Желание подражать является очень сильным фактором в нашей жизни, оно стремится к реализации не только на поверхностном, но и на глубинном уровне. Вряд ли нам удавалось когда-нибудь думать или чувствовать свободно и независимо. Но даже если это и случалось, то эти мысли и чувства были всего лишь реакцией, повторяющей заданный шаблон. А реакция — это не свобода.
Философия и религия канонизировали определенные методы, с помощью которых можно прийти к пониманию истины или Бога. Но следование методу, несмотря на то что он может казаться полезным в каждодневной жизни, делает нас бездумными и внутренне разобщенными.
Стремление приспосабливаться, появляющееся в желании обезопасить себя, приносит страх. Желая спастись от этого страха, мы ищем поддержки у политических или религиозных авторитетов, всевозможных лидеров и героев, которые, поощряя раболепие, мягко или жестко повелевают нами. Но не приспосабливаться — это только реакция против власти, а реакция не поможет нам стать целостными личностями. Реакция бесконечна, и все, к чему она ведет, — это дальнейшая реакция.
Конформизм, будучи первопричиной глубинного страха, представляет собой мощное препятствие. Но просто интеллектуальное осознание этого факта не сделает нас свободными. Только полностью осознав это препятствие всем существом, мы можем освободиться от него, не создавая дальнейших блокировок.
Когда мы внутренне зависимы, традиции имеют над нами огромную власть. Поэтому традиционно мыслящий ум не способен открыть нечто новое. Научившись приспосабливаться, мы становимся жалкими подражателями, винтиками в жестокой социальной машине. Но ведь важно то, что мы думаем сами, а не то, что мы должны думать по приказу других. Приспосабливаясь к традициям, очень скоро мы превращаемся в жалкое подобие того, что должно быть.
Имитация того, кем мы должны быть, порождает страх, а страх уничтожает творческое мышление. Страх отупляет ум и сердце настолько, что мы больше не интересуемся поисками смысла жизни. Утратив восприимчивость даже к собственным страданиям, мы перестаем замечать полет птиц, радость и горе окружающих нас людей.
У истоков сознательного и бессознательного страха лежит множество причин, и необходимо обладать предельной бдительностью, чтобы выявить и убрать их все до единой. Страх невозможно устранить посредством дисциплины, сублимации или волевым усилием, — его мотивы необходимо обнаружить и понять. А для этого потребуется терпение, осознанность и отказ от всякого рода суждений.
Обнаружить и устранить сознательный страх сравнительно легко. Что же касается бессознательного страха, то многие из нас даже не подозревают о его существовании, поскольку никогда не позволяли ему выйти наружу. Даже если изредка ему удается всплыть на поверхность, то мы, спеша скрыть свое беспокойство, спасаемся от этого страха бегством. Скрытый страх часто дает о себе знать в сновидениях. Его разрушительное воздействие намного сильнее, чем воздействие сознательного страха.
Наша жизнь проходит не только на поверхности, большая ее часть скрыта от постороннего взора. Если мы хотим избавиться от мучающих нас страхов, то наш ум должен прекратить всякую деятельность и быть свободным от каких-либо идей. Когда же страх выйдет на поверхность, он должен быть беспристрастно исследован, ибо любое осуждение или оправдание только усиливает его. Для того чтобы освободиться от страха, необходимо осознать его пагубное воздействие, а постоянная бдительность способна выявить его многочисленные причины.
Одним из результатов страха есть принятие авторитета власти. Безоговорочное подчинение власти во всех человеческих отношениях обусловлено нашим стремлением во всем быть правильными, обрести безопасность и комфорт, избавиться от сознательных конфликтов и беспокойств. Но все то, что делается в результате страха, не может помочь нам понять наши проблемы, даже если страх принимает форму уважения и послушания так называемым мудрецам. Мудрый не имеет власти, а те, кто имеет власть, вовсе не мудрецы. Страх, в какой бы форме он ни проявлялся, препятствует самопониманию и построению правильных взаимоотношений с окружением.
Подчинение власти является отрицанием разума. Принятие авторитета означает, что человек подчиняет себя чужому господству, другой личности, группе либо идеологии, неважно какой — религиозной или политической. Добровольное подчинение власти означает отрицание не только разума, но и личной свободы. Принятие неких убеждений или набора идеалов являет собою реакцию самозащиты. Подчинение авторитету может помочь нам временно уйти от своих трудностей и беспокойств, но, уклоняясь от прямого решения проблемы, мы только углубляем ее, а это делает самосознание и личную свободу невозможными.
Какой может быть компромисс между свободой и подчинением авторитету? Если такой компромисс существует, то человек, утверждающий, что он стремится к самопознанию и свободе, не искренен в своих действиях. Мы склонны полагать, что свобода является конечной целью и, чтобы обрести ее, сначала необходимо подчинить себя различным формам подавления и запугивания. Мы надеемся обрести свободу с помощью умения приспосабливаться, но разве средства не являются такими же важными, как и конечный результат? Разве они не определяют цель?
Для поддержания мира необходимо использовать мирные средства. Прибегнув к насилию, можно ли ожидать мирного исхода? Если свобода является конечной целью, то и начало должно быть свободным, ибо они суть одно и то же. К самосознанию и разуму можно прийти лишь тогда, когда свобода присутствует с самого начала, но следование за авторитетом делает свободу невозможной.
Мы поклоняемся различным формам власти: знаниям, успеху, силе и так далее. Мы склонны навязывать свой авторитет молодым и в то же время стараемся угодить высшему начальству. Для человека, лишенного внутреннего видения, внешняя власть и общественный статус приобретают огромное значение, и тогда он становится все более и более подвержен чужому влиянию и подчинению, превращаясь в удобный инструмент для других. Это мы видим повсюду: во времена кризиса демократические нации действуют подобно тоталитарным, позабыв о всякой демократии и принуждая людей повиноваться.
Если бы мы смогли понять, что в основе желания властвовать и подчиняться лежит насилие, тогда, возможно, нам удалось бы освободиться от пагубного влияния власти. Мы стремимся быть точными, правильными, удачливыми, знающими… И это стремление к определенности, расчетливости создает внутри нас власть личных переживаний, а снаружи — власть общества, семьи, религии и так далее. В то же время не признавать власть, игнорируя ее, — тоже не выход из положения.
Удаляясь от одной традиции и присоединяясь к другой, оставляя одного лидера и следуя за другим, мы изменяемся лишь внешне. Если бы мы постигли природу власти, если бы мы распознали ее внутренние истоки и смогли бы понять и превзойти свое стремление к определенности, тогда бы нам удалось обрести всеобъемлющую осознанность и понимание. Но для этого мы должны быть свободными не в конце, а с самого начала.
Стремление к уверенности и безопасности является одним из главных проявлений «я». Это непреодолимое стремление необходимо тщательно и постоянно исследовать, а не просто подавлять его или изменять его направление. Не стоит также изменять его согласно нашим представлениям об идеале. Всепоглощающее эго, определяемое как «я» и «мое», очень сильно выражено у большинства из нас. Спим мы или бодрствуем, оно всегда начеку, всегда выискивает способ самоутвердиться. Но при осознании природы эго и того, что любые из его проявлений неизбежно ведут к конфликтам и страданиям, стремление к уверенности и самосохранению теряет былую силу и идет на убыль.
Чтобы изобличить природу эго и все его уловки, необходимо постоянно наблюдать за ним. И только если мы начнем понимать его природу, свое стремление к власти и все то, что касается нашего приятия или отрицания этих вещей, только тогда мы станем свободны от оков их власти.
Пока наш ум находится под контролем инстинкта самосохранения, освободиться от власти эго и сопутствующих ему проблем невозможно. В этом нам не помогут ни догмы, ни организованные верования, которые мы называем религией. Все догмы и вероучения — лишь проекции нашего ума. Всякого рода обряды, пуджа,[1] общепринятые формы медитации и бесконечно повторяемые слова и фразы хоть и могут дать казалось бы удовлетворяющие ответы, однако они не способны освободить ум от власти эго и его проявлений, поскольку «я», по сути, является продуктом ощущений.
В моменты печали мы обращаемся к тому, что мы называем Богом, который на самом деле является лишь проекцией нашего ума, или же ищем удовлетворяющие нас ответы и благодаря им обретаем временное успокоение. Все существующие религии рождены нашими надеждами и страхами, а также
