоровью, так как прекрасно себя чувствовала.
Почему, как вы думаете, вам скучно? Является ли это результатом какого-то расстройства, какого-то сильного желания, исполнению которого помешали?
«Вряд ли. Были какие-то незначительные преграды, но они никогда не беспокоили меня, а если беспокоили, я справлялась с ними довольно-таки разумно и никогда не оказывалась в тупике из-за них. Я не думаю, что мое беспокойство из-за расстройства, поскольку я всегда был способна получить то, что хочу. Я не выла на луну и была разумна в своих запросах. Но, тем не менее, чувство скуки присутствовало во всем по отношению к моей семье и моей работе».
Что вы подразумеваете под скукой? Вы подразумеваете неудовлетворенность? Не из-за того ли она, что ничто не дало вам полное удовлетворение?
«Это не совсем так. Я столь же неудовлетворенна как и любой нормальный человек, но я смогла примириться с неизбежностью неудовлетворенности».
Что вас интересует? Имеется ли в вашей жизни какая-либо глубокая заинтересованность?
«Вроде бы нет. Если бы у меня была глубокая заинтересованность, я бы не скучала. Я по натуре энтузиаст, и ручаюсь, что при наличии заинтересованности, она бы так просто не исчезла. У меня было много непостоянных интересов, но они все покрывались в конце концов облаком скуки».
Что вы подразумеваете под интересом? Почему происходит изменение от интереса до скуки? Что означает интерес? Вы заинтересованы в том, что нравится вам, удовлетворяет вас, не так ли? Разве интерес — это не процесс приобретения? Вы бы не были заинтересованы в чем-нибудь, если бы не приобретали что-то за это, не так ли? Интерес поддерживается, пока вы что-то приобретаете, приобретение — вот что значит интерес, разве нет? Вы пробовали получать удовлетворение от всего, с чем вы соприкасались, и когда вы полностью использовали это, естественно, вам это надоедало. Любое приобретение — это вид скуки, утомления. Мы хотим замену игрушек, как только теряем интерес к одной, мы беремся за другую, и всегда есть новая игрушка, которой можно заняться. Мы беремся за что-то, чтобы приобрести, приобретение присуще удовольствию, знанию, известности, власти, эффективности, наличию семьи и так далее. Когда уже нечего приобретать в одной религии, в одном спасителе, мы теряем интерес и поворачиваемся к другому. Некоторые усыпляются в таких организациях и никогда не пробуждаются, а те, кто пробуждается, снова засыпают, присоединяясь к другой организации. Это жадно впитывающее продвижение называют расширением мысли, прогрессом.
«Является ли интерес всегда приобретением?»
Фактически заинтересованы ли вы в чем-то, что не дает вам что-либо, будь то пьеса, будь то игра, беседа, книга или человек? Если живопись не дает вам что-то, вы обходите ее стороной. Если человек не стимулирует или не тревожит вас определенным способом, если нет удовольствия или боли в каких-то взаимоотношениях, вы теряете интерес, вам они надоедают. Разве вы не заметили этого?
«Да, но я никогда прежде не смотрела на ситуацию вот так».
Вы не пришли бы сюда, если бы вам не было что-то нужно. Вы хотите освободиться от скуки. Поскольку я не смогу дать вам это освобождение, вам снова будет скучно. Но если мы вместе сможем понять ваши желания приобретения, интереса, скуки, тогда, возможно, появится освобождение. Освобождение нельзя приобрести. Если вы приобретете его, оно вам вскоре надоест. Разве приобретение не отупляет ум? Приобретение, активное или пассивное, — это бремя. Как только вы приобретаете, вы теряете интерес. Стремясь обладать, вы настороженны, заинтересованы, но обладание — это скука. Вы можете хотеть обладать большим, но преследование большего — это только продвижение к скуке. Вы пробуете различные виды приобретения, и пока существует усилие приобрести, существует и интерес, но у приобретения всегда есть конец, и поэтому всегда наступает скука. Разве это не то, что происходит?
«Мне кажется, что да, но я не уловила полное значение сказанного».
Сейчас поймете.,
Обладание утомляет ум. Приобретение — знания ли, собственности, достоинства — приводит к
