– Не так хорошо, как Натка, но праздничный ужин сварганить могу.
– Лиз, к чему столько вопросов? – Ката недоуменно смотрела на раскрасневшуюся Волкову.
– Мне интересно, – последовал ответ. – Гликерия Модестовна, а у вас есть хобби?
Шухеровская встрепенулась.
– Мое хобби – это моя работа, а моя работа – это мое хобби.
– Сколько вам лет?
– Сорок пять.
– Ваша фамилия случайно не Громова?
– Нет. Я Шухеровская.
– Спасибо вам за интервью… то есть за приятную беседу. Я пошла.
– Лизок, а чай, а печенье?
– Некогда.
Наталья подняла брови.
– Похоже, Лизка сильно изменилась. И должна признать, изменилась в лучшую сторону. Читает книги, интересуется, у кого какое хобби, про баловство, слава богу, забыла.
Свекровь поперхнулась.
– Да… ты права, детка, она стала совсем другим человеком.
В половине двенадцатого Лизавета подошла к Копейкиной и спросила:
– Катунчик, я ведь себя сегодня хорошо вела, правда?
– Ну, пока да. Надеюсь, ты и завтра не изменишься.
– Разреши мне тогда за хорошее поведение перед сном посидеть за компьютером. Я хочу поиграть в пейнтбол.
– Разрешаю. Только долго не засиживайся. Не больше часа.
– Угу. Спасибо тебе.
Забежав в кабинет, Лизка, прежде чем сесть за стол, щелкнула замком и только потом подошла к компьютеру и включила системный блок. Пять минут спустя фотография Гликерии Модестовны из сотового телефона была перекачана на комп. Далее Лизавета зарегистрировала новый почтовый ящик, а потом зашла на один из многочисленных сайтов знакомств.
Пройдя регистрацию, Волкова поместила фотку Шухеровской на сайт и принялась сочинять текст. Задачка, надо заметить, не из легких. Лиза тщательно проверяла наличие в тексте ошибок. Ее гениальный план ни в коем случае не должен провалиться. А ошибки в два счета наведут на мысли потенциальных кавалеров, которые, по замыслу Лизки, должны клюнуть на Гликерию в течение ближайших дней.
Смахивая со лба пряди волос, Лизавета отстукивала по клавишам нехитрый текст.
Исправив все ошибки, она засомневалась в правильности написания слова «телохранитель». Как же оно пишется? Через «о» или через «а». Непонятно. Что ж, тогда придется заменить все слово. Ну, допустим, превратить телохранителя в охранника. И вновь возникла проблема. Сколько «н» в слове «охранник»? Одно или два?
Лиза стукнула пятерней по столешнице.
Ей уже порядком надоело возиться с ерундовым текстом, и она нашла, как ей показалось, идеальный выход из положения.
Поставив точку, Лизавета, облегченно выдохнула.
Написанный без единой ошибки текст сразу же был помещен на сайт знакомств. И теперь любой человек, зашедший на сайт, мог любоваться фотографией Шухеровской и читать творение Лизаветы Волковой.
«ФИО –
Возраст –
Страна проживания –
Город проживания –
О себе:
– Сойдет, – прошептала Лизка.
Оставалось надеяться, что какой-нибудь двухметровый верзила наткнется на фото Шухеровской, воспылает к ней неземными чувствами и возжелает незамедлительно написать ей письмо. Лизавета на письмо обязательно ответит и сразу же пригласит мужика в коттедж Копейкиных.
А вот что из этого получится, покажет время.
– А, это вы, – протянул Филипп, сунув правую руку в карман джинсов. – Проходите.
Катка шагнула в четырехметровую прихожую, огляделась, повесила сумочку на прибитую к стенке вешалку и чуть виновато улыбнулась.
– Где мы можем поговорить?
– Где вам будет угодно. Хотите в комнате, а хотите в кухне.
– Думаю, кухня самое то.
– Прошу. – Филипп толкнул обшарпанную в нескольких местах дверь и, пропустив гостью вперед, пояснил: – Свинарник здесь страшный, но в свете последних событий мне на него наплевать. Берите табурет, садитесь.
– Филипп, а почему ты не возвращаешься домой? Насколько мне известно, квартира съемная.
– Еще месячишко здесь перекантуюсь, потом хозяйка вернет деньги, и рвану к своим. А пока… Пока никого не желаю видеть, все осточертело.
– На работу хоть ходишь?
– Три дня прогуливаю.
– Уволят.
– И пусть. Для кого мне теперь деньги зарабатывать? – Он горько усмехнулся. – Я вроде как вдовец. Томки нет, а с ней улетучились все мечты и надежды. Я сейчас ничего не боюсь, а работа – это вообще дело десятое.
Ката увидела на столе бутылку водки.
– Но и это не выход.
– Вы о чем? А-а, да ладно, имею полное право. Горе у меня, а водка, как известно, заглушает боль утраты. Лучшего лекаря пока не придумали.
– Лучшим лекарем всегда было и остается время. Только оно способно притупить боль и вернуть человека в русло прежней жизни.
– Оставьте! Все это красивые слова и не более. Время, время… Хотите сказать, пройдет время, и я смогу забыть Томку? Забыть, как сильно ее любил? Встречи, расставания, ссоры, примирения – они навсегда останутся в моей памяти.
– Все так, но ты не можешь, просто не имеешь права опускаться, заглушая горе спиртным. Это не выход.
– А где выход?
– Филипп, давай поговорим откровенно.
– А разве мы не разговариваем?
– Сядь, пожалуйста.
– Мне удобней стоя.
– Я тебя прошу, сядь.
Парень вынул руку из кармана и нарочито медленно опустился на второй табурет.
– Сел, что дальше?
– Речь пойдет о Тамаре.
