себя «диктатором», мало его устраивала.
Но Кальти явно обрадовался:
— Это было бы великолепно! — воскликнул он. — Я полагаю, что по своим боевым качествам ваша морская пехота нисколько не уступает нашим добровольцам…
Макчерти резко оборвал его:
— Это была бы лишь крайняя мера! И вообще вы меня поняли неправильно. Мы предоставляем вам кредиты и снабжаем оружием для того, чтобы вы создали свою боеспособную армию. А вы хотите, чтобы мы еще и воевали вместо вас.
— Я прошу простить нашего военного министра, господин посол, — подобострастно и ехидно сказал Фланго: — Его слова часто опережают его мысли.
Кальти побледнел. Он очень хотел сказать Фланго:
«Зато вашим словам нечего опережать. Своих мыслей у вас не бывает…»
Хотел, но… не сказал.
— Господа! — повысил голос Фланго. — Мы сейчас разойдемся для того, чтобы принять самые экстренные меры для подавления мятежа в горах.
Затем Фланго стал перечислять всех присутствующих и их обязанности перед лицом грозной опасности. Он буравил своими пронзительными глазками каждого, кого называл:
— Газетам надо запретить всякую болтовню о мятеже. Кроме того, полиция обязана тщательно очистить наши города от всех так называемых «сторонников мира». В тюрьмах хватит места для всех, кто сочувствует дезертирам.
Танголико потупил глаза. Он хотел сказать, что тюрьмы и так переполнены, но, взглянув на сердитую физиономию Фланго, промолчал.
— Наш епископ… — торжественно начал Фланго. Задремавший было Маскарато сразу очнулся. — … должен публично отлучить от церкви этого попа, который примкнул к мятежникам…
— Я полагал бы, господин генерал, что вам нужно не только ополчиться на своих пацифистов, но и вооружить против них мировое общественное мнение, — не глядя на Фланго, сказал Макчерти. — Вы должны сказать всему миру, что этот бунт под вывеской протеста против вооружения в вашей стране организован русскими.
— Неужели это они? — наивно изумился епископ Маскарато.
— Вам должно быть совершенно безразлично — они это или не они, — продолжал Макчерти… — Важно, чтобы весь остальной мир был уверен, что все подобные выступления здесь у вас организованы Москвой.
Издали донеслась пулеметная пальба. Фланго тревожно взглянул на окно.
Все встали…
— Что случилось?…
Фланго обернулся к начальнику полиции.
— В чем там дело, Танголико?…
Танголико сорвал трубку телефона:
— Что за стрельба? — запищал он. — Немедленно выяснить! Доложить!..
Стрельба прекратилась, все утихло, но настроение участников совещания уже упало, разговор не клеился. Телефон зазвонил лишь через двадцать минут. Танголико снял трубку:
— Начальник полиции слушает!.. Что?… Что?!.. Да вы с ума сошли!..
Он опустил трубку, обвел всех округлившимися глазами и сказал, запинаясь:
— Орли каким-то таинственным оружием уничтожил весь свой конвой и скрылся… Доктор Штук, кажется, убит…
— Проклятье! — зарычал Макчерти и швырнул на пол еще не зажженную сигару…
В тот же день столица и ее окрестности были объявлены на военном положении. Была установлена радиотелефонная связь со всеми военными комендатурами и полицейскими управлениями периферийных городов и сел страны. На всех дорогах, ведущих к пограничной горной гряде, были расставлены военные пикеты, вооруженные пулеметами и минометами. Однако в течение всего дня и следующей ночи сведений о серебристой машине ниоткуда не поступило…
Днем Танголико примчался к Фланго.
— Ну?!.. — спросил тот, когда в дверях кабинета показалась бледная физиономия начальника полиции. — Сколько я должен ждать?…
— Я мчался, господин генерал… Я выяснял… — начал Танголико, глотая воздух.
— Поймали?… — перебил его Фланго.
— Нет, господин генерал. Но мы, кажется, напали на его след. Из опроса постовых полицейских установлено, что машина, окрашенная алюминиевой краской, без номерного знака, прошла за город в северном направлении, но ни через одно ближайшее к столице село не проходила. Скорее всего Орли со своей сообщницей скрываются где-то вблизи столицы.
— Переверните вверх дном всю столицу и ее пригороды, а если будет надо, то и всю страну, но Орли приведите ко мне. Понятно вам это?… — звенящим голосом сказал Фланго.
— Понятно.
— А теперь расскажите мне толком, что произошло у горы Колло, — уже спокойно сказал Фланго.
— Из всего конвоя, сопровождавшего Орли к горе Колло, спасся один лишь начальник конвоя, капитан полиции Передриго Скоппец, — начал Танголико. — Он утверждает, что полицейские были контужены какими-то лучами, исходившими из аппарата, укрепленного на крыше белой машины…
— Откуда взялась эта машина? — с удивлением спросил Фланго.
— Орли должен был передать Штуку всю свою аппаратуру, которую его сообщники доставили на этой белой машине к горе Колло.
— Сообщники?…
— Там не было никого, кроме одной девушки. Очевидно, это была дочь Кордато.
— Ах, эта?…
Фланго вспомнил красивую девушку, чью фотографию он видел в деле № 808.
— Они усадили Штука в свою машину, а затем в их аппарате зажегся какой-то свет, и полицейские мгновенно были контужены. Штук, наверное, потом был выброшен злоумышленниками из машины. Капитан Скоппец утверждает, что при нем Штук еще сидел в машине и приказывал ему и танкисту удалиться в город.
— Дурак и трус! — презрительно сказал Фланго.
— Он оказался в безвыходном положении, господин генерал.
— А танкист?
— Скоппец приказал ему держать белую машину под дулом пулемета, а сам отправился в город за помощью…
— Убежал? — угрюмо спросил Фланго.
— Он один ничего не мог сделать, господин генерал, — не совсем твердо ответил Танголико.
— Арестуйте и отдайте под суд. Так что же танкист?
— Танкетка отошла подальше от белой машины, и лучи ее не достали. Но, когда мы прибыли на место происшествия, танкист Хортис был найден обгоревшим в своей танкетке. Они как-то умудрились поджечь танкетку…
— Один безоружный каторжник и девчонка?… — с недоверием спросил Фланго.
— Все это кажется невероятным, но приходится этому верить. Медицинская экспертиза никак не может установить истинных причин катастрофы. Есть предположение, что полицейские были поражены током высокого напряжения.
— Еще не легче! Откуда там взялся ток? — спросил Фланго.
— Электротехники говорят, что ток можно пропустить по воздуху, господин генерал. Думаю, что в этом и заключается тайна действия загадочного аппарата Орли, — неуверенно ответил Танголико.
— Откуда взялся этот аппарат?
