колхозника.
Теперь надо было сходить к валуну, взгроможденному на край стены, осмотреть его и понять наконец, что задумал этот долговязый лунатик с зелеными веками…
Утром Волошин вместе с неутомимым майором вновь проник в церковь Иоанна Предтечи. Они оба устроились у высоких узких окон, и Руднев направил бинокль на второй ярус крепостной стены.
— Ну, товарищ Волошин, что вы видите на подоконнике десятого окна? — спросил Руднев.
Волошин всмотрелся.
— Что-то бурое, круглое. Котел, что ли?
— Нет, это не котел. Это огромный валун, камень с берега озера. В нем не меньше двух пудов…
— Как он туда попал?
Руднев отнял от глаз бинокль.
— Это «товарищ Богемский». Ему никогда в жизни не приходилось так работать, как в эту ночь. На второй ярус стены он тащил этот камень часа полтора и был так увлечен работой, что не заметил, как я за ним наблюдаю…
— Зачем же он его туда втащил? — недоуменно глядя на Руднева, спросил Волошин.
— Очевидно, для того же, для чего четыре века назад эти камни таскали на крепостную стену монахи и народные ополченцы, — с веселой усмешкой ответил Руднев. — Чтобы сбросить их оттуда на головы врагов…
— Он хочет сбросить этот камень?… — медленно произнес Волошин и вновь прильнул к биноклю. — Но на чью же голову?…
Руднев усмехнулся:
— Ну, это чересчур примитивно. «На голову»!.. Мы не ливонцы и не польская шляхта… Я осмотрел там все и понял, что, если этот камень столкнуть вниз с высоты семи метров, он упадет как раз на настил «каменного мешка», в котором происходил исторический разговор между князем-сторожем и нашими «туристами». А под настилом провисли и держатся на честном слове кирпичные своды весом этак в две с лишним тонны… Вы меня поняли?
— Обвал?! — глядя на Руднева широко раскрытыми глазами, воскликнул Волошин.
— Да!.. Несчастный случай… Кто-то погиб, а виновных нет.
— А кто этот «кто-то»?
— Вот этого я у «товарища Богемского» не спросил. Он был так занят работой, что мне не хотелось его отрывать. Но мы скоро это узнаем…
— Они подозревают кого-то из нас, — глядя в бинокль, сказал Волошин. — Этот камень предназначен для моей или вашей головы…
— Поживем — увидим, товарищ Волошин. А пока берите вот этот пистолет, отправляйтесь на второй ярус стены, спрячьтесь там где-нибудь поближе к камню и задержите всякого, кто к нему приблизится.
Волошин взял тяжелый ТТ и сказал по-военному:
— Есть, товарищ майор! Всякий, кто приблизится к камню, будет задержан.
Руднев уже отошел от Волошина, но тот неожиданно окликнул его:
— Товарищ майор! Я должен сделать важное сообщение…
— Какое?
— Я как-то сделал снимок мозаичного пола в этой церкви. Краски не получились, но зато обозначилась одна сплошная, очень закрученная линия… Моя подруга Тася сегодня поделилась со мной интересной догадкой: а не является ли рисунок этой мозаики планом подземного хода, который находится под этой церковью или где-нибудь поблизости?
— Интересно! — оказал Руднев. — Надо проверить. Но сейчас на очереди вон тот камень на стене. Не спускайте с него глаз.
— Слушаю, товарищ, майор!
«Сдайте оружие!»
Руднев взял альбом для зарисовок и направился к «каменному мешку». Он вошел в каземат и долго разглядывал грозно нависшие над головой своды.
Покачав головой, майор выбрался из каменной ловушки и пошел на главный двор. Здесь, у газона напротив группы храмов, он увидел Кортеца и Джейка. «Потомок великого конкистадора» фотографировал храмы; Джейк рассеянно за ним наблюдал, время от времени поглядывая на здание конторы музея. Он кого-то ждал.
Руднев приблизился к ним и также стал внимательно разглядывать храм.
— Красивый собор! — сказал он.
— Да… — рассеянно ответил Джейк. — Мы его тщательно охраняем.
— Его в пятнадцатом веке построил русский зодчий Прохор Ростовский, — любуясь величественным храмом, сказал Руднев. — Я хочу зарисовать его купола.
— Пожалуйста, — безразлично ответил Джейк и вновь поглядел на дверь конторы.
Оттуда вышла Тася, огляделась, увидела Руднева и направилась к нему. Она торопилась и была явно чем-то взволнована. Подойдя к Рудневу, Тася сказала:
— Товарищ Еланский! Вас просит директор музея.
Руднев захлопнул альбом и зашагал к конторе. Тася пошла рядом с ним и тихо, быстро заговорила:
— Только что я слыхала, как сторож предложил профессору Стрелецкому осмотреть один никому не известный ход в подземелье у Кузнецкой башни. Он сказал профессору, что ход этот ведет в подземный тайник, сооруженный еще при Иване Грозном. — Тася понизила голос до шепота: — Неужели он решил открыть свою тайну?
Не глядя на нее, Руднев так же тихо ответил:
— Не отходите от профессора ни на шаг… Скорее всего, именно на него готовится покушение… В крепостной стене есть ловушка… Там засел Волошин…
В это время из конторы выполз угрюмый сторож, а затем профессор Стрелецкий. Завидев Тасю, он помахал ей рукой:
— Я скоро вернусь, Тасенька!
— Идите с ним… — приказал Руднев. — Как только он войдет в каземат в крепостной стене, сейчас же тащите его обратно…
Тася ничего не поняла, но объясняться было уже некогда. Она подбежала к профессору и пошла рядом с ним. Руднев видел, как Стрелецкий остановился и что-то сказал сторожу. Тот безразлично поглядел на Тасю и, пожав плечами, побрел к крепостной стене…
Руднев оглянулся: Кортец как ни в чем, не бывало фотографировал церкви, а Джейк, не обращая внимания на Стрелецкого и сторожа, давал Кортецу какие-то объяснения.
— Любопытно… — тихо сказал Руднев и, войдя в сени конторы, продолжал через щелку наблюдать за Кортецом и Джейком.
Через пять минут он вышел из сеней и вновь направился к ним.
— У месье хороший вкус, — сказал он. — Если он не возражает, я буду зарисовывать все, что он фотографирует.
Джейк перевел Кортецу слова «художника».
— О! Манифик! Силь ву пле, маэстро! — оживленно воскликнул Кортец.
— Обратили ли вы внимание, месье, что все купола вон того храма резные? — вежливо спросил «художник».
Джейк перевел.
— Меня восхищает эта асимметрия! — искренне воскликнул Кортец. — Она роднит русское искусство с искусством варваров восьмого-девятого веков. Я видел во Франции их капеллы.
— Я предпочитаю самобытное искусство варваров геометрической пропорции готики, — ответил
