Странная дрожь охватила меня. Похоже, такое же состояние переживали и мои спутники.
– Что-то здесь не так, – неожиданно подал голос Савелкин.
– В каком смысле? – мгновенно отреагировал Дынин.
– Не знаю, что именно, но жопой чувствую, что здесь что-то не так, – прищуриваясь, вглядывался в обстановку Савелкин.
– Ну что ж, после сегодняшних процедур ей, наверное, можно доверять, – сказал Седой.
Его слова оказались пророческими. Откуда-то из глубины здания раздался резкий хлопок, за ним в беспорядочном ритме последовали другие. В спортзале явно началась стрельба, которая отнюдь не носила характер спортивного соревнования. Похоже, люди взялись за одно из своих любимых занятий за всю историю цивилизации – убийство себе подобных.
Из стоящих на противоположной стороне улицы от входа в зал двух джипов и «Мерседеса» выскочили вооруженные люди и, спрятавшись за свои автомобили, открыли ураганный огонь из автоматов и пистолетов по витрине. С другой же стороны улицы им огнем отвечали другие бандиты, которые выскочили из «девятки» и «БМВ». Сзади «емельяновцев» раздался противный звон треснувшего стекла, и манекены затряслись в странной неживой истерике от попадавших в них десятков пуль.
– Давай назад! – заорал я нашему водителю, но было уже поздно.
Карцев и Дынин, одновременно стукнувшись при этом лбами, устремились на пол автомобиля. Я тут же ощутил, как подо мной зашевелился, плотно вгрызаясь в автомобильный коврик, Савелкин. Седой, отхлебнув из бутылочки пива, съежился за водительским сиденьем. Мне ничего не оставалось, как тут же лечь на освободившееся от зада Савелкина место и попытаться спрятаться за передним пассажирским сиденьем.
Ожесточенность стрельбы нарастала. Бандиты переставляли связанные изолентой по принципу валета автоматные рожки и продолжали палить. Краем глаза я увидел, что с обеих сторон уже есть людские потери. Вдруг неожиданно из спортзала, внутри которого тоже шла ожесточенная перестрелка, через разбитую витрину наружу вырвался огромный столб пламени от произошедшего там взрыва. Похоже, бандиты перешли к гранатам.
Взрывной волной накрыло и «емельяновцев» – некоторых из них отбросило из-за автомобильного укрытия на открытую местность, и они тут же попали под пули врагов, среди которых, как я успел заметить, большинство составляли люди с азиатской внешностью. Один из «узкоглазых», размахнувшись из-за красного джипа, бросил на противоположную сторону улицы еще одну гранату. От ее взрыва и без того прошитые выстрелами «БМВ» и «девятка» подпрыгнули. Вылившийся из пробитого бака одной из машин бензин загорелся, и через несколько секунд раздался еще более оглушительный взрыв – «девятка», взлетев на воздух, перевернулась. После чего нападавшие азиаты, уже не боясь, перебежали дорогу, принялись добивать оставшихся в живых противников. Трое из них кинулись внутрь помещения, и через минуту выскочили оттуда. Один из них что-то крикнул другим, и они, попрыгав в «Мерседес» и два джипа, на большой скорости покинули место событий.
Постепенно в переулке установилась тишина. Слышно было лишь шуршание огня в горящей «девятке». Седой, допив остатки пива, щелкнул дверным замком и открыл дверцу. Сначала он выкинул бутылку, потом вылез сам и сразу же встал у стены, расстегивая штаны. Послышалось активное журчание. В это время я, не особо церемонясь с Савелкиным, вылез из машины с другой стороны.
– Ну мы и попали, – произнес я, оглядывая местность.
– Хорошо, что в нас не попали, – ответил Седой, застегивая штаны.
Мы направились к месту боевых событий. Сначала я осмотрел двух лежащих на нашей стороне улицы азиатов – оба были мертвы. Один из них по виду был похож на китайца или корейца, другой скорее напоминал казаха или киргиза. Тогда я перешел на другую сторону улицы и осмотрел лежащих там еще пятерых человек. Они также не подавали признаков жизни. Среди них я обнаружил своего обидчика Хряща – пуля попала ему прямо в лоб.
Тут к нам присоединился Дынин с вопросом:
– Куда это вы направились?
– Побеседовать с Емельяном, – ответил Седой.
И мы поднялись по ступенькам в помещение, которое раньше называлось спортзалом. Картина была плачевной: кое-где от взрыва горел дерматин, за тренажерными снарядами лежали тела еще двоих убитых. В зале мы обнаружили еще несколько жертв перестрелки. Один из азиатов, лежащий в углу, слегка постанывал. Видимо, его отбросило взрывной волной, ко всему прочему у него наблюдалось пулевое ранение в плечо и бедро. В углу зала я заметил небольшую застекленную конторку, которая, видимо, служила офисом. Туда мы и направились.
В конторке было два трупов. Один был застреленный Емельяном китаец с зажатым в руке пистолетом, второго же можно было легко идентифицировать как Емельяна, хотя опознание было затруднено тем обстоятельством, что половина его пышной шевелюры была снесена осколком гранаты.
Мы все молчали. Дынин к тому же активно сопел.
– Пошли отсюда, – сказал я. – Мне надо оказать помощь раненому.
И я, открыв аптечный шкафчик, прихватив оттуда бинты и медикаменты, отправился в разгромленный спортзал. Я сделал перевязку, предварительно остановив кровотечение. На простреленное бедро я наложил шину. Покопавшись еще в аптечке, я нашел там ампулы морфина и сделал азиату обезболивающее.
– Пожалуй, это все, чем я сейчас могу ему помочь, – сказал я. – Хорошо, что еще остались навыки со времени работы на «Скорой помощи».
Дынин с Седым вынесли раненого на улицу и уложили его на асфальт. Тут к нам медленно, боязливо озираясь, подошли Савелкин и Карцев.
– Ну что? – спросил Славка.
– Ничего, – мрачно ответил ему Седой и добавил: – То есть совсем ничего. Теперь ты никому ничего не должен.
Издалека послышался вой милицейской сирены, и скоро переулок был наводнен автомобилями с мигалками, людьми в форме и медиками. Раненого погрузили в «Скорую помощь», и она, активно мигая и сигналя, уехала.
Менты тут же взяли нас в оборот и, похоже, взяли бы еще круче, если бы не присутствие здесь их коллеги, старшего лейтенанта Дынина. Он принялся активно разъяснять ситуацию. Карцев с Савелкиным, дав показания, уселись в машину. Мы же с Седым, присев на корточки, молчаливые и опустошенные, наблюдали за происходящим.
ГЛАВА 11
А ГДЕ ЖЕ ВСЕ-ТАКИ ДЕНЬГИ?
– А куда же все-таки девались деньги? – неожиданно вскричал Борисов, бросив на асфальт чушку от пивной бутылки, которую он вертел в руках.
– Я сам об этом все время думаю, – ответил я ему. – Похоже, что здесь без поллитра не разберешься.
Я сделал большой глоток из бутылки «Портера». Рядом со мной уже стояли две пустые, опорожненные за период, пока шел «разбор полетов» с ментами.
– Но то, что Емельян их не брал, – продолжил я, – он доказал своей гибелью. Остается Людка. Но ты знаешь, хоть убей, не верю я, что она взяла! Хотя эта дурища что-то скрывает от нас.
Я закрыл глаза и, упершись руками в колени, положил голову на руки. С логической цепью у меня что-то не клеилось, и я решил предаться простому течению образов, которые стали возникать в моей снова начавшей хмелеть от выпитого голове. Почему-то я сразу представил себе Людку, которая, призывно улыбаясь, закидывает ногу на ногу и откидывается на диване. Сначала ее глаза смотрят игриво, потом – с некоторым удивлением и наконец – с откровенным недоумением. Она уже нетерпеливо играет застежкой кофточки у себя на груди, глядя на меня, как вдруг чьи-то длинные и шустрые пальцы, осторожно касаясь ее шеи, перемещаются на Людкину грудь и расстегивают застежку. Какой-то мужчина наклоняется над ней, я лишь вижу русую кучерявую прядь его волос.
– А что она может от нас скрывать? – Голос Седого вернул меня к реальности.
Я встрепенулся и, посмотрев на Борисова, ответил:
– Теперь я понял. Она скрывает не только от нас, но и от Савелкина. И, кажется, я знаю что...
