особняка с номером 35 на фасаде. Перед зданием находился небольшой газончик, отгороженный от проезжей части решеткой. Дом с виду выглядел очень опрятно. Видимо, хозяин не так давно делал ремонт. Окна были плотно завешены шторами.
– У меня сегодня есть еще максимум три часа, которые я могу вам посвятить, – сказал Быстряков.
– В таком случае предоставьте нам ваш «Мерседес» как место, из которого можно наблюдать за особняком. Окна тонированные, нас вряд ли разглядят.
– Хорошо. Я пока погуляю по городу.
Быстряков вышел из машины, сделал вид, что ее запер, и не спеша отправился по аллее.
Анатолий спросил меня:
– Я так полагаю, что мы здесь проведем не один день, выясняя распорядок дня и количество жильцов в этом доме?
– Похоже, что так, – согласился я.
– Может быть, есть смысл взять где-нибудь напрокат автомобиль?
– А ты имеешь права?
– В армии я был шофером командира части, и права у меня профессиональные.
– Очень хорошо.
В шесть часов вечера появился Быстряков и сообщил, что городишко ему понравился, но времени у него больше нет. В этот момент к дому, за которым мы безрезультатно наблюдали в течение трех часов, подъехал черный «БМВ». Он затормозил прямо у маленьких ворот. Из машины вылез невысокого роста плотный седой мужчина. Он взял с заднего сиденья «дипломат», плащ и, хлопнув дверцей автомобиля, нажал на пульт сигнализации. Автомобиль в ответ пискнул, просигналил фарами, и удовлетворенный этим мужчина обошел машину, открыл калитку и вошел во дворик. Поднявшись по ступенькам, мужчина подошел к двери и, открыв ее, вошел в дом.
– Видимо, это и есть он, – проговорил Анатолий.
– Да, на хозяина особняка он похож, – подтвердил его слова Быстряков.
– Сергей Дмитриевич, – решился я, – во-первых, нам надо найти здесь автомобиль напрокат на несколько дней. И во-вторых, остановиться в какой-нибудь местной гостинице.
– Тогда поехали на поиски, – сказал Быстряков и завел мотор.
Гостиницу мы отыскали достаточно быстро, с прокатом автомобиля пришлось повозиться. Однако на окраине города мы все же нашли гараж, где такая услуга предоставлялась. Мы взяли в прокат «Фольксваген Гольф», и Анатолий вполне уверенно вывел его из гаража.
Мы распрощались с Быстряковым и вернулись на Вольфгангштрассе. Несмотря на то что мы пробыли здесь допоздна, ничего нового не узнали. С работы возвращались солидные немецкие бюргеры и их домочадцы. В окнах дома, где жил Бауэр, горел свет только на втором этаже. Хотя ночь была достаточно душной и форточки были открыты, никаких звуков, несущих какую-либо информацию, мы не услышали. До часу ночи в дом никто не входил и оттуда никто не выходил. Мы решили вернуться в гостиницу.
Постой в этой двухэтажной гостинице стоил недорого, и мы с Анатолием разместились в двух одноместных номерах, договорившись о том, что он поднимет меня рано утром. Так оно и произошло. Анатолий разбудил меня в половине шестого. Я с трудом поднялся, хотя накануне уснул как убитый.
В шесть ноль-пять мы уже остановили свой «Фольксваген» метрах в ста от интересующего нас дома. Я оставил Костенко на посту, а сам пошел погулять по Оффенбаху и заодно перекусить и выпить.
Вернулся я лишь через полтора часа, потому что слегка заблудился и не сразу нашел дорогу обратно. Когда я уселся в автомобиль, уже успел заметить, что Бауэр уехал, так как его «БМВ» отсутствовал перед домом. Анатолий сказал, что Бауэр уехал буквально за пять минут до моего возвращения в деловом костюме с портфелем для бумаг.
В половине девятого произошли новые события. Мимо нашей машины прошла невысокая полная женщина лет сорока пяти с черными короткими вьющимися волосами. Наружность ее была явно восточного типа. Анатолий сразу высказал предположение, что она является турчанкой, так как в Германии живут многие представители этой нации, которые работают здесь кем придется.
Женщина своим ключом отперла дверь в дом Александра Бауэра. В час дня, когда мы уже собирались по очереди идти на обед, женщина вышла из дома с большой авоськой и отправилась куда-то по своим делам. Я решил последовать за ней. Однако маршрут домработницы, а, похоже, именно эту функцию выполняла в доме Бауэра женщина, не отличался особой оригинальностью. Она обошла близлежащие магазины и, осуществив необходимые покупки, вернулась обратно. В районе трех часов она ушла. Вечером домой вернулся сам Бауэр.
Следующие пять дней были похожи один на другой. За исключением времени прибытия и убытия в дом на Вольфгангштрассе, 35, его хозяина и домработницы. Иногда Бауэр уезжал из дома в одиннадцать и приезжал в два. Домохозяйка, как правило, начинала работать в девять и закруглялась в двенадцать, если она в этот день не делала покупок. Четвертый и пятый день мы с Анатолием занялись слежкой. Анатолий попробовал последить за Бауэром на машине, я же отправился за домработницей.
Бауэр на своем «БМВ» каждый день уезжал из города во Франкфурт, и Костенко не решался преследовать его до конечной точки назначения, в силу того что он слабо знал город и не имел опыта автомобильной слежки. Моя же пешеходная слежка дала результаты – я выяснил, что домработница- турчанка жила в пяти кварталах от дома Бауэра в переулке Фишер-гассе, в небольшом домишке. В основном переулок был населен именно турками-гастарбайтерами.
Через пять дней наблюдений я пришел к выводу, что пора действовать, о чем и сообщил Быстрякову. Тот сразу же приехал в Оффенбах, и первый вопрос, который он задал, звучал следующим образом:
– Вы уверены, что объект вашего поиска находится в этом доме?
Первым заговорил мой горячий напарник, нервная система которого за пять дней подверглась тяжелым испытаниям. Вердикт Костенко был однозначен: он заявил, что несколько раз видел в доме Бауэра мелькающие силуэты за занавеской, когда хозяин и домработница отсутствовали. Анатолий не мог утверждать, что это на самом деле Наталья, но шестое чувство подсказывало ему, что это его бывшая супруга. Решающий аргумент изложил я.
На шестой день слежки я проследовал за домработницей, которая в большом бауле относила в прачечную грязное белье. Я специально испачкал соусом от гамбургера свой летний пиджак и отправился следом за ней.
Я поспел в прачечную со своим пиджаком в тот момент, когда турчанка распаковывала свой баул. Я совершенно четко видел, что среди мужских вещей в бауле присутствовали женские. Изящное нижнее белье, короткий домашний халатик, который вряд ли бы стала носить домработница.
– Таким образом, – подвел итог беседы Быстряков, – вы считаете необходимым проникнуть в дом?
– Да.
– Но это противозаконно. Германская полиция очень строга по отношению к такого рода самодеятельности. Нужны железные доказательства, иначе может быть большой скандал.
– В таком случае у нас есть только один шанс, – сказал я.
– Какой?
– Раскрутить турчанку.
– Каким образом?
– Для этого, возможно, нам понадобитесь вы, – я пристально посмотрел на Быстрякова.
– Что я должен делать?
– Вы, представившись полицейским, показываете домработнице фотографию. Лучше вас этого никто не сделает, так как нужен человек, хорошо говорящий по-немецки.
– Это совершенно исключено, – отрезал Быстряков. – Если потом выяснится, что я нарушал закон, у меня будут неприятности и я вынужден буду покинуть Германию.
Быстряков встал из-за стола и нервно заходил по комнате.
– Есть еще более простой способ, – вступил в разговор Костенко. – Я заметил, что замок в двери электронный. Всовывается карточка, и дверь открывается. Мне кажется, я могу попробовать вскрыть его.
– Да вы с ума сошли! – вскричал Быстряков. – Это же взлом! В чужой стране! Если вас поймают, то вам грозит тюремное заключение!
