– Камандир! - Ибрагим был тут как тут. - Теперь уж маи братья атамстят за унижение! Только скажите, и мы будем резать этих гяуров как баранов!
– Всему своё время, Ибрагим. Ты лучше приведи ко мне ещё воинов твоего народа, и чем больше их будет, тем быстрее вы сможете отомстить.
– Все джигиты будут здесь, дай только время, камандир! - Ибрагим повернулся к своим воинам и быстро сказал им что-то на своём языке. Через мгновение они уже скрылись за отрогами гор.
– Иллюстрий, лучники сейчас прибудут, - запыхавшийся Валент уже вернулся. Тем временем на свежий воздух выходило всё больше и больше воинов.
– Великолепно, Валент! Как думаешь, мы сможем без лишнего шума взять этот форт?
– А то как же! Надо только как-нибудь перемахнуть через его стены, или хотя бы ворота выломать. А дальше мы их просто задавим числом.
– У меня есть идея получше. Менгли, ты сможешь сыграть роль какого-нибудь партафского командира?
– А почему я должен играть того, кем я и являюсь? - заговорщицки подмигнул партафец.
– Иовиан, у нас есть партафская одежда и оружие? Человек этак для сорока.
– Найдётся и для тысячи, иллюстрий!
– Тогда переодень четыре десятка легионеров в партафцев, но только как можно быстрее, пока у тех, - Андроник махнул в сторону форта, - обед не закончился.
– Делается, иллюстрий!
– Интересно, почему в этом форте даже дозорных не выставили?
– Будь я командиром гарнизона, уже бы давно кто-нибудь висел на башне. Кстати, как я и думал, мы вышли возле Аль-Тинара, самого укреплённого форта. Во всяком случае, он был таковым при султане Аббасе.
– Я молю Аркара, чтобы мы так же легко вошли и в город. Интересно, куда смотрит Менгли-Хазрей: армия врага уже движется к столице, - Андроник хохотнул, - а в фортах даже охрана не выставлена. Хотелось бы мне знать, в столице гарнизон-то хоть остался?
– Думаю, в Ипартафаре вполне могут идти бои воинов Менгли-Хазрея и сторонников Аббаса. Скорее всего, именно поэтому в городе сгорело несколько домов.
– А я боюсь, как бы Ипартафар кто-нибудь не взял, пока мы маршировали по горам. Вполне может оказаться, что тарны или тайсары уже пируют в султанском дворце. Девалась же куда-то партафская армия.
– Какая армия? - Менгли-Дубрей нервно засмеялся. - В той битве, в которой я поклялся служить тебе, Андроник Ласкарий, полегла последние настоящие солдаты.
– Ну ладно, ладно, Менгли, не волнуйся! - Андроник почти понимал чувства партафца. - Вот возьмём мы этот город, вернём Аббаса, и будете вы себе спокойно тут жить. Ну, разве только без северных равнинных земель.
– Боюсь, что будем мы жить вообще без земель.
– Император не дурак: он понимает, что если мы двинемся южнее Ипартафара, то придётся каждый день подавлять партафские мятежи. Эта война и так слишком дорого обошлась казне.
– Командир, вот и наши 'партафцы', - хохотнул вернувшийся Иовиан. - Воины гарнизона обзавидуются!
Да, этих легионеров вырядили во все самые лучшие трофеи: на партафские халаты были накинуты толстые кольчуги и воронёные кирасы, а из оружия были секиры и лёгкие мечи с круглыми железными щитами. Этот отряд стал больше похож на султанских 'бессмертных', нежели на обычных партафских воинов.
– Менгли, а теперь я тебе объясню, что ты должен сделать...
Очень странная процессия подошла к форту. Впереди, на закованном в броню коне, ехал всадник, на котором железа было не меньше, чем на его скакуне.
За ним гордо шествовало четыре десятка 'бессмертных', бряцавших своим оружием. Всадник, не спешиваясь, несколько раз стукнул в ворота железным кольцом на длинной-длинной цепочке, приделанным к стене. Несколько минут ничего не происходило, и всадник снова ударил кольцом в ворота. И вот наконец- то на стене появился партафец, зевавший во весь рот.
– Чего тебе?
– Немедленное послание от султана, да продлит небо его дни!
– Делать мне нечего, послания...
– Да как ты смеешь так разговаривать с аль-мухадтаром? Если мне не откроют ворота, я немедленно возвращусь в город и прикажу вырвать язык и тебе, и всему гарнизону! - воины безмолвствовали, зато вот всадник уже начал разворачивать своего коня.
– Господин просто не понял солдатского юмора! Сейчас аль-мухадтару откроют ворота! Эй, Файнар, немедленно открой ворота!
– Вот так-то лучше. Возможно, Султан даже не узнает об этом, если у меня будет хорошее настроение, - всадник подмигнул стоявшему на стене воину.
– Гюйнар уж постарается, чтобы так и было, господин!
Между тем ворота уже заскрипели и начали открываться. Во внутреннем дворике было не больше десятка сонных воинов, еле передвигавших ноги. Похоже, они только недавно проснулись.
Всадник въехал на своём коне внутрь. За ним последовали и его воины, озиравшиеся по сторонам.
– Так что у господина за послание от султана Менгли-Хазрея? - воин, стоявший на стене, спустился. Видимо, это был командир гарнизона.
– От Менгли-Хазрея? - командир гарнизона не заметил, что рука всадника оказалась на эфесе меча. - Аббас шлёт тебе привет!
Партафец успел только широко раскрыть глаза от удивления, а через мгновение его голова уже покатилась по камням.
– Нас предали! - заорало несколько воинов гарнизона, зовя находившихся поблизости, товарищей на помощь.
А между тем в ворота уже вбегали аркадские легионеры и горцы, радостно улюлюкавшие. Сорок же 'бессмертных' начали резню, убивая воинов гарнизона.
Легионеров вёл в бой Андроник, надевший за минуту перед началом свой плащ с пурпурной каймой. Он хотел выглядеть как можно внушительней в глазах врага. Они должны понять, что хозяин вернулся. И он страшно зол...
– За Аркара и императора! - кричал Ласкарий, успевший убить уже двух партафцев.
Воины гарнизона выбегали из казарм и ничего не понимающим взором смотрели на развернувшееся сражение. Зато легионеры не мешкали: сотня аркадцев ринулась на казармы, убивая партафцев, а горцы толпой в семьдесят человек побежали к башне.
Все взоры воинов гарнизона были обращены на всадника, который убивал партафцев, крича: 'За Аббаса! За Партафу!'. Менгли-Дубрей в каждом враге видел все те несчастья, что свалились на его страну, а их он давно надеялся остановить...
Так что было вполне понятно, почему через несколько минут гарнизон сдался. Менгли-Дубрей лично убил двенадцать воинов, и уже готов был на коне ворваться в башню. А когда врагов рядом уже не оказалось, он с налитыми кровью глазами обернулся к казармам, где ещё были слабые очаги сопротивления. Менгли поскакал туда и уже замахнулся мечом на вставшего на колени партафца. Андроник еле успел схватить его за руку. Ласкарий был единственным, кто был на коне, кроме Менгли-Дубрея.
– Он сдаётся, Менгли. Твой соотечественник сдаётся! - наконец-то разобрал партафец слова Андроника.
– Хватит на сегодня крови, думаешь, а? Они предали Партафу, и они мне больше не соотечественники! - Менгли-Дубрей попытался вырваться, но у Андроника оказалась на редкость сильная хватка.
– Да, Менгли, хватит! Побереги лучше свою ярость для Хазрея!
– Ладно, Андроник-яме, ладно! Но это не значит, что завтра я никого из них не убью.
– Вот и хорошо. Но это не значит, что я завтра позволю тебе этого сделать! - у Андроника был большой
