улыбался, целовал ручки, какой-то девице дал автограф, но постепенно накалялся, поскольку не мог даже куска проглотить.
Вовка краем глаза наблюдал за происходящим.
– Ладно, оставлю вас вдвоем, тогда эти мухи будут меньше надоедать. Шадрина, бери дело в свои руки.
И он ушел. Несмотря на полноту, двигался он легко и даже изящно.
– Да, Костя, тяжело тебе на людях…
– И не говори, поесть даже не дадут. – Он взял обе мои руки и стал поочередно целовать. Поклонницы осадили назад, но я чувствовала: на нас многие смотрят.
– Динка, я твою репутацию не испорчу?
– Наоборот! – засмеялась я. Меня волновали его прикосновения даже среди такого множества людей.
– А как тебе Вовка?
– Он мне всегда нравился, хороший парень. Скажи, он бандит? – вспомнила я разговоры своей сестры.
– Не знаю, но думаю не без того. То есть сам он не бандит, конечно, но не сомневаюсь, что связан с ними… Куда от них денешься? Шадрина, о чем мы говорим вообще? Шадрина, я тебя хочу, – произнес он одними губами, но я расслышала, и блаженное тепло разлилось по телу, голова пошла кругом.
– Костя, знаешь, что мне сейчас нужно? – прошептала я.
Его глаза вспыхнули.
– Ну?
– Ушат холодной воды!
– Я люблю тебя, Шадрина!
И вдруг выражение лица у него изменилось. Оно стало холодно-безразличным и на губах появилось подобие вежливой улыбки. Я обернулась. К нашему столику, чуть пошатываясь, с бокалом шампанского приближалась Ариша.
– Простите, я на минутку прерву ваше уединение, вы позволите присесть? – И, не дожидаясь позволения, она села на Вовкин стул. – Дина, ваш отец страдает!
– Страдает? От чего?
– От вашего невнимания. Не знаю, что у вас вышло, но он огорчен, расстроен. Может, вы хоть на минутку подойдете к нему? Надо же вам наконец примириться! – произнося все это, она жадным взглядом поедала артиста Иванишина. – Пойдите к нему, поговорите, а я пока буду развлекать вашего кавалера! Обещаю, я не дам ему скучать… – И она завозила ножками под столом, очевидно пытаясь найти Костину ногу. У него сделалось вполне несчастное лицо.
– Спасибо за заботу, Ариша, но выяснять отношения в подобной обстановке по меньшей мере глупо, к тому же мы их уже выяснили. Это папа вас уполномочил подойти ко мне?
– Нет, я просто забочусь о нем.
– Ну, он не такой уж рамоли, мог бы и сам подойти…
Но она меня почти не слышала, вся устремившись к своему кумиру. Бедный папа, подумала я. Как безбожно он изменял своим женщинам, а теперь вот пожинает плоды… Видимо, Нелли права, и у папочки уже растут длинные ветвистые рога. Хотя он, кажется, тоже времени даром не теряет или просто делает вид, выдает желаемое за действительное? Ну да Бог ему судья. Не надо жениться на женщине, которая на десять лет моложе твоей старшей дочери.
– Господин Иванишин, в вашем интервью вы сказали, что любите девочку по имени Дина, это она и есть?
– Она и есть! – без запинки подтвердил Костя, а у меня сердце опять ушло в пятки.
– Поразительно… И при встрече через столько лет вы не разочаровались? – заплетающимся языком допытывалась Ариша. Ну и нахалка же она!
– Должен вас разочаровать – нет, не разочаровался! – с улыбкой холодного убийцы произнес Костя.
– И что, стоило столько лет лелеять в душе… этот образ?
– Мадам, вы, по-моему, что-то не то говорите…
– Я? Почему? Она же холодная… безразличная… А вы заслуживаете другого отношения…
– Простите, не запомнил вашего имени-отчества.
– Просто Ариша! – обворожительно улыбнулась мачеха.
– Так вот, Ариша, позвольте, я провожу вас к вашему мужу.
– Это вы так изысканно говорите мне «Пошла вон!»?
– Если угодно! – не выдержал Костя.
– Ну что ж, я уйду, только… Вы хоть знаете, что она отравила собственного мужа?
Начинается, с тоской подумала я. Этот бред будет всегда меня преследовать, что ли?
– Разумеется, знаю! – спокойно произнес Костя. – А вы знаете, почему она это сделала?
– Нет, – простодушно вытаращила глаза Ариша.
– Потому что я ее об этом попросил, она это из-за меня… Вам все ясно? Я, видите ли, нацелился на наследство, а Дина так… немножко мне помогла. Там, правда, денег оказалось не так уж много, во всяком случае, по моим меркам, но зато мне досталась такая женщина! Это дороже всех денег! Я лично готов принять из ее рук даже чашу с цикутой!
– Костя, прекрати этот бред! Что за идиотские шутки? – рассердилась я.
– О, какой вы… Вы даже лучше, чем я думала… – пробормотала Ариша. – Но у вас плохой вкус, и вообще, я поняла на собственном опыте – воплощенная мечта… это такая гадость… Я вот мечтала когда-то выйти замуж за ее папочку. Я, конечно, его люблю и все такое… У нас ребенок… Но он старик… Как бы ни хорохорился, сколько бы ни пил виагру… Короче, господин Иванишин, вот мой телефон, если вдруг возникнет желание…
Тут, к счастью, появился отец. Надеюсь, он не слышал пьяных излияний своей жены.
– Ариша, по-моему, нам пора!
– Ну что ты, Юрочка, еще рано! Мы тут так мило беседуем…
– Извините, молодой человек, и ты, Динь-Динь, она сегодня весь день ничего не ела, диета, то-се, а тут выпила, ну и… Пошли, пошли, детка!
Ариша уже не вязала лыка. Он поднял ее со стула и увел, она еле передвигала ноги.
– Ну и мачеха у тебя, конец света! Бедный твой отец! А кстати, как он тебя назвал? Динь-Динь? Какая прелесть! Можно я тоже буду звать тебя Динь-Динь?
– Нет! Только не Динь-Динь! – вдруг воскликнула я. – Я не хочу! И потом, для чего ты наплел всю эту херню насчет отравления? Это не повод для идиотских шуток! Теперь еще и о тебе поползут слухи, и опять я буду отдуваться!
– Шадрина, не злись, я не подумал… Да она завтра и не вспомнит! Она же пьяная в сосиску!
– А это запросто мог еще кто-то услышать!
– Перестань, Динка, ну прости дурака, она меня достала, такая дура и хамка…
– И блядь!
– И блядь, – легко согласился Костя. – Притом настолько откровенная, что и неинтересно совсем!
– Ты, значит, откровенных блядей не любишь?
– Нет. Я люблю почувствовать в женщине легкую блядинку… Не более того. Вот в тебе это есть, Шадрина, а еще… я просто тебя люблю с первого класса, и это что-то иррациональное! Я вот, например, помню даже, с каким букетом ты пришла в первый класс первого сентября. У тебя была большая охапка розовых гладиолусов. Беленький воротничок-стоечка, фартук с крылышками и никаких ленточек, бантиков в волосах. Я как увидел, сразу пропал… А между прочим, прошло тридцать пять лет, оцени, Шадрина!
– Я оценила, Костя.
– Но с каким опозданием!
– Лучше поздно, чем никогда.
– Это верно! – улыбнулся он такой улыбкой, что можно было сойти с ума.
– Костя, поешь, ты же голодный, – напомнила я. – И вообще, на нас все смотрят.
