со светящимися на их ножках рубинами. У мужиков крыша ехала.
Леха, поглядев на сидящую рядом и вздыхающую Машу, попросил у нее прощения и сообщил, что сейчас он быстро перекусит и ей вздыхать, мол, долго не придется. Он быстренько налил себе какого-то винца из графина, хлопнул, отправил в рот пару ложек намешанного салата – что-то чудное, вроде капуста какая-то, а в то же время мясо, что ли, тертое – не пойми. Ну, понятное дело, столько лет ждали. И еще перчено, но несильно, прямо как вот он любит.
– Ну че сидеть-то, Маш, спальня-то где?
Девчоночка подпрыгнула:
– Ну как же, на третьем этаже.
И она его повела за собой за руку к стене, которая неожиданно раздвинулась, и они вошли в небольшую кабинку. Затем точно так же стена закрылась, и Леха с Машкой исчезли.
Витек посмотрел на Фрола, Фрол – на Витька. Потом они глянули на своих девчонок и поступили мудрейшим образом.
– Вставай, – скомандовал Витек Лизе. Та поднялась, перестав теребить свою пепельную косу. – Где этот ваш гребаный лифт? Если он медленнее экспресса, я его на фиг завтра взорву.
Они точно так же подошли к стене, но к другой, и она снова раздвинулась.
– А че у вас здесь – у каждой персональный лифт, что ли?
– А как же, милый, – пропела Лиза.
– Ну, не знаю, как еще, – ответил Витек. – Могли бы и одним лифтом обойтись.
– Это неправильно, – снова спела Лизочка.
Все исчезли. Фрол остался с Глашей наедине. Он начал непонятно почему ковырять вилкой белоснежную скатерть, делая в ней здоровую дыру, потом нахмурился и спросил:
– А где тут водка-то на столе?
Глаша смутилась.
– Вот, водочка прямо перед тобой, а вот грибочки. – Она поставила перед ним тарелочку с грибами и налила стопочку.
Хлопнув, Фрол закусил, после этого повернулся к Глаше, запустил ей пятерню в ее коротенькую стрижку и притянул к себе. Поцелуй удался на славу.
Девчонка вся потерялась, что и требовалось доказать.
– А никто не придет? – спрашивал он, сбрасывая с себя банное полотенце и укладывая Глашу на широкую лавку.
– Да никто, что ты, как можно. Все ж только для вас.
– Это хорошо, – улыбался Фрол, – все только нам, – и положил руки на две мягкие округлости.
Глаша томно вздохнула.
– О господи, какое блаженство.
Лифт плавно пошел вверх, и вскоре двери раскрылись, Алексей вошел следом за Машей в большую спальню. Посередине стояла огромная кровать, как раз для них двоих. А напротив был телевизор. Леха окинул взглядом роскошное помещение, светло-коричневые портьеры, закрывающие окно, стоящий в углу огромный аквариум, в котором плавали какие-то твари – что-то среднее между рыбой и червяком.
– Это сомики, – перехватила Маша его взгляд, одежда на ней вспыхнула и куда-то исчезла. Она осталась в бикини. Машины телеса и бикини... Леше уже было не до телевизора, не до этих сомиков. Они завалились на кровать.
Витек следовал за Лизочкой, которая, только они вышли из лифта, сразу же вскочила на кровать. Неведомо откуда у нее в руках оказался пульт, и она включила музыку. Из музыкального центра полилась прекрасная, кажется, даже классическая мелодия, в чем Витя был не уверен, но играл большой оркестр, и было, в общем-то, приятно слышать эти мелодичные звуки, тем более что Лизочка начала под нее медленно раздеваться и плавно двигаться. Витя почему-то подумал, что он все-таки в армии и времени у него на все эти кривляния нет. Поэтому он подошел, забрал из рук Лизы пульт, выключил на фиг музыку и повалил ее на кровать.
Фрол под утро разошелся и так и эдак... а потом почувствовал, что кто-то лупит его по ноге. Валетов дернулся. Глаша, которая только что прижималась к нему, начала таять и затем исчезла бесследно. Валетов крутил головой, много раз подряд открывал глаза и наконец увидел над собой ржущего Простакова и Резину.
– Э, ты че дергаешься? Кого ты там, она уж убежала. Пошли на рыбалку.
Вместе с ними стоял и Балчу, и, между прочим, с удочкой.
Фрол поглядел на ноги и, увидев сапоги, успокоился. Ведь он их оставил где-то далеко в лесу, а они сейчас на ногах, значит, все нормально, значит, ничего из армейского имущества он не потерял и теперь еще сможет до конца месяца нормально топать по лесу. Фрол тряхнул головой, и прекрасный сон растаял, как прошлогодний снег.
Четверка собралась у зажженного костра. Фрол взбодрился, выпил молока – спасибо Зорьке, – и они вчетвером отправились на рыбалку, прихватив с собой немного вчерашней ушицы, специально оставленной сегодня на утро. Витек, только они двинулись, начал рассуждать о том, что не слишком это здорово – сочетать крапиву, листья одуванчика и молоко, может схватить животы.
– А ты не много травы жуй, пока у нас молоко есть.
Леха топал впереди, а Фрол с Балчу шли последними. И тут Валетов спохватился:
– Простаков, а ты знаешь, куда ты идешь-то?
– Знаю, – бурчал Леха, двигаясь вперед, – к речке идем рыбу ловить.
– А ты не собьешься с пути?
– Куда она денется, дорога-то?
В том-то и дело, что Валетов никакой дороги не видел.
– Эй, стойте!
Вся четверка остановилась.
– Ты заколебал, – набросился на него Резинкин.
– Нет, ты погоди. Ну вот, вот стойте, постройтесь в одну шеренгу. – И мужики с удочками замерли перед маленьким Валетовым. – Вот глядите, вот смотрите на меня. Вот видите, какая на мне форма?
Балчу с удивлением, а Леха с Витьком с ужасом разглядывали Валетова. Вся его амуниция была подогнана, выстирана и выглажена. Он стащил с себя сапог и размотал абсолютно новую белую портянку.
– А теперь, – Фрол улыбался, – ты, Леха, гляди на себя, а ты, Витек, на себя.
Балчу не понимал:
– Мужики, вы че, вы где постирались и погладились-то за ночь?
Валетов, оставив изумленных пацанов, пошел сам вперед.
– Так где ты, Леха, говоришь, дорога-то, вот она, что ли, по ней, что ль, к реке выйдем? – И стал петлять между деревьями, стараясь придерживаться заранее выбранного направления.
Глава 9
НАШЕСТВИЕ
Рыбалка началась часов в восемь. Снова пришли на то же место.
Может быть, рыба регулярно бывает там, а может, и нерегулярно, об этом никто ничего сказать не мог, но сошлись на том, что от добра добра не ищут. Закинули удочки и начали ждать. Сразу Леха вытащил маленькую, через несколько секунд дернул вверх и Тимур, у которого остался лишь голый крючок.
– Мелочь подошла, – разозлился Фрол.
– Червей полно, – зашептал Простаков, потом показал в сторону Валетова кулак, чтобы он больше ничего не говорил, не распугивал рыбу своим дребезжащим голосочком.
