внутрь. В принципе, я мог и не стучать, так как в комнате был лишь один Седой. Он занимал один из двух столов, стоящих у окна. Всего же в кабинете насчитывалось три рабочих места. В момент моего появления в кабинете Борисов активно стучал пальцами по клавиатуре компьютера, набивая, видимо, свою очередную журналистскую нетленку.
Заметив меня, Седой кивнул головой на стоящее рядом с ним кресло и сказал:
– Посиди пока… Мне надо срочно материал добить в верстку, а то меня уже целый час Савраскин за яйца дергает.
Я уселся в кресло и, оглядевшись, заметил на столе рядом с собой список сотрудников газеты «Горячая Волга». Фамилию Савраскина я нашел напротив должности, которая называлась ответственный секретарь.
– А что, в функции ответственного секретаря входит стимуляция сотрудников к работе таким варварским способом? – спросил я.
– Угу, – ответил Седой, не отрываясь от работы. – И еще он целыми днями должен изображать из себя человека, на котором в газете держится все.
– Это на самом деле так?
Седой бросил на меня мельком насмешливый взгляд и сказал:
– К счастью, далеко не так. Иначе здесь бы все давно рухнуло. А впрочем, – Седой, видимо, вспомнил, что перед ним сидит начинающий журналист, и заговорил более серьезно. – Ответственный секретарь вообще должен делать газету. Он отвечает за размещение всех газетных текстов по полосам, на так называемых оригинал-макетах.
– Как это?
– Ну, скажем, вот эту статью о развитии паркового хозяйства в нашем городе я отнесу ему, – Седой ткнул пальцем в компьютер, – а он уже даст распоряжение верстальщикам, каким кеглем ее поставить.
– Куда поставить? И как понимать «поставить кеглем»?
– Статью поставить в полосу. А кегль, попросту говоря, шрифт определенного размера. В общем, потом все объясню. – Седой повернулся снова к компьютеру и затарахтел пальцами по клавиатуре.
– А верстальщики ставят, значит, эту статью, как он скажет?
– Угу. Но на самом деле верстальщики ставят так, как она поставится, – пробубнил Седой, продолжая стучать клавишами.
– А они что, его как бы не слушаются, что ли?
– Слушаются.
– А почему же тогда не ставят?
– Потому что не ставится!
– А почему не ставится?
– Да потому что этот мудак вечно рисует такие хреновые оригинал-макеты, в которых ничего не ставится! – не выдержал Седой. – А рисует он такие оригинал-макеты потому, что не знает, какие ему принесут материалы! А материалы ему приносят в последний момент, потому что их часто поздно заказывают и вообще постоянно меняют одно на другое! А меняют потому, что это работа редактора – постоянно что-то менять, причем тоже в последний момент!
– А почему все делается в последний момент?
Седой так удивился, что перестал стучать по клавишам и повернулся ко мне.
– Как почему? Потому что это газета!
В этот момент, иллюстрируя все вышесказанное, в кабинет заглянул невысокий худощавый мужчина с интеллигентной бородкой, в очках и крайне раздраженным тоном обратился к Седому:
– Так, у тебя готово?
– Нет, – ответил Седой. – Осталось несколько строк, потом последняя читка.
– Сколько можно? – взвился бородатый. – Мне нужна небольшая заметка в подвал третьей полосы, а ты пишешь ее уже час! Ты что там – историю парков расписываешь по полной программе? Вечно чикаешься!
– А ты бы еще за полчаса до выхода газеты мне заказывал! – парировал Седой. – Откуда я знал, что у тебя дыра на третьей полосе?
– А я откуда знал, что Капитонова напишет такой дуст, что его придется снять и править целую неделю?
– Ну и поставил бы туда какой-нибудь гороскоп.
Савраскин, а по всему видать, это он и был, отчаянно вздохнул и закрутился на одном месте:
– По-твоему, у нас на каждой полосе должен быть гороскоп?! У нас на шестнадцатой уже есть один.
– Ну, тогда поместил бы советы для новобрачных или какие-нибудь тесты на импотенцию… И вообще, если ты оставишь меня в покое, через десять минут получишь материал.
И Седой отвернулся к компьютеру. Савраскин сверкнул глазами и вышел из кабинета, оставив в воздухе наэлектризованную атмосферу. Я решил помолчать до того времени, пока Леонид не закончит свою статью, поскольку в этой ситуации вполне мог оказаться крайним со своими неуместными вопросами.
Через десять минут Седой закончил свою заметку, пробежался по тексту глазами, вынул дискету из компьютера и бросил мне на ходу:
– Сиди здесь. Если придет Капитонова, скажи ей, что она полная жопа и при этом моя должница.
Я подумал, что для высказывания столь категоричных суждений я должен знать женщину хотя бы в лицо, однако заметить этого Седому не успел. Он стремительно вышел из комнаты, хлопнув дверью.
Через пятнадцать минут, в течение которых никто в кабинете не появился, вернулся Седой. Он плюхнулся в свое кресло и устало спросил:
– Ну, что у тебя?… Ах, да! – тут же вспомнил он о цели моего визита. – Пошли. Главный, видимо, уже приехал с обеда.
Мы отправились по коридору к двери, на которой было написано: «Главный редактор». За столом в крохотной приемной сидела секретарша, которая ела яблоко и читала газету.
– Приятного аппетита, Ирочка, – сказал Седой. – Василий Борисович у себя?
– Нет еще… Обедают-с… Сиди жди.
Седой, видимо, терпеть не мог никакого рода отказов и тут же съязвил:
– А ты по-прежнему на диете?
Ирочка не осталась в долгу и с ехидной улыбкой заметила:
– Не твое дело, Ленчик!
– Может быть, мы в коридоре подождем? – предложил я, пока разговор не стал более напряженным.
Седой, с улыбкой глядя на секретаршу, кивнул мне.
– Ирочка, мы в коридоре пока покурим… Как только главный приедет – мы к нему первые.
Но секретарша уже выпустила Седого из зоны своего внимания, уткнувшись в газету.
ГЛАВА 2
Мы встали с Седым у окна и закурили. Судя по стоящей на подоконнике пустой пивной банке, используемой в качестве пепельницы, это было постоянное место курильщиков. По длинному коридору редакции туда-сюда сновали сотрудники газеты.
– Может быть, ты начнешь меня потихонечку знакомить с коллективом? – обратился я к Седому с предложением.
– На сегодня у нас главное знакомство – с редактором, – парировал хмурый Седой. – С остальными ты еще успеешь познакомиться. Впрочем, почему бы и нет…
И Борисов принялся рассказывать о том, где сидит секретариат, в состав которого входят верстальщики, корректоры и наборщики. В пяти комнатах сидели журналисты, еще четыре кабинета занимало руководство газеты. К нему относились главный редактор, два его заместителя и коммерческий директор. Кроме того, была еще небольшая комната, в которой располагалась бухгалтерия.
– А я где буду сидеть?
– А зачем тебе сидеть? Будешь приходить, сдавать материал раз в неделю – и все. Ну, если тебе очень хочется, сядешь в нашей комнате, у нас есть так называемый «дежурный стол».
В этот момент двери лифта прямо напротив кабинета редактора раскрылись, и из них вышел сутулый
