часа, чтобы найти аудиокассеты, на которых был зафиксирован голос вице-мэра Шелестюка. Таких кассет оказалось три. Похоже, что вице-мэр был одним из основных заказчиков Ливанова. Прослушав одну из трех кассет, Дынин выключил магнитофон и удовлетворенно произнес:
– Дело сделано! Будем бр-рать этого чинушу! Сейчас же!
– Думаю, не все так просто, – сказал я.
– Как это? Ты же не отдал ему все документы?
– Не отдал…
– Ну вот. Да плюс эта кассета. Ему пожизняк светит, Вовка!
– А нам светит могила, если мы промахнемся. Думаю, что есть смысл подстраховаться.
– Как это? – уставился на меня Дынин.
– Нужно купить три-четыре чистые кассеты, чтобы сделать на них копии тех записей, которые мы обнаружили. А потом оформлять все как положено и не мешкать. Уверен, что сюрпризов нам не избежать.
Через два часа аудиокопии были у меня в кармане, и я покинул здание управления внутренних дел, отправившись в редакцию «Горячей Волги».
– Что новенького? – этими словами Седой встретил меня на пороге своей комнаты.
– Много чего, – ответил я. – У тебя есть время и магнитофон?
Седой удивленно посмотрел на меня и сказал:
– Найдем.
Вечером мы сидели на импровизированной конспиративной квартире у тетки Седого и слушали окончание записи одной из аудиокассет. Четкий поставленный голос Шелестюка говорил:
– В общем, мы решили как… Надо сделать это. Пора прекратить всяким мудакам руководить делами, в которых они ничего не смыслят. Бомберг давно уже напрашивается…
– Любишь ты, Иван Валентинович, комбинации всякие запутанные… – послышался голос Ливанова. – Надо же такое придумать – по сути дела, одним взрывом убивать двух зайцев.
– Как взорвать… – с усмешкой произнес Шелестюк. – Иметь карманную газету для меня очень важно. Без прессы большой политики не сделаешь. Если эти уроды вообразили себя бог знает кем, мы всегда найдем способ указать им на их место.
– Тем более если оно на кладбище, – ухмыльнулся на сей раз Ливанов.
Я выключил магнитофон и сказал:
– Ну вот, теперь мы точно знаем, кто стоит за всем этим делом.
– Да, – протянул Седой. – Господи, сколько во всем этом деле говна! Слушай, а какой мастер этот вице-мэр! Он же почти обыграл тебя. Ты же ему поверил, что заказчиком является Кострюков!
– Погоди, игра еще не сделана. У Шелестюка еще много возможностей.
В этот момент раздался телефонный звонок. Звонил Дынин.
– Вовка! Это я. В общем, тут такие дела! Кассеты произвели фурор в нашем руководстве, все управление на ушах. Открыт ряд уголовных дел. Что же касается кассет Шелестюка, тут облом вышел…
– Что случилось? – напряженно спросил я.
– Забрали их у меня, Захимовичу отдали. Сказали, что эти улики по его делу должны проходить.
– Понятно. Если что еще, звони. Мы здесь будем.
– Хорошо, – сказал Дынин.
Я передал информацию Седому.
– И чего ты опасаешься?
– Сам не знаю. Но Шелестюк сложа руки сидеть наверняка не будет, информация до него уже дошла.
Утро следующего дня подтвердило правильность моих выводов. Шелестюк действовал. В девять утра, когда мы с Седым собрались уже выходить из квартиры, позвонил Дынин. Он сообщил, что ночью из сейфа Захимовича были похищены вещественные доказательства, в том числе три кассеты с записями. Прокуратура рассматривает вопрос о возбуждении дела против Захимовича, обвиняя его в халатности.
– Ну вот, Шелестюк сделал свой ход, – констатировал я.
– Каковы наши шаги? – спросил Дынин.
– Встретимся через час у городского прокурора.
Я собрал все имеющиеся у меня материалы в портфель, положил туда же три аудиокассеты и отправился на встречу с Дыниным. Тот уже ждал меня в вестибюле прокуратуры.
Поднявшись на второй этаж, мы направились в приемную прокурора города Кадочникова.
– Слушай, а может, сразу в Москву рванем с этими документами? – предложил Дынин.
– Пока мы будем все это туда отправлять, нас всех перестреляют. Думаю, это наш последний шанс. Расскажем все, как есть, а там посмотрим.
И мы вошли в кабинет прокурора.
Вышли мы оттуда через три с половиной часа, в течение которых изложили весь ход расследования и связанные с ним проблемы. Кадочников внимательно выслушал нас, принял документы и заверил, что приложит все силы для того, чтобы закон восторжествовал.
Выйдя из прокуратуры, я сразу же поехал домой. Дынин же вернулся к себе в управление. Ближайшие часы должны были подтвердить правильность или ложность выбора. Я вполне осознавал, что от этого может зависеть и моя жизнь.
Все решилось в семь часов вечера. Мне домой позвонил Дынин и сообщил, что ему поручен арест Шелестюка.
ЭПИЛОГ
Спустя неделю мы сидели в кабинете Седого и слушали восторженный рассказ Дынина о том, как он брал Шелестюка. Учитывая известную всем тактичность Дынина в разговорах с подозреваемыми и его небрежную манеру застегивания наручников на запястьях, от которой прищемляется кожа, я предположил, что вице-мэр пережил один из самых трагических моментов своей жизни.
В редакции же мы собрались по тому поводу, что сегодня состоялось общее собрание коллектива газеты «Горячая Волга», на котором выступил главный редактор Василий Гармошкин. По этому случаю он надел дорогой костюм, белую рубашку и лучший свой галстук, который купил, видимо, будучи в составе делегации в Венгрии лет десять назад. После плачевной кончины многих некоронованных королей газеты можно было с полным основанием воскликнуть: «Да здравствует король!» Лишившись конкурентов и освободившись от опеки сверху, Гармошкин явно брал власть в свои руки. Он произнес пламенную речь о том, что дела в газете шли не слишком хорошо, обстановка в коллективе была явно нездоровой и совершенно не способствовала творчеству. Огласка финансовых махинаций тяжело отразилась на ее престиже. Однако Гармошкин выразил веру в то, что газета имеет серьезный потенциал и светлое будущее.
– Не случайно процесс самоочищения газета начала сама с себя, – заявил он. – Именно сотрудники редакции провели серьезнейшее расследование, в результате которого было возбуждено несколько уголовных дел. Я думаю, что нынешнее положение будет отправной точкой в деле возрождения газеты.
К словам Гармошкина можно было добавить, что последней точкой в смене руководства газетой явилось увольнение заместителя главного редактора Сергея Пыжикова, которому за последнюю неделю Гармошкин дал понять, что в этом доме хозяином собирается быть он и только он. Пыжиков уволился два дня назад и, по слухам, собирается теперь сам возглавить новое издание – газету «Авторское слово», которую дал согласие спонсировать один из крупных городских бизнесменов. Похоже, идея Пыжикова о создании газеты с подлинно человеческим лицом теперь просто обречена на воплощение.
После собрания Гармошкин пригласил меня к себе в кабинет и торжественно, со словами благодарности, вручил конверт, в котором было три тысячи долларов.
– Ну что, мужики, давайте выпьем за то, что все благополучно закончилось! – поднял тост Дынин.
Мы осушили по рюмке водки.
– Да, а ведь все могло кончиться гораздо хуже, – произнес я. – По сути дела, все, что задумал Шелестюк, получилось. И даже то обстоятельство, что я разгадал его игру, на самом деле вряд ли могло кардинально изменить ситуацию. Положение дел спасла только роковая ошибка бомбиста Ливанова. Кто бы мог предположить, что такой предусмотрительный и обстоятельный человек может так оплошать!
– Ну и на старуху бывает проруха, – резонно заметил Седой. – Кстати, как его состояние?
