О чем же этот фильм? О том, что в философии называется проблемой самотождественности. Что делает нас такими, какие мы есть, что отличает нас от других и позволяет изо дня в день сохранять целостность своей личности? Пол Верхувен и Арнольд Шварценеггер отвечают: память.
Проблема самотождественности
Почему возникает вопрос о самотождественности? Спросите себя: тот ли вы человек, каким были десять лет назад? В каком—то смысле — да, а в другом — нет. Физически вы, конечно, можете сильно отличаться от человека, которым были десять лет назад, особенно если, как я, вступили в долгий период заката. Почти все клетки, из которых состояло ваше тело тогда, погибли, их заменили новые. Только клетки головного мозга не подлежат замене: они просто умирают.
Вы также изменились духовно и интеллектуально. Вероятно, сегодня вы верите в то, во что не верили десять лет назад. У вас появились другие чувства, эмоции, воспоминания, желания, цели, планы, страхи, опасения, мнения. Мы все постоянно меняемся физически, психологически, эмоционально. Проходит время, и мы отказываемся от одних намерений и заменяем их другими; прежние воспоминания уступают место новым; эмоции, которые раньше были сильными, тускнеют, и другие занимают их место. Происходят постоянные изменения на всех уровнях. Как же нам удается быть одним и тем же человеком, сохраняя свою личность?
Некоторые считают, что не удается. Первым высказал эту идею древнегреческий философ Гераклит,[12] которому принадлежит много афоризмов. Его самое знаменитое утверждение звучит так: «Невозможно войти в одну реку дважды». Возьмем любую реку, например, Темзу. Молекулы, из которых она состоит, постоянно меняются. Сегодня река, конечно, не та, которой была месяц назад: в ней не осталось ни одной прежней молекулы, они все утекли в океан. Как утверждал Гераклит, река стала другой, она полностью изменилась. Прав он или нет?
Другой древнегреческий философ, Аристотель, считал иначе. Да, все меняется, но одни перемены более важны, чем другие: они способны прекратить существование объекта, претерпевающего изменения. Аристотель назвал их эссенциальными (т. е. сущностными). Если с каким—нибудь объектом происходят эссенциальные изменения, он перестает существовать как таковой. Но некоторые перемены не так значимы и сильны, из—за них объект не прекращает своего существования. Такие изменения Аристотель назвал акцидентальными. Это не означает, что они происходят в результате несчастного случая, как можно было бы подумать, буквально переведя это слово с английского (accident — «катастрофа, авария»). У Аристотеля «акцидентальный» означало «не настолько важный, чтобы прекратить существование объекта».
Понять разницу между эссенциальными и акциденталь—ными изменениями поможет пример из моей далекой юности. Когда—то, находясь в затруднительном материальном положении, я был вынужден постоянно носить единственные джинсы, поскольку другой одежды у меня просто не было. Сначала дыра появилась на колене. Безусловно, это было определенное изменение, но прекратило ли оно существование джинсов? Очевидно, нет, потому что я носил их еще около года. Таким образом, появление дырки на колене джинсов было, по Аристотелю, акцидентальным изменением. Затем такая же акцидентальная перемена произошла на другом колене. Постепенно свершилось неминуемое: джинсы протерлись в промежности. Наконец, швы разошлись по всей длине, и мои джинсы прекратили свое существование. Последняя перемена прикончила их: она оказалась эссенциальной переменой. Какая—то часть материи осталась, но джинсам пришел конец вследствие эссенциальной перемены.
Такое лее объяснение можно применить и к гераклитовой реке. Если принять точку зрения Аристотеля, получается, что даже полная замена одних молекул воды другими не является существенной для самой реки: это будут акцидентальные изменения. Да, река меняется, но не прекращает своего существования, она продолжает быть рекой.
Представим теперь, что она полностью высохла, берега сровнялись с дном, и от реки не осталось и следа. Совершенно ясно, что эти перемены будут эссенциальными, поскольку река исчезла.
Чью точку зрения следует принять в вопросе о самоидентификации: Гераклита или Аристотеля? Думаю, что Шварценеггер, судя по последним киноработам, склоняется к правоте Гераклита — но на ошибочных основаниях. Арни, как и Аристотель, считает, что нельзя отрицать постоянно происходящие изменения, но приходит при этом к заключению, что целостного, устойчивого «я», сохраняющегося во времени, не существует. Здесь очень легко совершить ошибку. Думаю, Арни допускал, что Аристотель прав: непрерывные изменения, происходящие с человеком, не отрицают существования устойчивого ядра личности — «я». Тем не менее он решил оспорить это утверждение и доказать, что неизменного, постоянного «я» не существует. К этому убеждению Арни пришел далеко не сразу. Раньше, особенно во время важного и плодотворного сотрудничества с Полом Верхувеном, Шварценеггера можно было бы назвать «аристотелианцем»: он верил в существование «я» как неизменной, устойчивой части личности, неподвластной времени. В более поздних работах он отказался от этих взглядов. Чтобы понять, почему это произошло, нужно проследить за развитием философской мысли Арни.
Двусмысленность тождества
Если вы испытываете соблазн от мысли, что «я» постоянно меняется, то переход к отрицанию целостного устойчивого «я» связан с неопределенностью понятия «тождественность». Мы употребляем слова «тот же самый», «тождественный» по меньшей мере в двух значениях. Когда речь идет о каком—то человеке, о нем иногда говорят, что он был «такой», а потом стал «другим». Обычно под этими словами мы имеем в виду, что этот человек основательно изменился: вместо консервативных взглядов, которых раньше придерживался, стал высказывать резко радикальные; или из милого и обаятельного превратился в грубого и раздражительного. Если же с человеком таких изменений не происходит, говорят, что он не изменился и остался таким же, как прежде. В этом случае мы употребляем понятия «тот же самый» и «другой» в качественном смысле. В этом смысле одна банка кока—колы будет той же самой, что и другая банка кока— колы, но обе они будут отличаться от банки пепси, потому что внешний вид и содержимое у них будет качественно разное. Если кто—нибудь покрасит банку кока—колы в голубой цвет, то в этом случае она изменится качественно: о ней и соседней банке кока—колы уже нельзя будет сказать, что они «то же самое». Про любую пару идентичных предметов мы можем сказать «то же самое», подразумевая под этим «очень похожее». Значит, в качественном смысле «то же самое», «тождественное» значит «очень похожее».
Но у этих понятий есть и другое, как говорят, количественное значение. В этом смысле одна банка кока—колы не будет «тем же самым», что и другая. Почему? Да потому что они представляют собой разные объекты. Одна из них стоит у меня на столе, а другая находится у вас в руках. Одну банку я могу открыть, а другую нет, поэтому не могу сказать, что две банки кока—колы — одно и то же. В качественном смысле они являются одним и тем же, а в количественном — нет.
Когда мы говорим о ком—то, что он стал совсем «другим», то не имеем в виду, что этот человек умер и прекратил свое существование. Мы не употребляем слово «другой» в количественном смысле, не считаем, что место одного объекта занял другой. Представьте, например, что поклоннику «Баффи» исполняется 30 лет и он вдруг решает, что это уже не лучший сериал в мире, и отдает свой голос какой—нибудь мыльной опере или, на худой конец, лотерее «Джет Сет». Что можно на это сказать? (В голове возникает слово «эвтаназия», но я лучше отгоню его подальше.) Без сомнения, такое ослабление умственных способностей будет настоящей трагедией. Но все же мы вряд ли сможем сказать, что это изменение равносильно смерти личности. Перемена ужасная, трагическая, способная разбить сердце, но все—таки это акцидентальное изменение. Человек изменился в качественном, а не в количественном смысле.
При обсуждении вопроса о самотождественности речь идет не о качественной, а о количественной идентификации. Нет сомнений, что со всеми нами постоянно происходят качественные изменения. Но по— настоящему нас интересует то неизменное ядро, которое сохраняет изо дня в день нашу личность и делает
