четко доложил: – Двадцать четыре, товарищ сержант!
– Ложись! – последовала команда. Чемоданчик опять распахнулся, на свет был извлечен дембельский ремень. – Двадцать четыре, говоришь? Ну что ж, терпи, «дедушка», как служба научила!
– Убьешь «деда», перед самым-то дембелем! – нахмурился сержант с сумкой. – Ты уж поосторожнее!
– И то верно! Надо хоть как-то смягчить, что ли... Бронежилет «дедушке»! – скомандовал его напарник.
Защитное средство было положено на поражаемый участок «дедовского» тела, ремень взметнулся, грозно свистнул и мягко обозначил шлепок по обтянутым брезентом стальным пластинам.
– Раз! – начал отсчет «вэвэшник».
– О-ой, убивают! – во всю глотку заорала жертва. – О-ой! О-о-ой, не дожить мне до дому! О-ой, братцы, пощадите, смилуйтесь! А-а-а!
Но пощады не было. Ремень свистнул ровно двадцать четыре раза, после чего прозвучало громовое:
– Встаньте, гражданин дембель!
Бронежилет сняли, Заботин поднялся, страдальчески морщась и потирая до смерти отбитую задницу.
– Так, дембель есть, теперь нужно ему смену вырастить! – заявил палач, поигрывая ремнем и выискивая взглядом следующую жертву. – Ну-ка, кто у нас тут самый смелый?
– Младший сержант Простаков, шаг вперед! – скомандовал старшему по званию рядовой, только что совершивший самый важный шаг в солдатской карьере – закончивший ее – и теперь только по горестному недоразумению судьбы находящийся в казарме. – Сколько месяцев?
– Восемнадцать... – горестно пробасил Леха.
– Ложись! – Ремень взвился, но застыл в воздухе.
– Погоди, – остановил руку палача Заботин. – Убьешь ведь, а им еще служить и служить. Давай хоть прикроем чем-нибудь...
– И то верно, – согласился сержант с сумкой. – Дайте-ка каску... нет, лучше две, – поправился он, оценив размеры цели.
После первого удара каски звякнули и подпрыгнули.
– А-ай! О-ой! У-ух! – Простаков только покряхтывал.
– ...Три. Четыре. Пять... – в том же ритме отсчитывал Заботин. Наконец прозвучало: – Восемнадцать! Встаньте, товарищ «дедушка» Российской армии! Младший сержант Валетов, шаг вперед!..
В «бэтээре» возле открытого люка сидели старлей Чирков и лейтенант Мудрецкий.
– Во, теперь и до Фрола добрались! – комментировал доносящиеся из казармы звуки Юрий. – Слушай, а с молодыми чего будет? У меня «духов» нету, одни «черпаки». Все, считай, по году точно отслужили.
– Ну у вас и порядочки! – удивился комендант. – И после полугода – «черпак», и год – «черпак»... Ладно, в каждой избушке свои погремушки... Ну что будет – раз все-таки год, то двенадцать через одеяло, но всерьез. Сидеть смогут, конечно... Погоди, так ты ведь тоже на два года! – сообразил старлей и хищно ощерил зубы. – Ну-ка, сколько месяцев?!
– Ну, во-первых, этот приказ не про офицеров, – уточнил Мудрецкий. – А во-вторых, восемнадцать. Через полгода и я собираюсь...
– Остаться на службе не хочешь? – серьезно спросил Чирков. – В кадровые перейти? Не хочешь в армии – можешь к нам...
– Не-а, я на гражданку, – мотнул головой Юрий. – Вернусь к своим микробам.
– Жаль, – вздохнул старлей. – Парень ты толковый, нам такие тоже нужны... ну, как знаешь. Давай я тебе тогда хоть капну по десять граммов за месяц, что ли!
При свете синей аварийной лампочки разлили по кружкам привезенный комендантом спирт, выпили, шумно выдохнули в открытый люк, отогнав припозднившегося осеннего комара. Помолчали. Послушали, как звон и стоны в казарме сменились глухими шлепками.
– Да-а, спасибо твоим ребятам – вот уж праздник так праздник! – нарушил молчание Мудрецкий. – И тебе спасибо, что бойцов выделил, караул подменить. У вас же сейчас тоже приказ читать должны были?
– Мои еще после ужина прочитали, сейчас уже вовсю празднуют, – улыбнулся старлей. – Я их потому на дядю Федора и оставил, чтобы не мешать. А ты, конспиратор хренов, все темнил – я-то думаю, о чем он там с моими без меня... Сказал бы сразу: нужны «деды» на приказ, и все дела! Дело-то святое! Вот вечно так с вами, армейскими – не цените вы дружескую поддержку внутренних войск, ну ни фига же не цените!
– Кто как, а я ценю, – возразил Юрий. – Я внутренние войска век не забуду, особенно генерала Дубинина...
– А он-то в чем виноват? Ну ладно, наехал он на тебя, так ты и отыгрался выше крыши! Тебя сюда ваши же армейские дубы законопатили – от того дежурного и прямо до Крутова, разве нет?
– Так-то оно так, а кто ему мешал разобраться, раз уж мы по его приказу здесь оказались? Да и с тобой тоже... Ладно, кто старое помянет, тому дырку в противогаз прямо под окуривание! – отмахнулся Мудрецкий. – Мне просто интересно – каких я еще сюрпризов от ваших войск дождусь?..
Сюрприз прибыл прямо на следующее утро, на «бэтээре» с точно такими же эмблемами, как у комендантского. Вот только броня у этого транспортного средства была гораздо более побитая военными невзгодами, пропыленная и подкопченная. И верхом на этой броне сидели не соседи из Хохол-Юрта, а мрачные здоровяки в спецназовских касках-»сферах», настороженно ощетинившиеся во все стороны облезшими от постоянного и длительного использования стволами. Только один из пассажиров бронетранспортера был без каски. На этом низеньком коренастом крепыше виднелся лихо заломленный на затылок чуть выгоревший красный берет. Низенький спецназовец ловко спрыгнул у самых ворот, полюбовался на произведение Валетова, оценил, довольно оскалился и неторопливо направился к КПП.
– Так, боец, где я могу найти лейтенанта Мудрецкого? – спросил гость у загородившего проход Простакова. Тот присмотрелся, потом подпрыгнул и оглушительно заорал:
– Товарищ лейтена-а-ант!!! За нами прие-еха-али-и!!! – и только после этого вытянулся и улыбнулся: – Здравия желаю, товарищ старший лейтенант! А мы тут вас уж так заждались, так заждались, просто слов нет!
– М-да, Простаков, лучше бы их вообще не было. – Волков поморщился и безуспешно попытался вытрясти из ушей звенящие там колокольчики. – Голосина у тебя все тот же... Привет, Юрка! Ты куда это сбежал прямо с нашими шмотками, а?
– С какими это шмотками? – Выскочивший на вопль Мудрецкий ошалело смотрел на соседа по Шиханам. – А-а, ты про тот ящик... Ну так там вашего ничего не было, все наше, химическое и казенное! Обижаешь, старлей!
– А чего это вы меня все в звании понижать взялись? – ехидно спросил спецназовец. Он приподнял на плече бронежилет и продемонстрировал капитанский погон. – Ладно, прощаю, сам только три дня как звездочки обмыл. Все, больше их у меня уже не будет...
– Это почему же? Увольняешься, что ли? – удивился Юрий. – Или случилось чего – какому-нибудь генералу жизнь отравил?
– Не-ет, это твоя привилегия! – рассмеялся недавно обмытый капитан. – Так уложил, что они и вспоминать не хотели о твоем существовании. Знаешь, кто их прижал, кто расколол, куда вас задвинули?
– Догадываюсь, но промолчу, а то сейчас явится.
Люк «БТРа» распахнулся, и оттуда донесся знакомый голос:
– Ну, вы же не мое начальство, чтобы я к вам являлся. Правильно, товарищ Мудрецкий?
– Ты кого привез?! – прошептал побледневший химик.
– Меня, меня он привез, собственной персоной. Не призрак и не голограмму какую-нибудь, – успокоил Юрия вылезший из бронированного брюха майор Сытин. – У меня к вам, лейтенант, есть несколько вопросов по поводу химического оружия, которое вы вроде бы вывезли с нашего объекта. Может, сами покажете, что у вас там?
