втором пути следующему составу. Расчеты разворачивали зенитки. Пулеметчики слаженно гремели лентами. Арбалетные команды зорко вглядывались в вечереющий пустынный город. Неведомый враг мог появиться каждую секунду. Сержанты транслировали команды офицеров. Внизу, среди пассажиров, паники не наблюдалось. Почти все вооружились, кто во что горазд. Командующий разрешил выдать из походного арсенала кинжалы и кольчуги, зато запер под замок весь запас спиртного.
– Что у вас там? – Коваль взбежал по лесенке.
– Ваше высокопревосходительство, нет пути вперед, – капитан «голубых клинков» щелкнул каблуками, уступил Артуру место у прибора ночного видения.
Коваль нагнулся к окулярам. В первую минуту ему показалось, что перед раструбом повесили черную простыню. Однако костры вокруг эшелона просматривались замечательно. А также фигурки караульных, огни на столбах и семафорах, и даже темные массивы жилых домов.
Черная простыня висела где-то дальше.
– Никогда такого не видали, – робко пожаловался веснушчатый механик, отвечавший за сложную оптику. – Тут господин Касьян был. Просил вам передать, что надо навстречу бы слетать…
– Поднимайте дирижабли, – приказал Даляр. – Вроде ветер потише стал?
Генералу никто не перечил, но Коваль видел, как переглянулись офицеры. Наводчиков и рулевых дирижаблей заранее считали покойниками.
«Русь» и «Каспий» стартовали одновременно. В первые минуты, пока стравливали тросы, все шло как обычно. Наблюдатель передал, что на окраине города, километрах в семи к югу, тоже горят костры, также видны шлейфы от трех лесных пожаров. И плюс ко всему – горит вода у берега реки. Вода гореть не может, стало быть – горит какая-то дрянь, вылитая в реку. Летучих бесов не видно, как, впрочем, и обычных птиц. От дыма трудно дышать, сносит на запад…
– Господин генерал, «Русь» не может пробиться дальше на восток.
– Ваше превосходительство, разрешите отпустить трос, оторвет! – закричал машинист с дрезины.
Трос натянулся стрелой. «Русь» неудержимо волокло на запад. Колеса дрезины качнулись. Ни к чему не привязанный «Каспий» внезапно потащило на запад с бешеной скоростью. Напрасно оба двигателя развивали полную тягу, дирижабль швыряло, как пушинку. Минута – и серебристое тело растворилось в низких тучах.
– Что? Как это не может пробиться? – До Артура не сразу дошел смысл слов.
– Наводчик передает – очень сильный ветер. Ураган, как черная стена. Они видят на востоке страшную грозу, прямо над Пермью.
– Не гроза это, однако… – Черный Дед, как всегда, материализовался из ниоткуда. – Кристиан правду говорил, я ему не поверил. Капля это… вывернутая.
– Капля? Какая еще капля? – Артур снова вгляделся в горизонт.
Над далекими постройками, над размытым вечерним горизонтом поднималась черная стена. Она слегка пульсировала, трепыхалась, как полотнище на ветру. По центру стена казалась выше, чем по краям. Впрочем, края разглядеть не представлялось возможным, дым от пожаров заволакивал горизонт.
– Капля вывернутая, – Озерник закинул в рот щепотку жевательного табака. – Видал, как капля в тихую воду втыкается? Впрочем, куда тебе… вы же пялитесь, а не видите ни черта! Для вас, городских, оно больно шустро кажется, раз – и все, хе-хе… А оно не шустро, если ждать и терпеть. Капля втыкается, вокруг нее стена водяная встает, вот почти как тут, а потом… разбегается волной во все стороны. Это Качалыцики, их делишки. Заступают нам дорожку. Молись, чтобы Кристиан успел собрать своих, кто тебе еще верен…
– Кажется, я понял, – Коваль подхватил у адъютанта обычный бинокль. – Капля вывернутая. Будто что- то воткнулось в землю, но не сверху, а снизу, изнутри, да?
– Ишь какой сметливый, – непонятно было, похвалил Черный Дед или посмеялся. – Плохо дело… Такой Звенящий узел прет, что все Хранители силы разом его не задержат, н-да… Ты бы слетал сам, что ли?
– Кристиан должен успеть, – твердо заявил Коваль.
– Господин генерал, «Каспий» возвращается! Низенько ползет! – обрадованно закричали караульные.
Притянули к земле «Русь». Кое-как дополз потрепанный «Каспий». Четверть баллонов на внешней стороне оболочки было разорвано. Наводчик стучал зубами и убеждал всех, что на высоте в сто метров бушует ураган. А еще выше с востока шпарят ошалелые птицы и летит всякий хлам, включая очки, башмаки и тарелки.
Артур поднял в небо дракона. Красный друг взревел от радости и энергично пошел на взлет. На высоте примерно в сорок метров его полет резко замедлился. Еще выше стало еще тяжелее. Внезапно Коваль понял, отчего не следует бояться возвращения летучих бесов. Кто бы ни породил ужасных созданий, летать при таком ветре они не могли. Лишь чудовищная яростная сила красного змея позволила ему преодолеть встречные потоки. Несколько раз седоку казалось, что дракон переломает крылья и рухнет вниз, прикончив их обоих. Однако, с рыком и стоном, китайский бородач преодолел ураган. Тучи висели невероятно низко. На высоте в сотню метров Артур полностью вымок и напрочь потерял ориентацию. Зато выше проглянуло ясное небо с первыми звездочками, открылась панорама безлюдного горящего города и…
То, что его так напугало. Капля вывернутая.
В разрывах туч, далеко внизу, Артур разглядел три живые змейки, окруженные кострами из разобранных домишек. Три военных эшелона, единственный островок жизни посреди вымершего города. Посреди грандиозного кладбища. Артура внезапно пробил озноб. Ему почудилось, будто кто-то отвел стрелки вселенских часов на пару десятилетий назад. Словно вернулся самый первый его полет на ящере, над пустынными, заброшенными деревнями, над заросшими шоссейными дорогами, где на сотни километров ни огонька, ни дыма печного…
Явление.
Подобравшись ближе, он решил, что пока станет называть это Явлением. Считать ли Явление смертельно опасным? Непонятно. Зато очевидно другое – Дед Касьян был прав. Оно походило на упавшую в гладь каплю или дробину и имело очертания кратера. По самым скромным оценкам, кратер достиг уже десятка километров в диаметре и продолжал расширяться во все стороны. Черные стены, вытянувшиеся вверх на добрый километр, не просто толкали впереди себя воздух, они создавали настолько мощные возмущения, что даже бесстрашный красный змей не рискнул приблизиться. Впервые за время дружбы человека и змея змей ослушался того, кто выкормил его кровью.
Встречный поток достиг такой силы, что пришлось нацепить альпинистские очки. Артур пришпорил змея, вынуждая его приблизиться хотя бы на сотню метров. Президент вспомнил, что творилось, когда Хранители послали его раскачивать Москву. Тогда там тоже происходило светопреставление. Москва-река вышла из берегов, здания проваливались под землю, посреди площадей попер бурелом, а домашний скот набросился на людей. Тогда тоже было страшно, но тряска земли закончилась, едва рухнули грязные заводы…
Сегодня на Урале родилось нечто иное. Колоссальная дымящаяся масса наступала на него, слегка прогибаясь по краям. Она наполовину поглотила Пермь, но не просто накрыла, как смерчь или песчаная буря. Растворила. Впитала в себя.
Стало почти невозможно дышать. Раскаленный вонючий воздух наждаком тер легкие. Умеренный свист сменился запредельным воем. Все предыдущие впечатления оказались обманом. То, что Артур принимал за газовое облако, за дымовую завесу или, в крайнем случае, – за взвесь чернозема и песка, оказалось гораздо более плотной массой. Артур вдруг понял, что это за мелкие беловатые вкрапления видит он в толще дымной стены.
Это были… девятиэтажки. Останки многоквартирной застройки, бетонные пригороды Перми, в которых никто не жил уже полтора столетия. Нынешние пермяки предпочитали заселять исторический центр, с печками и каминами. Но высотные здания не подняло в небо ураганом. Это сама поверхность планеты втягивалась в небо, скручивалась, как титанический чулок, и волокла за собой дороги, поселки, аэродромы, элеваторы…
Коваль увидел, что произойдет с ними и с поездом, если они поедут дальше. Впрочем, застыв на месте в ожидании составов с нижней Волги, они рисковали точно так же. Железная дорога не проваливалась в черную клубящуюся глубину, а заворачивала… вверх. Так же, как дорога шоссейная. На путях находился поезд, крошечные вагончики тянулись за таким же крошечным локомотивом. Поезд стоял на запасном пути, вагоны застыли под воронкой цементного элеватора, и все это вместе взятое взбиралось на вертикальную
