Сейчас есть самые разные трактовки этих цитат. Но все они выделяют группу событий-символов, к которым эти цитаты имеют отношение. «Рождение», «Отлучение», «Мутация», а также периоды времени, которые можно охарактеризовать, как «время до рождения», «между рождением и мутацией» и так далее. Также есть группа цитат, которые, если их рассматривать в комплексе с основными символами архива, придают этим событиям различную окраску. Окончательно установить смысл не удается — часть дисков бесследно исчезла. Этот дефицит информации не позволяет нам уяснить суть происшедшего, и наоборот, является источником вопросов. Вопрос о том, кому это было нужно, какую цель преследовали Куреневский и его команда (если таковая существовала), во что все это может вылиться — все эти вопросы остаются открытыми.
Хаотичное движение ярких цветных точек — миниатюрных экранов мобильных телефонов, гаджетов и фотокамер в тусклом свете электрических фонарей между пятнами «динамиков», неподвижно застывшими в окружающем пространстве, но с постоянно меняющейся цветовой гаммой и объемами. Улица наполнена мелодиями рингтонов и обрывками FM-трансляций, короткими и длинными фрагментами разного ритма и тональности, сливающимися в единый ненавязчивый шум, затихающий на считанные мгновения. Воздух пропитан дымом шашлыка, запахом сахарной ваты и национальных кухонь.
Днем на Андреевском спуске бал правят торговцы «традиционным» туристическим товаром, разного рода символикой от шапок-ушанок с красными звездам до флагов Украинско-грузинского Альянса и «статикой», произведениями искусства, созданными с помощью старых технологий — резьба по дереву, литье, живопись маслом на холстах, акварель. Чаще действительно ручная работа, но попадаются и дешевые штамповки под акварель и гравюры с банальными, заезженными видами и сюжетами. Вечером на сцену выходят торговцы «динамикой», артефактами нового кибернетического искусства. Вместо холста — «умная бумага» или «цифровые чернила», тонкопленочные экраны высокого разрешения. В рамки встроены батареи и процессоры, обеспечивающие картинку и ее динамичное изменение. Сейчас на Спуск выходит это, новое поколение, и улица покрывается мерцающими пятнами динамических образов, движущимися фигурами объемных скульптур и массой других вещей, чему критики еще не сподобились придумать название. Реальность наполняется символами из прошлого, воспоминаниями о том, чем было это место раньше, картины и танцы фигур пытаются раздвинуть рамки настоящего, заменив его на «старые, добрые дни».
— … Так что говорили ребята?
— Разное говорили и много чего. Фигурой-то он был заметной. Собственно, из всех спецов по полиморфам в GK только человек десять имели тот же уровень. По сути, идеологию полиморфов на ранних стадиях подготовки определял именно он.
— А что сейчас говорят?
— Коля, ты как маленький… Ну что могут говорить? На внутренних форумах все цедят информацию, в курилках тоже мало кто хочет это вслух обсуждать. Человек умер, что хорошего? Тем более человек, который устроил в свое время корпорации серьезные проблемы. Я в эти темы не лезу…
Внезапно все гаснет, и спуск оказывается в полной темноте. Толпа, застигнутая врасплох, на миг замолкает, но в следующее мгновение в темноте летнего неба загораются контуры «замка Ричарда». Вздох восхищения проносится по Андреевскому и цветные светляки начинают свистопляску, подтягиваясь ближе к одной из достопримечательностей города. Стены окрашиваются в бледно-голубые цвета, и начинается музыка. Перепады тональности совпадают со сменой цветовой гаммы и образами, которые мелькают на этом объемном экране. Человек с куриной ножкой в кармане пиджака, кот со стаканом водки, строгие фигуры в военной форме, и сразу же за ними — некто, чье лицо более похоже на собачье. Толпа щелкает гаджетами, стараясь не упустить ни одного момента из этой феерии света, музыки и образов.
— Неплохо, да? — Хомяченко выглядел как ребенок с двумя пачками мороженого.
— Конечно, неплохо. Здания уже полгода как нет, а все думают, что оно есть.
— Что серьезно?
— Объект снесли за ночь и поставили здесь фанерный каркас и гологенератор.
— А что жители рядом?
— Какие жители, здесь давно простые люди не живут. А художникам рот сам знаешь, чем закрыли. Немного фанеры, оптика и голограммы. Дом-призрак.
— Это секрет?
— Для тех, кто в курсе, не секрет. Я думаю, через пару месяцев будет известно всему городу, но народ уже привыкнет к шоу, и тогда застройщик сделает здесь то, что ему хочется.
— Интересная пиар-компания…
Шоу закончилось, и народ стал расползаться по спуску, кто вверх, кто вниз.
Хомяченко подошел к небольшой стойке, на которой висели бусы, фенечки и всяческие амулеты.
— У вас есть манипуляторы для Penapples-IY? В виде четок, я имею ввиду.
— Ой, уже нет! — миловидная юная художница. — Оставьте свой номер, мы вам обязательно сообщим, когда у нас будут эти четки!
Хомяченко улыбнулся в ответ, но номера не дал. В свои пятьдесят с лишком он выглядел на ранние сороковые и совсем не оправдывал своего прозвища — Хомяк. Сухопарый блондин с вечной и добродушной улыбкой на лице после определенного возраста начал пользоваться успехом у женщин младше его лет на пятнадцать-двадцать. Не в последнюю очередь из-за того, что сумел сохранить романтические настроения и умение одеваться довольно импозантно.
— Предпочитаешь ручную работу?
— Да, знаешь, есть в этом определенный шарм, в наш век всеобщей стандартизации и унификации.
— Я бы сказал, что наметился некий тренд в этом отношении.
— Да?… Ну ты всегда катался на гребне волны… Знаешь, я думаю, что в версии самоубийства есть своя основа, — Хомяченко неожиданно вернул разговор в прежнее русло, — Я говорил с одним из киевских кукольников, хорошо знавшим Чешира. Еще тогда, после этого скандала в суде. Он рассказывал о том, что создать такой патч, как «Элиза», невозможно за несколько месяцев. Даже если работает группа. Еще он сказал, что схема предложенная [Shades], являлась урезанным вариантом разработки Чешира. Вполне возможно, что он использовал для патча эти свои старые наработки. И решение об уходе из GK принял еще раньше.
— И где тут основания для самоубийства?
— Логическая цепочка, думаю, покажется тебе надуманной. Чешир занимался разработками «эй-ай» задолго до того, как попал в GK, еще студентом. Причем начинал он не с написания алгоритмов для игрушек или экспертных систем, а с идеологических основ. Что есть разум? Что есть интеллект? Душа? Почему мы пытаемся создавать големов, вместо того, чтобы лучше заняться воспитанием своих детей? Он шел от этого, и, я думаю, что до чего-то дошел когда-то давно. Принял решение, и когда пришел момент — воплотил его в жизнь.
— Логическая цепочка довольно слабая…
— Тот кукольник говорил об одном закрытом блоге, где Чешир одно время постил свои размышления и наблюдения. Он говорит, что в этих эссе часто проскакивали суицидальные мотивы. Я думаю, что между той схемой, которую он воплотил в полиморфах и «Элизе», его представлениями относительно человеческого разума и тем, что делать дальше — есть связь. Абсурдность нашей повседневности, парадоксальность происходящего. Он писал об этом. Кьеркегор, Лев Шестов, Шопенгауэр. В своих эссе он часто ссылался на них. Думаю, его рассуждения вылились в реальные действия и привели к созданию полиморфной схемы искусственного интеллекта.
— У тебя нет четкой логики. Это только догадки. Гипотезы.
— Вообще его уход является самоубийством в обыденном представлении. Деми-личи называют это
