– Да пошел твой рецепт вместе с книгой! Мне нужна была карточка, я чувствовала, что она достанется мне. Чувствовала! А ты все испохабила.
Катка вдавила голову в плечи.
– Кхм… к-карточка? К-к-ка-кая карточка?
– Золотистая. Анна написала книгу, ее издали стотысячным тиражом.
– Ну.
– И всего в трех экземплярах имелись карточки: белая, серебристая и золотистая. Тот покупатель, которому посчастливится найти белую, получит какую-то хрень, обладатель серебристой тоже не особо прибарахлится, а вот золотистая означает… Она дарит целый месяц любых бесплатных процедур в салоне Сидоровой. Понимаешь, дурья ты башка? Месяц!
– Вы и так ходите в лучшие салоны столицы.
– Замолчи! У Аньки суперсалон! Там один маникюр сто пятьдесят баксов стоит. Престиж! Шик! Гламур, мать его так!
– Розалия Станиславовна, я вас заверяю, никакой карточки в книге не было. Успокойтесь.
Катка на мгновение представила лицо тещи Никиты, и ей сделалось не по себе. Наверняка мамаша его супруги отправила зятя за нетленкой по той же причине, что и Розалия. Бедный блондинчик, не хотела бы она оказаться на его месте. Впрочем, в настоящий момент ей и на своем несладко приходится.
– Почему вы раньше не сказали мне о секрете книги?
– Узнала только сегодня. Слушай, ты не врешь? Карточки действительно не было? Ты хорошо смотрела? Поклянись.
– Даю вам честное слово, что я, Катарина Копейкина, в глаза не видела золотистую карточку с изображением зеленой пальмовой ветки. Ой…
– Откуда ты узнала, что там пальмовая ветвь?
– Я… догадалась. А там действительно изображена ветка, да? Хи-хи… Надо же… Хи-хи-хи… Как я проинтуичила…
Розалия встала.
– Ката, беги в ванную, – только и успела крикнуть Наташка.
Замок щелкнул вовремя – Копейкина в безопасности. Под оглушительные визги свекрови, которые каждые десять секунд сменялись отборными ругательствами вплоть до матерных, Катка обмотала голову полотенцем и заткнула уши.
Крики прекратились, когда сосед снизу, пенсионер Павел Петрович, пригрозил вызвать милицию, если Розалия не соизволит утихомириться.
Выйти из ванной Катарина осмелилась лишь глубокой ночью. В спальню юркнула без четверти два. Перед глазами стояла золотистая карточка, которую она во время ксерокопирования книги комкала в руках, а в конечном итоге в непотребном виде отправила в урну.
Суматошный выдался денек, а главное – веселенький.
Довольно неприятные ощущения испытываешь, когда становишься невольным свидетелем выяснения семейных отношений. Кто-то верно подметил: муж и жена – одна сатана. Встревать в перепалку ссорящихся супругов не следует до тех пор, пока один из них не пустит в ход кулаки.
Не успела Катарина выйти из лифта, как к ней подлетела миниатюрная шатенка и с криками о помощи спряталась за Копейкиной, словно та была не хрупкой особой, а дюжим богатырем.
Из распахнутой настежь двери квартиры Большовых гремела музыка. Накачанный мужик с налитыми злобой глазами приближался к Катке. Вернее, интересовала его совсем не Копейкина, он жаждал поймать супругу – Киру.
– Он нас убьет! – кричала Большова. – Спасите!
– Закрой рот, тварь! Я тебя все равно на куски порву.
– Не смейте бить женщину! – взвизгнула Катка, вытянув вперед руку.
– Ты кто такая, чтобы мне указывать? Пошла прочь!
– Я не сдвинусь с места. Имейте совесть, она же женщина!
– Кто? Кирка? Ну ты и сказанула. Да какая, к чертям собачьим, она женщина? Проститутка редкостная, вот она кто!
– Валерка, зайди в квартиру, умоляю, – пищала Большова. – Не позорься, одумайся, уходи.
– Сначала научу тебя мужа уважать.
Оттолкнув Катку в сторону, Валерий схватил жену за руку и, замахнувшись, со всего размаху влепил ей пощечину.
Кира взвыла. Надо заметить, на ее симпатичном личике еще до удара супруга виднелись ссадины и кровоподтеки.
– Получила? – озверевший Большов замахнулся для следующего удара.
– А-а-а… – Катка повисла на его здоровенной руке и что было сил вцепилась зубами в плечо.
Большов начал материться. Он пытался спихнуть с себя явно неадекватную дамочку, но обезумевшая Кира, решив последовать примеру Копейкиной, вонзила зубки в левую руку муженька.
Валерий пустил в ход ноги. В тот самый момент, когда Кира отлетела к стенке и схватилась за живот, на площадке появился высокий мужик в спортивном костюме.
Не говоря ни слова, он нанес Валерию несколько мощных ударов в челюсть. Большов не растерялся. У мужиков начался настоящий бой без правил. Они мутузили друг друга с таким остервенением, что Катка, прижавшись к Кире, боялась даже пикнуть.
– Валера, Олег, прекратите! – Большова размазывала по лицу слезы. – Не надо!
Она попыталась встать, но Катарина вовремя дернула ее за руку.
– Сядь, не подходи, иначе от тебя мокрого места не останется.
– Надо что-то делать, они же поубивают друг друга.
– Я вызову милицию.
– Нет! – оглушил лестничную клетку пронзительный крик Киры. – Только не милицию. Тогда мне точно крышка.
– И что ты предлагаешь?
– Надо позвонить соседям.
Катарина бросилась к первой двери. Мужики тем временем уже переместились в глубь квартиры. Отчетливо слышались емкая брань и звук бьющегося стекла.
На зов выскочила маленькая бабуленция.
– Баба Лина, Володька дома?
– Нету его, с работы еще не пришел. Ой, Кирочка, что с тобой случилось?
– Валерка с Олегом сцепились, их нужно разнять.
– Беги к Сережке на пятый. Он парень крепкий, мож, и подмогет чем.
Перескакивая через две ступеньки, Кира бросилась вниз. Катарина неотступно следовала за Большовой.
Сережка действительно оказался парнем хоть куда. Рост под два метра, вес не менее центнера, шея шире, чем у Катки талия, а руки… Таких ручищ Копейкина не видела с тех пор, как несколько лет назад впервые посмотрела «Кинг-Конга».
Дважды Сергея просить не пришлось. Кивнув, хмурый молодой человек поднялся на два этажа выше. Женщины остались у лифта.
– Сейчас он им наподдаст, – веселилась баба Лина. – Мало не покажется. Он же зверь. В прошлом годе моя Татка на дерево вскарабкалась, а слезть, глупенькая, боялась. А тут Сережка топает, ну я его и попросила Татку снять. Так он чуть дерево пополам не переломал. Во силища-то!
– Баба Лина, вы можете помолчать? – Кира заламывала руки.
– Могу, – насупилась соседка. – Как помощь требуется, так к бабе Лине бежишь, а как про Татку мою послушать, так заткнись, старая карга. Да?
– Я не называла вас каргой, не передергивайте.
– Тогда и не звони мне больше. Будет в следующий раз твой Валерка руки распускать, беги к кому хошь, а ко мне путь забудь. Умерла для тебя баба Лина.
