главного: отец Игорька – продюсер. – Розалия замолчала, ожидая бурной реакции домочадцев.
Реакции не последовало.
– Я не поняла, почему такое торможение? Я же сказала, отец Игорька продюсер! Ну?
– Мы слышали, – спокойно ответила Катка.
– А где восторг? Где адреналиновый взрыв? Почему я не вижу радости в глазах? Он же продюсер, занимающийся раскруткой звезд.
– А мы здесь при чем?
– Вы ни при чем, а вот я...
– Розалия Станиславовна, вы опять за старое? Ну, сколько можно грезить славой?
– Скоро я стану знаменитой, и отец Игорька мне в этом поможет.
– Каким образом?
– Ты же недослушала, детка. Игорек мечтает стать пианистом, на протяжении двух лет он занимается с преподавателем на дому.
– И?
– Три дня назад пианистка подхватила воспаление легких, целый месяц она будет нетрудоспособна, а Игорьку через полтора месяца надо выступать на каком-то конкурсе. Мальчишка жутко переживает, что образовался месячный простой, это недопустимо.
– Пусть родители найдут другого преподавателя.
– Ты мыслишь креативно, – улыбнулась Розалия. – Когда я узнала эту историю от Марго, то первым делом отправилась к Сидоровым.
– Зачем?
– Как зачем? Предложить этому благородному продюсерскому семейству свои услуги. Да, вы не ослышались, я обещала в течение месяца давать Игорьку уроки. Я все рассчитала: Игорек через полтора месяца займет первое место, его папаша будет безмерно счастлив и захочет меня отблагодарить. Вот тогда я и намекну Сидорову, что неплохо бы меня раскрутить. Ну, что скажете? Гениально, правда?
– Вы с ума сошли, – выдохнула Ката. – А они, неужели они вам поверили? Как Сидоровы могли доверить сына незнакомому человеку?
– Прекрати орать! Во-первых, я не незнакомый человек, я подруга их соседки по поселку. А во-вторых, – Розалия на мгновение осеклась. – Они были в восторге, узнав, что я, по счастливой случайности, являюсь пианисткой с сорокалетним стажем.
Ката едва не начала задыхаться, а Натка мешком рухнула в кресло.
– Что?! Вы? Пианистка?
– С какой стороны? – спросила Наташка.
– Да, мне пришлось немного слукавить, но это пустяки. Подумаешь, сказала Сидоровым, что я лауреат Государственной премии и у меня есть орден за заслуги перед отечественными пианистами седьмой категории. Или что-то вроде того, я уже не помню точно, что им говорила. Главное – эффект был потрясающий! Они меня расцеловали, были рады, что Игорьком займусь лично я, знаменитая лауреатка.
– Лауреат какой премии? – шевеля губами, лепетала Ката.
– Да практически всех имеющихся.
– И Сталинской тоже? – хихикнула Натка.
– Радуйтесь за меня! Что вы засохли, как двухнедельные розы. В наш дом пришло счастье.
Катарина встала, подошла к свекрови и, обняв ее за плечи, тихо проговорила:
– Розалия Станиславовна, миленькая, пока не поздно, пока не случилось непоправимое, свяжитесь с Сидоровыми и скажите им, что вы пошутили. Пожалуйста!
– Ни за что.
– Неужели вы не осознаете всю нелепость ситуации?
– Сознаю. Никакой нелепости нет.
– Но вы не пианистка.
– А кто об этом узнает?
– Игорек!
– Занятия начнутся через несколько дней, я куплю книгу и научусь азам игры на рояле.
– Безумие!
– Детка, у меня все на мази. Ты ведь не в курсе, что супруги Сидоровы уезжают на три недели в Италию, на отдых, и я предложила им, чтобы Игорек во время их отъезда пожил у нас. В этой самой распрекрасной квартире. Они согласились. Вот!
Катка начала ловить ртом воздух.
– Что вы им предложили? Повторите.
– А чего такого, это идеальный вариант. Будем с Игорьком на рояле играть, потом можем в парке прогуляться, пацану у нас понравится, вот увидишь.
– Но у нас нет рояля! – завопила Катка настолько громко, что у всех заложило уши. – Нет рояля, понимаете? Нет!
– Нервишки тебе надо подлечить, думаю, одним пустырником здесь не обойтись. Подумаешь, нет рояля. Прям вселенская проблема. Сегодня нет, завтра будет. Натали, детка, включи компьютер, сейчас узнаем, не продает ли кто подержанный рояль. Только сначала надо посмотреть на фотках, как он должен выглядеть, а то подсунут вместо рояля пианино, неудобно перед продюсерским сыночком получится.
Ката схватилась за голову и застонала.
ГЛАВА 3
В поселок городского типа
От автобусной остановки Катарина потопала по асфальтированной дороге, на которой не было ни единой выбоины и намека на трещины. Впереди виднелись аккуратные, выстроившиеся в ряд, словно солдаты, светло-желтые трехэтажные строения. Четырнадцать кирпичных домов – по три подъезда в каждом – утопали в сочной зелени, и пахло вокруг вовсе не навозом, а свежескошенной травой вперемешку с чем-то приторно-сладким.
Похоже, благоустройству двориков местные жители уделяли особое внимание. Между подъездами были разбиты цветочные клумбы с желтыми ирисами. Любуясь цветами, Катарина также отметила, что газонная трава ровно подстрижена и сейчас на одной из лужаек резвились два серых пушистых котенка.
У каждого подъезда стояла металлическая скамейка и урна для мусора, выкрашенная в темно-зеленый цвет. Чуть поодаль виднелась детская площадка. Качели, горка, карусель, деревянные избушки и пара- тройка фигур гномов в человеческий рост, бесспорно, доставляли местной детворе море удовольствия.
Плешников проживал в доме под номером пять, во втором подъезде. Поравнявшись со скамейкой, Ката усмехнулась. А вот и первый признак того, что вы все-таки находитесь не в шумном мегаполисе. К скамье была привязана длинная веревка, второй конец которой обвивал тоненькую шейку белоснежной козочки. Животное с упоением щипало травку, не обращая на Копейкину абсолютно никакого внимания.
Намереваясь зайти в подъезд, Ката коснулась дверной ручки, как вдруг дверь с шумом распахнулась и взору ее предстала бледная худощавая женщина в годах. Трясясь словно в лихорадке, женщина подскочила к скамейке, отвязала веревку и, погрозя козе маленьким кулачком, выдала:
– Сонька, дрянь такая!
Не сумев удержаться, Ката полюбопытствовала:
– В чем провинилась ваша коза? По-моему, она очень мило щипала травку и никому не мешала.
Женщина сверкнула выцветшими, некогда голубыми глазами и заголосила:
– Вот именно – она травку щипала. А я тебя спрашиваю: кто ей позволил щипать здесь траву? Кто дал на это разрешение?
Катарина откровенно растерялась. Вот это номер. Вроде бы нет такого закона, который бы запрещал козам, как, впрочем, и овцам, и коровам, щипать на улицах траву. Да и вообще, о каком разрешении может
