Здоровяки скрылись в кабинете с табличкой: «Менеджер». Чехов присел в углу на стул и стал ждать. Попутно в его голове созрел небольшой, но очень коварный планчик, осуществить который Чехов решил безотлагательно.
Он передумал дожидаться аудиенции у менеджера – все равно, гад, не расколется. Лучший метод выудить нужную информацию – воспользоваться услугами профессионалов.
Именно поэтому Чехов первым делом заехал к своему знакомому майору, который по-прежнему был рад любому его появлению в РУОПе.
Уже на следующий день у Чехова была полная и исчерпывающая информация, касаемая деятельности фирмы «Эдельвейс», – от списка работников до телефонов фирм, с которыми она сотрудничала.
Чехов уютно устроился за столом в своем бывшем кабинете, из которого он предварительно выгнал молодого практиканта, и разложил перед собой листки, распечатанные им только что на принтере. По большей части это был совершенно ненужный ему информационный мусор, и его задачей было отыскать в этой куче хотя бы одно слово, которое поможет ему распутать клубок.
Это было нелегко. Перед его глазами лежали десятки фамилий сотрудников и адреса множества фирм и организаций. По всему было видно, что «Эдельвейс» процветал.
Чехов решил начать с анализа клиентуры. Она была довольно разношерстной. Среди реквизитов имелось несколько адресов крупных медицинских учреждений, в том числе и адрес клиники, где работал Ладыгин.
«Интересно посмотреть, на чье имя заключен договор, наверняка – на главврача».
Чехов выписал все адреса, которые были более или менее похожи по статусу на те, о которых говорил Ладыгин. Получалось их что-то около тридцати пяти.
– Иголка в стоге сена... – недовольно пробурчал Чехов и отложил адреса в сторону.
Следующим пунктом, соответственно, был анализ персонала. Отдельно был обозначен руководящий состав, отдельно – подчиненные. Особое внимание Чехов уделил той части списка, в которой значился Ураев. Была специально запрошена информация месячной давности и для сравнения – самая свежая.
В первом списке инкассаторов все фамилии были распределены попарно, соответственно экипажам машин. По просьбе Чехова здесь же были написаны номера и параметры автомобилей, на которых работала каждая пара.
Ураев стоял в паре с Добровым.
«Какая гуманная фамилия!» – подумал Чехов и взял список с последними данными. В этом списке в паре с Добровым значился Федин, фамилии которого не было в предыдущем списке вообще.
– Новенький, – сказал Чехов и отметил эту пару розовым маркером.
Машина в обоих случаях была та же самая.
Чехов положил перед собой два составленных им перечня лиц и организаций, которые на данный момент интересовали его больше всего. Они были не так уж и велики.
«А есть ли у нас еще время?» – спросил себя Чехов и задумался.
– Сергей Сергеевич, вам мат! – Он улыбнулся и показал на доску.
Генерал покачал головой:
– С вами играть, Дмирий Анатольевич, неинтересно. Хоть бы раз мне, старому, дали выиграть.
– Ну, Сергей Сергеевич, зато в преферанс вы меня выносите на «ура». Каждому свое, как было написано на воротах концлагеря.
Партнеры сидели в круглом зале с окнами, застекленными от пола и до потолка. По углам громоздились тропические растения, с потолка свисали на длинных трубках хрустальные шары.
Генерал сгреб с доски шахматные фигуры, грузно поднялся и подошел к окну.
– Какой вид, однако! Зима, настоящая русская зима. Помнится, я на Дальнем Востоке служил, так и там таких сугробов не видывал. А вообще сейчас зимы пошли уже не те, что были раньше. Все испортилось, все.
Генерал замолчал, мрачно насупившись.
Козлов поддакнул, обдумывая, каким образом приступить к интересовавшей его теме. Он был мастер переговоров на любых уровнях, но в данной ситуации его смущало одно: Голюнов был на отдыхе, и загружать его какими-то проблемами было опасно – велика вероятность получить в ответ отказ. Необходимо найти нейтральную тему, с которой была бы возможность соскользнуть на нужный уровень. Такая тема нашлась сама собой.
– А мой старший, знаете, – с неожиданной теплотой в голосе начал Сергей Сергеевич, продолжая любоваться на заснеженный лес. – Майора получил. Такой умный мальчик.
Козлов знал, что оба мальчика у генерала действительно на редкость умны, но не их интеллект помог им сделать головокружительную карьеру – одному в Федеральной службе безопасности, другому – в дипломатическом корпусе.
– О, поздравляю, – отозвался Дмитрий Анатольевич. – Как быстро растут дети... А вы знаете, я всегда думал о том, какую роль играет в жизни детей жизнь их родителей. Что составляет большую долю в предопределенности их судьбы – гены, которые они получают в наследство от отцов, или же условия воспитания.
Генерал встал к главному вполоборота и с удивлением скосил на него свои темные глаза. Всякие разговоры ни о чем ставили Сергея Сергеевича в тупик. Не то чтобы он был неумен. Просто все высказывания для него имели ценность только в связи с какими-то конкретными обстоятельствами, причем обстоятельствами тривиальными и видимыми невооруженным глазом. Козлов между тем продолжал, нисколько не смущаясь под недоверчивым взглядом генерала.
– Вот, к примеру, взять вашего сына, теперь – майора. Предположим, поместить его в другие условия воспитания – не в вашу благополучную семью, к примеру, а в какую-нибудь деревенскую общину. Стал бы он тем, кто он есть сейчас? Проявился бы в нем при других условиях воспитания такой замечательный родитель или нет? Вот ведь загадка! Я слышал, что американцы и англичане сейчас работают над расшифровкой генетического кода человека. И знаете – зачем?...
Последние фразы были по своему действию подобны действию детонатора на бомбу, и этой бомбой было внимание генерала. Услышав слово «американцы», Сергей Сергеевич немедленно подошел к столику и занял свое кресло, слушая разошедшегося Дмитрия Анатольевича с напряженным вниманием. Риторический вопрос последнего повисел в воздухе и остался без ответа.
– Вы представляете, что они придумали? Если будет известен генетический код человека, то можно запрограммировать рождение какого угодно индивидуума. Представляете, можно человека легко избавить от болезней, от дурной наследственности. Или глобальней: представляете себе запрограммированное появление на свет прирожденного воина – сильного, огромного и совершенно без всяческих там сантиментов: хочу, там, к маме, не могу убить женщину и все такое...
Козлов для пущего эффекта подпустил в голос достаточное количество воодушевленности и жара. Генерал смотрел на него все недоверчивее.
– Это вы что, Дмитрий Анатольевич, фантастических фильмов с Сильвестром Сталлоне насмотрелись? – наконец насмешливо спросил он.
Вопрос, очевидно, был с подвохом: генерал ненавидел все американское и ненавидел людей, которые его ненависть не разделяли. Козлов даже чуть не расплылся в улыбке от собственной ловкости, но сдержался.
– Ну, что вы, какие фильмы? Я это собственными глазами в научном журнале читал и сам на конференции по этому вопросу ездил – могу микрофильм показать, – затараторил Дмитрий Анатольевич, прикидываясь эдаким дурнем.
– Микрофильм – это хорошо. – Генерал буравил Козлова взглядом так, что становилось ясно, от кого его «старшенький» унаследовал тягу к федеральным расследованиям. – Это мы с вами потом ознакомимся. Вы мне вот что скажите, а наши остолопы что – неужели по этому вопросу отстают? Неужели же враг первый изобретет прирожденного солдата, а мы в калошу сядем?
– Ну, – Козлов ликовал, дело шло, – я слышал, что у нас в этом направлении тоже ученые работают – несмотря на «утечку мозгов». Но вот в чем проблема, Сергей Сергеевич. Вы же знаете, у нас законы такие. – Козлов выразительно махнул рукой, наглядно продемонстрировав никудышность наших законов. – И при
