– Вот и ладушки, – Нюра обрадованно подняла свой. – За то, чтобы наши желания обалдевали от наших возможностей, – скороговоркой произнесла она и одним махом опрокинула содержимое стаканчика в желудок.
Медленно опустив посуду, она протяжно выдохнула, неторопливо поднесла к крупному носу черную корку и со свистом втянула ноздрями воздух. Потом наколола на вилку кусок соленого огурца и с аппетитом захрустела им.
– Вовремя ты объявился, соколик. – Нюра принялась за кушанье, лежавшее на тарелке, и продолжала говорить с набитым ртом. – Я уж собиралась за помощью бежать. Говоришь, Володькой тебя кличут?
– Владимиром, – кивнул Китаец и тоже опорожнил стакан.
Водка оказалась теплой, но вполне приличной.
– А зачем тебе Сережка понадобился? – Нюра оторвалась от тарелки и сама наполнила стаканы.
– Меня к нему просил один его знакомый заехать, – тут же выдал свою версию Китаец, – Сергей ему кое-что задолжал.
– Задолжал? – Нюра недоверчиво покосилась на Китайца. – Кажется, ты говорил что-то насчет работы? Да и не похоже это на него. Одевается он похлеще тебя, соколик. А духан от него, как от парфюмерного магазина. На кухню выйдет, так картошка у меня потом два дня запах держит. В общем, не мужик, а бл... какая-то...
Она положила вилку и суетливо перекрестилась.
– Да и звонят ему все бабы одни. Из мужиков ты первый, – она потянулась к стаканчику. – Ну, родной, давай за любовь.
Она, не чокаясь, отправила содержимое второго стаканчика вдогонку за первым. Движения ее были размеренными и неторопливыми. Все повторилось в том же порядке: корочка хлеба, кружок соленого огурчика. Правда, на свою тарелку она теперь добавила еще кильку, которую сгребла с блюдца и, перемешав все это, с аппетитом принялась уплетать.
– Ты что какой серьезный, Владимир? – весело поглядывая на Китайца, спросила она. – Не болеешь?
– Нет, Нюра, здоровьем Бог не обидел. – Он отпил полстакана и поставил на стол.
Позавидовав уплетающей за обе щеки Нюре, которая вовсю хрустела огурцами, тоже наколол на вилку колечко и отправил в рот.
– Замечательные огурцы, – не лукавя, похвалил он.
– Мать солит в деревне, – снова начала объяснять довольная Нюра. – Засол бочковой, таких огурчиков сейчас поискать. Она и садит сама, и солит. Мать у меня золотая. Золото, а не мать.
– А когда твой сосед обычно дома появляется? – спросил Китаец, дождавшись, пока она закончит возносить хвалу маме и ее огурцам.
– Да он обычно к вечеру куда-то намыливается и всю ночь его нету. А днем отсыпается. Я его несколько раз выспрашивала, где он работает, ну, во дворе-то меня пытают, а он отшучивается все, говорит, вторая смена, вторая смена. А я чувствую, что никакая это не вторая смена, – понизила голос Нюра, наклоняясь к Китайцу, хотя нужды в этом не было, в квартире они были одни.
Он сделал вид, что жутко заинтересовался.
– Да какая там, к черту, вторая смена, – Нюра перешла на шепот, – это ночная смена.
Китаец облокотился на спинку стула, достал сигареты и закурил.
– Дай-ка сигаретку. – Спиртное уже ударило Нюре в голову, и она стала более развязной.
– Угощайся, – Танин пододвинул ей пачку, дождался, пока она достанет сигарету, и поднес зажигалку.
Нюра пододвинула поближе к нему консервную банку, служившую пепельницей. В это время в коридоре зазвонил телефон. Нюра неохотно поднялась и пошлепала к двери.
– Если это Сергей, – вдогонку ей сказал Китаец, – не говори, что его ждут, я хочу сделать ему сюрприз.
– Да он никогда мне не звонит, – ответила Нюра, – это небось снова его подружки по объявлению.
«Подружки по объявлению», – пробормотал Китаец. Что-то в этом Сергее настораживало его. Конечно, то, что его телефон оказался в записных книжках у Петрушенко и у Саши, могло быть чистой случайностью, но что-то подсказывало Китайцу, что он медленно, но верно приближается к цели. Нюра за дверью втолковывала кому-то, что правильно, звонить нужно с утра, просто Сергей куда-то отошел по срочным делам, что она – соседка и ей некогда разговаривать, потому что у нее важные гости. Наконец она положила трубку и вошла в комнату.
– Что же ты не наливаешь, Вольдемар, – игриво произнесла она, – не ухаживаешь за дамой?
– Задумался, – широко улыбнулся Китаец, обнажая в улыбке безукоризненные зубы. – А что это за подружки по объявлению?
Он наполнил стаканы и поставил ополовиненную бутылку на стол.
– Это я их так называю. – Нюра села за стол и схватилась за стакан. – Они все говорят: «Здрасьте, я по объявлению». – Она без всяких тостов махнула стопку и затаила дыхание.
Теперь ритуал несколько сбился: первым делом Нюра потянулась к огурцу и начала им вяло похрустывать. Она вздрогнула и едва не подавилась, когда в коридоре хлопнула входная дверь.
– Фу ты, господи, – крякнула Нюра, – явился твой приятель.
– Он не мой приятель. – Китаец поднялся и вышел в коридор.
– А сигареты-то! – полупьяным голосом прокричала вслед Нюра и тут же загремела бутылкой о стакан.
Подойдя к двери Сергея, Китаец уверенно постучал. Дверь открылась почти сразу же, и он увидел на пороге высокого молодого красавчика в элегантном цвета кофе с молоком костюме, кофейного цвета сорочке и галстуке в тон костюму.
Длинные светло-русые, зачесанные назад волосы открывали высокий лоб. Большие зелено-карие глаза с опущенными внешними уголками придавали его удлиненному лицу немного загадочное выражение. Чувственные, хотя и не слишком большие губы были четко очерчены. Когда красавчик увидел Китайца, его широкие, почти сросшиеся на переносице брови поднялись, а в глазах промелькнула тревога.
Это был тот самый субъект, который на видеокассете занимался любовью с Петрушенко.
– Добрый день, – улыбнувшись, Китаец смело шагнул в комнату.
Парню ничего не оставалось делать, как отступить немного в сторону, чтобы пропустить его.
– Эй, эй, что вам нужно? – Парень быстро сделал шаг и ухватил Танина за рукав, но тот уже проскользнул внутрь.
В комнате было уютно и одновременно просторно. Интерьер создавался не абы как, было заметно, что к этому приложил руку человек со вкусом. Старый пол был очищен от краски и тщательно отциклеван, стены оклеены однотонными обоями цвета сливочного мороженого. В углу на стойке из темного неполированного дерева стояли телевизор и музыкальный центр. Почти в центре комнаты расположился короткий диван, обитый веселеньким красно-оранжево-зелено-коричневым материалом. Перед ним на низком тяжелом столе возвышалась прямоугольная бутылка виски и хрустальный стакан. У одной из стен от пола до самого потолка возвышался открытый стеллаж, на котором были расставлены книги, кое-какая посуда и разные безделушки вроде стеклянного шара и фарфоровых статуэток.
– Сергей? – Танин развернулся на каблуках и посмотрел франту в глаза.
– Да, да, Сергей, и что из этого? – нервничая, вопросил парень.
– Нужно поговорить. Закрой дверь.
– К сожалению, у меня сегодня много дел, – помотал головой Сергей, – я никак не могу.
– Очень плохо, – выпятил губы Китаец.
– Почему это?
– Потому что, если вы не ответите на мои вопросы, я буду вынужден препроводить вас в милицию. Впрочем, – вздохнул он, – возможно, я буду вынужден это сделать и в том случае, если вы ответите мне.
– Кто вы такой? – Сергей захлопнул дверь и подошел к Китайцу.
В глазах у него продолжали тревожно метаться догадки, но внешне он оставался спокоен.
– Я сыщик, – произнес Китаец, – можешь называть меня Владимир Алексеевич.
