момент были просто очаровательны.
– Ну да ладно. Меня зовут Павел Александрович.
– Катя, – в свою очередь отрекомендовалась девушка.
– А ты здесь как оказалась, Катюша?
– Едем с группой на конкурс в Хельсинки.
– Желаю удачи.
– Спасибо.
– Так ты говоришь, что дядя не смог поехать?
«Дался им всем мой дядя!» – Катерина невольно поискала глазами Антона, но тот снова куда-то исчез.
– Он обещал приехать к третьему туру, – ответила Катя, вновь слукавив.
– Отлично! Даст бог – увидимся. Если что нужно будет – обращайтесь. Вон мои мальчики, – кивнул Ганин в сторону своих опричников, с интересом поглядывающих в их сторону. – Чем можем – поможем обязательно!
– Спасибо!
– Ну, не буду мешать заниматься.
– До свиданья.
На этом они распрощались, и Блондин вновь присоединился к своим бойцам.
Глава 8
Киргиз с раннего утра готовился к работе. Дело предстояло ответственное – кремировать большого человека. Кто он был при жизни, Киргиз не знал, да и не нужно это было ему вовсе.
Важно то, что вечером к нему пришли двое молодых людей и заплатили за кремацию вдвое больше обычного! И не в рублях – в долларах!
И еще одна радость случилась у Киргиза в тот вечер – встретил Клавку Кривую, уборщицу из седьмой общаги. Клавка отличалась дородностью тела и веселым нравом. Мужиков она любила, да и мужики любили ее. Само прозвище говорило о том, что красотой Клавка не блистала. Ценили ее за безотказность. Те же самые работяги из общаг, в которых она убирала, могли зазвать Клавку и закадычную ее подругу Сашку Огурчиху пить разведенный спирт. Ну а потом подруги дарили мужикам свои роскошные тела, отдаваясь на пару прямо в тесной комнатенке. Кто на полу, кто на диване – куда кавалер завалит! А то, глядишь, и встав в известную позу у того же стола, за которым только что пили.
Так вот, радость Киргиза заключалась в том, что он смог зазвать к себе Клавку в гости.
Киргиз был прописан в той общаге и зашел по какому-то делу.
– Привет, узкоглазый, – услышал он женский голос и, обернувшись, увидел Клавку.
В трико и майке, уже изрядно под градусом, местная Венера вышла из чьей-то комнаты в коридор покурить. Хотя Клавку тянуло не столько покурить, сколько покривляться. Киргиз попался ей весьма кстати.
– Привет, красавица, – нисколько не обидевшись на грубое приветствие, отозвался он.
– Какая я тебе красавица, – равнодушно, даже чуть весело отозвалась Клавка. – Рожа вон вся кривая!
– Не ценишь ты себя, Клавочка.
– А ты прямо так и оценил! Ха! Коль ценишь – женись!
– А ты в гости приходи!
– Что я у тебя не видала! Жмуриков, что ли?
– Угостить могу. – Киргиз, не избалованный женским вниманием, теперь страстно хотел заполучить шалаву к себе.
– Ой, надо мне больно! Водки мне и тут сколько хочешь нальют!
– А у меня еще кое-что есть! – Киргиз вовремя вспомнил о колечке, которое вытащил у несчастного Жентяя.
В общем, удалось ему договориться, что пышнотелая дама заглянет к нему на огонек поутру.
– Водки возьми побольше! – напутствовала она Киргиза вдогонку.
– А как же! – он остановился на минуту. – В нашей работе без нее, заразы, никак нельзя!
– Не знаю, как там в вашей работе, – тут же не заржавело с ответом у Кривой, – а мне без нее завтра утром точно плохо будет!
На том и порешили. Покончив с делами, Киргиз купил водки, закуси, минералки и заспешил к себе в подсобку. Едва пришел – приехали те двое. Настроение у него было и так хорошее, а тут еще и богатенький клиент нарисовался! Словом, праздник вдвойне!
Единственное, за что опасался истопник, так это за то, что Клавка появится не вовремя или уйдет, увидев народ. А то, что на похороны соберется изрядное количество людей, Киргиз просек из разговора мужиков.
Поэтому он утром рано встал, прибрался в крематории. Что не нужно – убрал с глаз долой и принялся ждать. Кремацию назначили на одиннадцать. Перед этим – прощание, отпевание. Словом, все так, как оно и
