лапшой быстрого приготовления – тема желудка в последние несколько лет стала для Чехова особенно актуальной.
Оксана Зимина относилась к этой неразумной половине. Чехов застал ее в кабинетике отдела кадров с электрическим чайником в руках. По комнате разносился характерный запах.
– Здравствуйте, Оксана, – вежливо поздоровался Чехов, закрывая за собой дверь.
– Здравствуйте, – подняла она на него свой светлый взгляд.
– Вы извините, что я вас от обеда отрываю. Но у меня к вам – серьезное дело.
– Это связано с Романом? – затаив дыхание, спросила она.
– Да, с Романом, – назвал Чехов заветный пароль.
– Да вы садитесь, – спохватилась Оксана, пододвигая к нему офисное кресло на колесиках.
Чехов поблагодарил и уселся. В кабинете никого не было, и это его устраивало как нельзя лучше.
– А сотрудники ваши что, ушли обедать?
Она кивнула головой, нерешительно остановившись у стола, где стояла миска, накрытая пластиковой тарелкой.
– А вы почему желудок портите? – участливо спросил он. – Горяченькое нужно есть, а не эту гадость.
Она потупилась:
– До столовой далеко, а в кафе все дорого...
– Я, в общем-то, вот зачем, – наконец начал Чехов. – Вы не могли бы мне помочь получить одну информацию? Я, конечно, понимаю – секрет фирмы, коммерческая тайна и все такое. Но помочь мне – в ваших интересах. Вы же хотите найти Романа?
В ее взгляде появилась такая тоска, что даже задубевшему душой Чехову стало как-то не по себе.
– Что вы хотите узнать? – тихо спросила она, и Чехов понял, что Оксана готова хоть сейчас залезть в сейф к шефу, если нужно.
– Мне нужна информация по поводу некоторых работников вашей фирмы. А именно – вот этих людей. – Он протянул ей свой «черный список». – На остальных внимания пока можете не обращать, а вот первые две фамилии... Очень меня интересуют эти люди.
Оксана пробежала глазами список, кивнула головой и пошла к компьютеру. Она села за него, набрала что-то на клавиатуре и попросила:
– Только вы постойте в коридоре – мало ли что. Вдруг кто-нибудь вернется.
Пока Оксана искала все, о чем Чехов ее попросил, тот стоял в коридоре и курил, стряхивая пепел на багровую ковровую дорожку.
Прожужжал принтер, и Оксана вынесла ему два листа белоснежной бумаги:
– Вот возьмите. Все, что нашла.
– Спасибо вам, Ксюша. Вы мне очень помогли.
– Обращайтесь еще, – слабо улыбнулась она.
Чехов попрощался и покинул офис, стараясь не наткнуться на работников, которые уже не торопясь возвращались на свои рабочие места.
Оксана же сидела в комнате, и ее слезы капали в без того пересоленную лапшу.
Как-то Кирилла остановил в коридоре Головлев и, хищно улыбаясь, спросил:
– Как идут ваши дела, господин анестезиолог?
Кирилл постарался уйти, не ответив, но Головлев поймал его за руку:
– Не торопитесь, юноша! Вы зря избегаете общения со мной. Я бы мог вам помочь в вашем безнадежном деле.
Кирилл посмотрел на Головлева внимательнее. Тот снова самодовольно ухмыльнулся и повел Воронцова за угол. Там, устроившись поудобнее на подоконнике, Головлев достал пачку «Мальборо», неторопливо распечатал ее и взял одну сигарету. Вторую он предложил Кириллу. Тот отказался.
– Как хотите, молодой человек, как хотите, – выпустив мощную струю дыма в воздух, сказал Головлев. – Вы, я так понимаю, огорчены тем, что вознаграждение за вашу помощь оказалось не таким, каким вы его представляли.
Кирилл молчал.
– На самом деле все не так просто, как вы это представляете. Заказчики полностью оплатили ваши услуги. Только вот эти деньги до вас попросту не дошли.
Воронцов посмотрел на невозмутимого Головлева исподлобья, но снова промолчал.
– Дело в том, что наш замечательный начальник Лямзин считает себя вправе удерживать определенный процент с тех сумм, которые приходят от заказчиков. Понять его можно – он только организатор, и ему тоже нужно на что-то жить. На первых порах суммы, которые он удерживал, были незначительны и на нашем материальном благополучии никак не отражались. Но – инфляция, ничего не поделаешь. Вы имели дело с Лямзиным как раз в тот период, когда его аппетиты стали слишком велики. Именно поэтому сумма, которая была выплачена вам, оказалась настолько меньше, что вы сразу же это заметили. Поэтому ваши претензии я, конечно, считаю справедливыми, но вот он... Он с вами не согласен.
Кирилл упорно сохранял молчание, ожидая, когда этот индюк выложит, что там у него на уме. Головлев немного помолчал, ожидая эффекта от своих слов. Потом, поняв, что ответа не дождется, продолжил:
– Что делать в такой ситуации? Вы – или ваша неугомонная подруга – наверняка уже подумали о том, как бы сдать нас всех в милицию. Не хотелось бы вас разочаровывать, дорогой друг, но ничего у вас не получится – доказательств нет. А свидетельские показания ваши и вашей мадам никто не примет во внимание, потому как вы оба – лица заинтересованные. К тому же если Лямзина арестуют, то вы все равно не увидите ваших денег. Конфискация, знаете ли... Вы вызываете у меня сочувствие: когда-то я и сам был на вашем месте. Но был глуп и не принял необходимые меры. Сейчас бы я поступил по-другому...
– Как? – наконец спросил Кирилл.
Этого вопроса и ждал Головлев.
– Очень просто, – ответил он. – Вы знаете, что, кроме власти, которая карает, существуют еще и совсем другие рычаги. Коллектив, например. Семья. – Он многозначительно посмотрел на Кирилла. – Вы наверняка слышали, – продолжал он, – какая у Лямзина сварливая жена.
Он многозначительно уставился на Воронцова, но тот упорно не понимал намека. Головлев устало закатил глаза, показывая всем видом, как ему тяжело общаться с подобным простаком.
– Если вы, Кирилл, являетесь поклонником детективного жанра, то наверняка знаете, что лучшее средство добиться от кого-нибудь нужного – это шантаж. С этим средством, насколько я понял, хорошо знакома ваша подруга. Я вам предлагаю не отставать от нее и воспользоваться этим выигрышным приемом. Он не потребует от вас огромных затрат и особой изобретательности, к тому же вы избежите опасности подвергнуться наказанию самому. Следователи, знаете, люди такие въедливые...
– Что я должен сделать?
– А вы еще не поняли? Я вам указал слабые места вашего врага. Подумайте... Или вы хотите, чтобы я вам разжевал и в рот положил? Вам вообще-то достаточно застукать, например, Лямзина с любовницей, и желательно, если после этого у вас останутся фотографии.
– У Лямзина есть любовница?
– Какая разница – нет, так будет. Все мы грешны. Можно просто договориться с какой-нибудь красоткой и спровоцировать его. Это же элементарно!
– Как-то это все грязно...
– Что ты! – засмеялся Головлев. – Когда ты соглашался на убийство, то думал по-другому.
Почему-то он перешел на уничижительное «ты».
Головлев еще раз рассмеялся, выпустив струю сигаретного дыма в лицо Воронцову, и ушел, не попрощавшись.
Из всего, что пока обнаружил Чехов в той куче информации, которая была теперь в его распоряжении, самым интересным оказался еще один список. Он был такой длинный, что Чехов отложил его чтение на самый последний момент. Отодвинул в дальний угол стола, потом завалил другими бумагами. А
