– Медитирую, – последовал короткий ответ.
– По-твоему, это медитация?
– Я медитирую по особой методике, подожди. Не разговаривай со мной. Минут через пять я закончу.
Матвею расхотелось не только разговаривать с Ниной, но и встречаться с ней в дальнейшем.
Пока девушка «страдала ерундой», Мазуров вышел из спальни и подошел в кухне к холодильнику, но, не успев открыть дверцу, услышал трель звонка.
На пороге топталась незнакомая молодая женщина с рыжей шевелюрой. Стоило Матвею распахнуть дверь, как незнакомка скорее утвердительно, чем вопросительно, проговорила:
– Вы Матвей Мазуров?
– Я. – Он с любопытством рассматривал гостью.
– Меня зовут Катарина Копейкина.
– Матвей, – машинально ответил Мазуров.
– Мне можно пройти? – спросила Катка, услышав из глубины квартиры девичий голосок: «Матвей, я закончила, ты где, иди скорее сюда!»
– В принципе можно, – растягивая слова, проговорил сын Станислава Сергеевича, – только для чего?
– Вчера я была в офисе вашего отца, там мне сказали, что у вас в семье произошло новое несчастье – убили вашу сестру Тосю. Мне дали ваш адрес, и я…
– Проходите. – Матвей посторонился, пропустил Катку в прихожую, а сам метнулся в спальню. – Раздевайтесь, идите в кухню, я сейчас.
В спальне Мазуров пробыл минут пять, после чего появился в коридоре с симпатичной девушкой модельной внешности.
– Ты мне позвонишь? – вопросила она, с обидой глядя на Мазурова.
– Да, созвонимся как-нибудь. Извини, подбросить тебя не смогу, у меня дела. Вот, возьми на такси.
Девица с огромным удовольствием схватила предложенные деньги, поцеловала Матвея в щеку и, сев на стул, принялась натягивать на ноги высокие сапоги. Потом Матвей помог ей облачиться в шубку, и Нина, перекинув через плечо сумочку, испарилась.
– Извините, что помешала, – сказала Ката, как только Матвей появился в кухне. – Мне следовало предварительно вам позвонить и договориться о встрече.
– Вы мне не помешали, Нинка как раз собиралась уходить. Почему вы стоите, садитесь. Кофе будете?
Катка отказалась.
– А выпить не хотите? Есть вино, мартини, ликер.
– Матвей, давайте сразу к делу. Я занимаюсь расследованием убийства Лидии Плетневой. Вам знакомо это имя?
– Лидия? Ее убили?!
– Так вы знакомы?
– Она встречалась с моим отцом, мы виделись пару раз. Как ее убили?
– Задушили. Потом я узнала о связи Лиды со Станиславом Сергеевичем и о его самоубийстве, а теперь вот и вашу сестру убили.
– Отец не мог застрелиться, это вздор! С какой стати ему пускать себе пулю в лоб? Он был здоров, не старый, богатый, имел свое дело, разве такие люди сводят счеты с жизнью?
– Что же могло произойти на самом деле?
– Я уже говорил следователю: отца могли убить и обставить все так, будто произошло самоубийство. Неспроста на нашу семью обрушиваются несчастья! Сначала отец, потом я…
– Вы хотели сказать, Тося? – перебила Катарина.
– Я не оговорился, а вы не ослышались. Тоська не должна была умереть – яд в стакане предназначался для меня!
Матвей поведал Катке о записке, полученной им в ночном клубе.
– «Сегодня ты умрешь», – повторила Ката, в упор глядя на Мазурова. – Похоже на дурную шутку.
– Шутку? По-вашему, яд в стакане – это шутка?! Кто-то передал мне письмо, и этот кто-то знал, что в тот вечер я должен был умереть. В «Кровавой Мэри» был яд. Понимаете? Но Тоська нарушила планы убийцы, она схватила мой стакан и начала пить. Кто ее просил? Кто?! – Матвей с размаху саданул ладонью по столу.
– Матвей, а у вас или вашего отца были враги?
– За отца ответить не могу, у него, как-никак, был свой бизнес, думаю, врагов у него хватало. А у меня… Хм… Вроде не нажил я себе врагов. Я парень не конфликтный, со всеми стараюсь поддерживать приятельские отношения. Разве что… Ну, были у меня пару раз непонятки с разными идиотами, но вряд ли это могло бы послужить поводом для убийства. Тем более что разборки были у меня, отец здесь ни при чем.
– А каких идиотов вы имеете в виду?
– Вы Нинку сейчас видели? – вопросом на вопрос ответил Матвей. – А у нее муж есть. Сечете? Если он узнает, что она у меня была, могут проблемы возникнуть.
– То есть проблемы вы наживаете себе сами, да?
– Можно сказать и так. Но повторяю, мои разборки никак не связаны с отцом. А здесь явно действует один человек.
– Матвей, извините за прямоту: а кому в первую очередь выгодно устранить вас и Станислава Сергеевича?
Мазуров задумался:
– Трудно ответить, вроде бы никому. А какая может быть выгода от моей смерти?
– На самом деле все очевидно: вы с Тосей – наследники огромного состояния.
– Бросьте! Эта версия кажется мне неправдоподобной.
– Матвей, а Тося жила одна?
– Нет, с Аркашкой. Муж ее, гражданский. Нормальный парень, правда, немного нудноват, но, в отличие от прежних дружков Тоськи, – герой!
– А он…
– Аркашка не способен на подлость, – усмехнулся Мазуров. – Вы ведь хотели спросить, не причастен ли он к этим убийствам? Нет! Утверждаю стопроцентно – Аркашка невиновен. Я же говорю, он нудный, скучный, к тому же больше жизни любил Тоську.
– Я в этом не сомневаюсь, но ведь вы сами сказали, что яд предназначался не Тосе, а вам.
Матвей нахмурил брови:
– Катерина…
– Катарина, – поправила его Копейкина.
– Подозревать Аркашку в убийстве – глупо. Я, конечно, могу ошибаться, но, по-моему, тот, кто способен пойти на убийство, должен обладать стальной нервной системой. Вы согласны?
– Допустим.
– Аркадий не такой. Он слаб. Внешне – вроде богатырь, а на самом деле он слаб морально. Тоська держала его под каблуком, он, конечно, делал вид, что в семье главенствует он, но я-то знал правду.
– Иногда люди могут тщательно скрывать свою истинную сущность.
– Намекаете, что Аркадий на самом деле – маньяк-убийца и первоклассный симулянт?
– Почему симулянт?
– Он уже четвертые сутки в больнице лежит. Сердечный приступ перенес. Вот так-то! А вы говорите.
От Матвея Катарина возвращалась домой, терзаемая самыми туманными сомнениями. В голове ее шли настоящие бои без правил. Одну мысль сменяла другая, четвертая – третью… И так происходило постоянно. Ката ни на минуту не могла сосредоточиться на чем-нибудь одном. Стоило ей сконцентрировать внимание, как вдруг – бац! – и все начиналось по новой. Мысли скакали, мысли метались, мыслей было слишком много.
