– Сложность ситуации в том, чтобы не создавать излишней напряженности ввиду того, что скоро должно произойти то, что обязательно должно произойти...
Он кивнул – понял, что я говорю о предстоящих вот-вот родах...
– В роддоме мы с ней... – Я выразительно посмотрела на Литвинова, чтобы он понял, что я рассказываю, как Лариса видит сложившуюся ситуацию. – ...Оказались случайно, после того, как убежали с урока химии. Рожать мы с нею никого не собираемся и вообще знаем обо всем этом понаслышке...
Хозяин кабинета даже сморщился. Я поняла, что до него дошла сложность психологической ситуации, в которой оказалась Лариса...
– Сейчас мы идем домой...
– Не смею задерживать... – пробормотал Литвинов, уже явно перестав понимать, что он говорит.
Я улыбнулась...
– Проблема в том, что мы потеряли ключи от своих квартир... Это, конечно, не беда, мы остановимся у кого-нибудь из наших друзей...
Я давно уже сообразила, что далеко от больницы нам уходить нельзя, значит, ко мне домой я Ларису отвезти не смогу, это совсем в другом районе Тарасова. К ней домой я ее отпустить тоже не могу, мне трудно представить поведение ее родственников и их реакцию на ее теперешнее состояние... Остается одно – вспомнить, кто из наших живет недалеко от больницы... Ну, конечно же, Игорек... Пешком отсюда до него – минут пять...
– Разрешите воспользоваться вашим телефоном...
Литвинов рассеянно кивнул. Я набрала телефон управления и услышала голос Григория Абрамовича.
– Если вам нужна помощь, прежде всего сообщите свой адрес, – произнес он ритуальную фразу.
– Это я, узнали? – я старалась не называть ни себя, ни его, чтобы не выводить Ларису из того относительного психологического равновесия, в котором она сейчас находилась.
– Николаева? Оля? – сообразил Грэг. – Что там у тебя? Наша помощь нужна?
– Да. Но не столько помощь, сколько ключи от квартиры Игорька...
– Что? – услышала я в трубке приглушенный, но явно возмущенный голос Игорька. – Это еще зачем?
– Подожди, Оленька, – сказал Григорий Абрамович. – Сейчас мы с ним договоримся.
Я перестала вообще что-либо слышать. Деликатный Григорий Абрамович явно зажал трубку ладонью... Ответил он мне секунд через двадцать. Спокойным и как всегда уверенным тоном.
– Жди там, минут через пятнадцать он сам привезет...
И повесил трубку. Я облегченно вздохнула... Главное удалось. Теперь нужно создать для Ларисы ту обстановку, которая ей кажется наиболее спокойной... Квартира Игорька для этого вполне подойдет... Вот только врача для постоянного дежурства с Ларисой нужно выбить из этого Литвинова...
К моему удивлению, сделать это оказалось гораздо проще, чем я предполагала. Литвинов сказал: «Конечно-конечно...» – попросил оставить адрес и клятвенно пообещал через час прислать квалифицированного врача. Он еще заверил меня, что у него сейчас много свободных врачей... Я удивилась, не поверила ему, но не придала этой фразе особого значения и промолчала...
Минут пять мы с Ларисой ждали на улице у приемного отделения, Игорек приехал точно, как и обещал Григорий Абрамович... Он не сказал мне ни слова, лишь улыбнулся грустно и обреченно. Я не стала расспрашивать, чего это он так улыбается... Надо будет – сам скажет... У меня сейчас так голова была занята Ларисой Чайкиной и ее проблемой, что я даже про террориста, которого нам поручили найти, позабыла. Очень, конечно, соблазнительно было бы расспросить Ларису, что же она все-таки видела... Но разве я смогу сейчас с ней об этом заговорить? Видно, придется обходиться без ее помощи...
Игорек вез нас до своей квартиры ровно пять минут, я подозревала, что пешком мы дошли бы быстрее. Но он очень боялся, что машину тряхнет и Лариса родит прямо в нашем «рафике»... Поэтому плелся еле- еле, не больше двадцати километров в час...
Жил он на четвертом этаже, но лифт работал исправно, и я не боялась теперь, что у нас возникнут сложности, если придется Ларису срочно транспортировать в больницу... Я представила Игорька Ларисе как знакомого мальчишку из соседней школы, у которого родители уехали в командировку, квартира свободная, и там можно спокойно отдохнуть, пока я пойду искать ключи от ее дома... Лариса Игорька приняла и через несколько секунд обращалась к нему без всякого смущения, называя его при этом почему-то Витя... Ну да ладно, Витя так Витя... Но я чуть не рассмеялась, когда увидела его реакцию на эту искаженную Ларисину реальность. Игорек словно подавился чем-то и никак не мог вздохнуть свободно. Ему потребовалось несколько минут, чтобы привыкнуть к своей новой роли и отвечать Ларисе свободно и непринужденно...
Я уложила Ларису на постель Игоря и пошла с хозяином дома на кухню, дожидаться обещанного Литвиновым врача...
– Объясни мне, Ольга, – спросил меня Игорек, наливая мне крепкого чая, поскольку кофе не любил и дома его не держал, – почему, как только мне начинает казаться, что у меня с кем-то получается серьезно, так каким-то странным образом вмешиваешься ты и все превращается в какую-то смешную суету?
– О чем ты, Игорь? – Я, честно говоря, плохо его слушала, он любит трепаться о своих чувствах.
Раньше он говорил о том, как ему без меня плохо, теперь все чаще о своих отношениях с другими женщинами рассказывает. Как близкому другу... Дурачок! Не замечает, что мне это просто скучно... Ну и что, что я психолог! Не могу же я день и ночь только и делать, что решать чьи-то психологические проблемы... Для Игорька, я, например, делать это просто отказываюсь... Не хочу помогать ему ни удержать какую-то женщину рядом с собой, ни оттолкнуть ее. Пусть все это делает сам. Мне почему-то очень хочется видеть в нем мужчину, а не пацана, ищущего помощи у меня, женщины...
Но сейчас он, как выяснилось, вовсе и не собирался посвящать меня в очередную свою любовную историю. Он хотел... на судьбу мне, что ли, пожаловаться... Или на меня саму, я так и не разобралась толком... Оказывается, он уже недели две ходил вокруг одной красавицы, с которой познакомился, когда лежал в больнице после булгаковского ранения. И как раз сегодня собирался проявить активность и привести ее к себе на ночь... А тут я со своей просьбой, которая в результате обернулась приказом нашего командира... Григорий Абрамович умеет так попросить...
Я, конечно, жалеть Игорька не стала, иронически хмыкнула и растрепала его волосы. Какой он мужчина, хоть и старше меня!..
– Все, Игорек, хватит жаловаться, – сказала я ему серьезно и без всякой насмешки. – Я тебе не мама, в конце концов... Давай-ка рассказывай, что там вам Грэг сообщил об этом террористе, что роддом взорвал. А может, это и не он вовсе... Может, это бомба взорвалась какая-нибудь, что со времен войны еще лежала. В Тарасове такие случаи были. Здесь в войну много бомбили...
– У тебя-то с головой все в порядке? – спросил Игорек. – Роддом построили всего десять лет назад...
– Почему десять? – удивилась я. – Я тоже там родилась – во втором, у вокзала...
– Старый роддом снесли десять лет назад, а перед тем как сносить – сожгли вместе со всем оборудованием... Там обнаружили стафилококк, вирусный гепатит и еще кучу какой-то дряни, которая никакой дезинфекцией не выводится. И за год новый построили... Поэтому забудь про бомбы, которые с войны в корпусе здания лежат...
– Значит, террорист? – спросила я.
Я не была нисколько смущена тем, что Игорек «посадил меня в лужу». Дело в том, что я сама в нее села специально для Игорька, чтобы он почувствовал себя уверенно и перестал расстраиваться из-за какой-то глупой любовной истории. Вряд ли у него это серьезно. А если и впрямь что-то важное у него с этой медсестрой намечается, так это – судьба, и ничто ей не помешает. Никакая Оля Николаева со своими неожиданными просьбами...
– Я в этом уже не сомневаюсь... – убежденно ответил Игорек. – Грэг нам столько информации про все это вывалил...
– А как же эти сволочи, что хотели детей похитить? – спросила я. – Может быть, Кузнец, который их послал, специально взрыв устроил, чтобы под шумок младенцев выкрасть? За Кузнецовым такие дела числятся, так что он вполне мог на это пойти...
