У немцев пара коек лежала на боку, из общей одной тумбочки, которую могли себе позволить в полевых условиях солдаты, были выброшены на пол порнографические журналы. На этом проколы заканчивались. Отсутствие какого-либо снаряжения говорило о том, что бундесвер забрал с собой все.
У англичан наводили на грустные размышления два оставленных противогаза. Кому-то сегодня не хватит кислорода.
Французы, как помнится, упаковались быстрее всех, а вот на полу одиноко стоит чей-то армейский ботинок. Прискорбно.
Зашли к русским. Один из двух рядов оказался полностью сдвинутым.
– Простаков, – Стойлохряков показал Мартину на явно видимый даже не привыкшим подмечать детали глазом маршрут. Видно, что здоровый где-то бежал по койкам, где-то сносил возникающую на пути преграду. Последним, что он разнес, была большая тумбочка с проломленной задней стенкой. Дыра в ней аккурат подходила к ботинку сорок шестого размера. Из забытых вещей обнаружился один полный общевойсковой защитный комплект, а кто-то в ночи не нашел собственный ремень, оставшийся лежать под кроватью.
Под поваленными койками неожиданно что-то зашуршало.
Комбат онемел и оцепенел, а Тод Мартин пошел на шум и высветил поднимающегося с пола Валетова.
– Ах ты, сучонок! – накинулся на него Стойлохряков.
Валетов вытянул руки вперед, как бы защищаясь от возможного нападения.
– Они затоптали меня, сволочи!
– Как?!!
– Я нагнулся и стал искать зубную щетку!
– Зачем?!!
– Ну умыться же надо с утра.
Стойлохряков, тяжело дыша, заулыбался.
– Тод, мы, конечно же, его подбросим.
– О’кей, о’кей, – улыбался Мартин, делая пометки в блокноте.
– Я вам помогу в дороге. С переводом.
– Молчи, рядовой!
– Молчу, молчу. Ой, молчу, молчу.
Усевшись в «Ауди» Стойлохрякова, два руководителя учений отправились за сто двадцать километров на большое предприятие по производству удобрений. Фрол, развалившись на заднем сиденье, не внимал красотам утреннего пейзажа и кемарил.
– Куда нас везут? – бормотал недовольный Резинкин, все время пытаясь положить голову Простакову на плечо и продолжить смотреть сны.
– Отвали, – толкал его здоровый.
– Леха, куда мы едем? – спросил чуть громче Витек.
– Да откуда я знаю, – Леха норовил пристроиться поудобней. – Я спать хочу, отвали, мне все равно.
– Слушай, – продолжал тормошить Резинкин. – А ты противогаз взял?
Леха спохватился и начал щупать у себя на поясе.
– Да, взял. Вот он висит.
– Это хорошо, – соглашался с ним Резинкин, – и я взял. А вот Фрол, он как – с противогазом?
В кузове полумрак, не разглядеть толком.
– Фрол! Ты с защитой или предпочитаешь экстремальный секс?
А в ответ тишина.
– Фрол?! Ты здесь?
Леха не выдержал.
– Да заткнись ты. Спит он, поди, под лавкой. Котяра.
Витек продолжал бормотать до тех пор, пока Простаков не пригрозил ему запихать в рот его же собственную кепку.
– Обойдемся без насилия, – повел себя весьма положительно Резина и заткнулся.
Через два часа взводники выстраивали свои подразделения напротив забора из бетонных плит. Солдаты, лупая глазами, разглядывали огромный цех, возвышающийся на добрых пять этажей. «Ауди» со Стойлохряковым и Мартином уже ждала их на месте. Оба руководителя о чем-то беседовали с подъехавшим генералом Лычко, и получалось это у них весьма живо, так как он приехал не один, а с переводчицей.
Простаков, выпрыгнув из кузова, увидел мелкого Фрола, сидящего на своей защите и переводящего табачок.
– Ты как это? – не понял Леха.
Валетов поднялся.
– Здоровый, – он тряс его за плечи. – Никогда не пытайся своей темной головой постичь чудо моего существования на земле.
Резинкин подлетел сзади и отвесил Валетову пендель.
– Подвел взвод, зараза.
– Тихо, тихо, – Фрол стал озираться по сторонам. – Зачем кричать.
Со стороны шоссе послышался гул сирен, и вскоре десяток пожарных машин с включенными мигалками пронесся мимо медленно просыпающихся солдат. Бекетов ходил и осматривал каждого. На его счастье, противогазы были у всех, и он надеялся, что, когда дойдет до дела, никто не выбежит из задымленного помещения со слезящимися глазами и легкими, разрывающимися от удушливого газа.
Лычко поглядел на часы.
– Началось. Через пятнадцать минут ваша рота должна будет взять под охрану въезд на предприятие, а основная часть займется эвакуацией людей из задымленного склада. Вы должны выносить пострадавших за территорию завода и разместить пункты первой помощи прямо около дороги. Ждите, через несколько минут из Самары должны подъехать машины «Скорой помощи».
– Так нам начинать эвакуацию или ждать машины? – не понял подполковник.
– Эвакуацию начинайте немедленно, помощь пострадавшим будете оказывать вплоть до того, пока не приедут врачи.
– А если кому будет не надо помощь оказывать? – Стойлохряков не слишком понимал ситуацию.
– Все равно начинайте сейчас и будете держать людей до приезда машин! – рявкнул генерал.
Переводчица с такой же интонацией перевела все Мартину. Тот согласно закивал головой, и руководители учений поспешили отдать приказания лейтенантам.
Услышав команду «Химическая тревога», Валетов рывком достал чулки из тонкой резины и принялся одеваться. Через четыре с половиной минуты весь взвод должен был быть облачен в защиту, после чего начался бы вход в зону поражения через открытые ворота комбината по производству удобрений.
К удовлетворению комбата, русские успели одеться первыми и, войдя на территорию, подошли к складу, собранному из легких металлических конструкций и напоминавшему полукруглой крышей ангар для самолетов. Изнутри через щели под воротами и сквозь открытые местами бойницы узеньких, расположенных продольно окошек натурально валил белый дым.
Так как у французов не было двух противогазов, то им поручили охранять периметр склада и центральные ворота. А немцы с англичанами также подошли к огромному, длиной в несколько сотен метров, ангару в надежде натаскать из дыма как можно больше отравленцев.
Простаков прокричал через резину:
– Да они чего, охренели? Я в этот яд не полезу!
А тем временем старший лейтенант Бекетов, беспокоясь о показателях взвода, извергал из себя военную сущность:
– Вперед! Открывайте ворота!
Несколько разведчиков, подчиняясь своему командиру, устремились вперед. А на пятки им наступали немцы и англичане. Каждый рвался в бой, мечтая вытащить из ангара все оставшиеся там тела.
Внутри оказалось не намного лучше, чем снаружи. Задымленность помещения была неслабой, и солдаты
