Главное, чтобы деньги платили хорошие. Ты знаешь, я всю жизнь, занимаясь этим дерьмом, копил бабки. Я давно собирался уехать из этой бандитской России и зажить, наконец, нормальной жизнью в нормальной стране. И вот мне уже стало казаться, что я достиг этого. Но тут появился ты. Мое прошлое настигло меня и здесь...
Полунин большим пальцем правой руки взвел курок пистолета.
– Погоди, – остановил его Малеев.
Он скосил взгляд на играющий магнитофон и сказал:
– Удачная музыка для того, чтобы умереть под нее. Люблю Моцарта. Он светел и прозрачен, как вода в горном ущелье. Сделай, пожалуйста, погромче.
Полунин, держа на прицеле Малеева, шагнул к столику и протянул руку к магнитофону. В следующую секунду он уловил едва заметное движение Малеева, готового броситься на Полунина и в последнем отчаянном броске попытаться спасти свою жизнь. Владимир резким движением швырнул работающий магнитофон в джакузи. Магнитофон плюхнулся в воду, и в следующую секунду в ванной раздался треск электрического разряда, над водой появился дым. Малеев, не успевший выпрыгнуть из ванны, бешено затрясся с широко раскрытыми от ужаса глазами. Его руки вцепились в края джакузи с такой судорожной силой, что Полунину показалось, что его ногти сдерут с покрытия эмаль. Так продолжалось несколько секунд, по истечении которых он застыл в неестественной позе, продолжая держаться за гладкие края.
Полунин спрятал пистолет за пояс брюк и, достав из кармана носовой платок, вышел из ванной. Бросив последний взгляд на мертвого Малеева, Полунин закрыл дверь и тщательно вытер дверную ручку носовым платком. То же самое он сделал с дверными ручками на входной двери, когда покидал номер.
Через минуту он, миновав черный ход, вышел на улицу и уселся в «Пежо» Макса. Макс без лишних слов завел двигатель, и они отъехали от гостиницы. Уже когда они ехали по городу, Макс спросил:
– Как прошло дело?
– Все нормально, – ответил Полунин.
Достал из-за пояса пистолет, тщательно вытер его платком и положил рядом с Максом на сиденье.
– Он не пригодился, – сказал Полунин.
– Как? – удивился Макс. – Совсем?
– Совсем, – ответил Полунин. – С нашим другом случился несчастный случай. Электроприбор упал в ванну. Этот человек очень любил музыку и не любил людей.
Макс в ответ криво усмехнулся.
– Надеюсь, похоронные марши ему тоже нравились.
Полунин отклеил усы, снял очки и кепку и, засунув их в бардачок, достал из кармана пиджака сигареты и закурил.
Макс больше не задавал никаких вопросов, и они молча ехали обратно в Канны. Едва «Пежо» въехало в город, Полунин попросил Макса остановить.
– Хочу прогуляться по пляжу, – пояснил Полунин своему спутнику.
Тот понимающе кивнул головой. Уже вылезая из машины, Владимир Иванович спросил Макса:
– Я вам ничего не должен?
Тот отрицательно покачал головой.
– Мне хорошо заплатили заранее. У моего босса личные счеты к Музыканту.
Когда Макс уехал, Полунин отправился на пляж и бродил там до самого рассвета. Он пытался прийти в себя и осмыслить происшедшее. Однако с удивлением обнаружил, что практически не испытывает никаких сильных эмоций. В его душе не было ни радости, ни удовлетворения от того, что цель, которую он перед собой поставил, достигнута и человек, виновный в смерти его жены и друзей, мертв. Полунин лишь чувствовал какую-то образовавшуюся в душе пустоту. Он вдруг понял, что именно этой целью жил все это время. И теперь, когда это случилось, он на короткий момент почувствовал некую растерянность. Но ему тут же вспомнились слова Мирона перед самым отъездом за границу.
«Мирон прав, – подумал про себя Полунин. – Мне есть ради кого жить и работать. Мой сын и так пережил немало. Я должен сделать все, чтобы мои ошибки не повлияли на его будущее.
Доставая пачку сигарет из кармана пиджака, Владимир обнаружил в кармане отмычку, переданную ему Максом. Повертев ее в руках, он усмехнулся и зашвырнул ее далеко в море, после чего отправился в гостиницу.
Он стоял у окна своего номера и курил, когда услышал, как Антон, просыпаясь, завозился в кровати. Полунин повернулся и, улыбнувшись, кивнул Антону, который сел в кровати, протирая кулаками глаза.
– С добрым утром, сынок, – произнес Владимир. – Как спалось?
– Хорошо, – ответил Антон и тут же спросил: – А куда мы сегодня поедем?
– Куда скажешь. Хочешь, мы сядем на пароход и поплывем в Италию. А хочешь, отправимся на машине в Голландию.
– Папа, скажи, а когда мы поедем домой в Россию? Ведь мы вернемся туда когда-нибудь?
Полунин грустно улыбнулся сыну и, отвернувшись к окну, ответил:
– Конечно, вернемся, сын. Обязательно вернемся. Там ведь остались наши друзья. Ведь мы с тобой русские люди. А русскому человеку по-настоящему хорошо может быть только в России...
