тонах! Ливни кипящими потоками стекали с голых утесов, и земля мгновенно поглощала их. Выжженные теснины сжимали реки. Глыбы скал были иссечены трещинами, обнажавшими рудные жилы, затоплены лавами. Груды камня, похожие на кучи мертвых костей, громоздились у подножий острых хребтов. По всему лицу планеты зловещими опухолями вздымались кратеры вулканов. Багровые от зарева извержений ночи сменялись днями, желтыми от сернистого дыма.
Но наступила архейская эра — два миллиарда лет до нашего времени, когда первобытные моря во впадинах Земли перестали кипеть и испаряться. Пройдет еще немного времени, и они станут теплыми, как вода в ванне. И вот тогда в них начнутся чудесные превращения.
Жизнь возникла именно в воде, потому что без нее невозможно представить себе живой организм. Все химические процессы и обмен веществ мыслимы только в организме, насыщенном водой. Но каким образом возникла жизнь?
В те невообразимо давние времена океаны представляли собой густые «рассолы», растворы всевозможных солей, щелочей и металлов. Эти вещества не могли не вступать в реакции друг с другом. Образовывались все более сложные и все более стойкие молекулы, некоторые их виды обладали свойствами присоединять к себе из окружающего «рассола» новые вещества. Так начались сложнейшие химические процессы превращения неживого вещества в простейшие живые организмы. Эти процессы продолжались сотни миллионов лет, и вот непрозрачной белесой мутью поплыли по течению рои крохотных полупрозрачных существ. Воды были насыщены этой «живой пылью», и понадобился бы электронный микроскоп, чтобы разглядеть каждую отдельную «пылинку».
Живые «пылинки» гибли массами, течение увлекало их в места, где вода кипела над жерлом подводного вулкана, или во мрак неведомых глубин, где под чудовищным давлением и в вечной темноте эти искорки жизни быстро погибали. Но гигантские молекулы возникали невероятно быстро: погибших сменяли мириады новых.
Возможно, они были похожи на нынешние вирусы. Но они могли расти. Они увеличивались в размерах и усложнялись, причем усложнение это шло разными путями. Некоторые виды микроорганизмов, достигнув определенной стадии развития, как будто на ней и останавливались. А другие продолжали изменяться. Менялась их структура, менялись способы обмена с окружающей средой. Менялась и сама среда. Из недр океанов росли континенты. Горные массивы проваливались бесследно под собственной тяжестью. Становилось то прохладнее, то теплее, воды океанов становились то более пресными, то более солеными. Природа словно ставила над жизнью эксперименты. Она необыкновенно точно отбирала существа с признаками, имевшими будущее, и развивала их; она же безжалостно «выпалывала» и уничтожала существа с признаками, которые не давали преимуществ или тормозили развитие в суровой борьбе за существование. Так развивался мир простейших существ.
Слизистые комочки становились крупнее. Они «научились» делиться и передавать прогрессивные признаки по наследству. Взаимодействуя с окружающей средой, они все более усложнялись, отдельные их группы все резче отличались друг от друга по способу существования.
Одни из них приобрели способность создавать свои крохотные тельца из углерода атмосферы с помощью солнечной энергии. Их пищей были простые неорганические соединения. Они стали простейшими растениями — сине-зелеными водорослями. Другие, давшие начало животному миру, продолжали строить свои ткани из органических веществ, которые они тоже получали из окружающей среды. Естественный отбор делал их все сложнее и обособленнее. Это из них постепенно сложилось все то разнообразие живого, которое теперь изумляет нас.
Никто никогда не наблюдал, как белковые тела преодолели бездонную пропасть, отделяющую их от первых организмов с клеточным строением. Чтобы преодолеть ее, понадобились сотни миллионов лет, а еще немного спустя появились и многоклеточные существа. Это было чрезвычайно важным событием в истории жизни.
Дело в том, что одноклеточный организм лишен возможности гибко и быстро прогрессировать. Одиночная клетка занята одновременно самыми различными делами: она заботится о питании, выполняет все сложные функции пищеварения, дышит (как амеба), двигается, заботится о защите и о многих других делах. Освободить себя хотя бы от одной из этих функций она не может, это было бы для нее гибельным. На выполнение же всех этих функций уходит вся энергия клетки. У нее как бы не остается сил на то, чтобы, кроме того, еще расти и усложняться. Вот почему все высшие животные и растения — многоклеточные.
В сложных многоклеточных организмах различные группы клеток выполняют разные функции. Одни служат для дыхания, другие перерабатывают питательные продукты в вещества, удобные для усвоения, третьи разносят питательные соки всем клеткам. Все функции в живом организме поделены между большими группами клеток, и каждая группа занята каким-либо одним или несколькими делами «по специальности».
Древние многоклеточные организмы тоже пошли по разным путям развития. Некоторые осели на дно и прикрепились к нему, навсегда потеряв возможность передвигаться. Другие приобрели способность двигаться произвольно. Так появились, с одной стороны, водоросли, губки, а с другой — медузы и сифонофоры, кораллы, мшанки. Их появление относится к очень отдаленным временам, и тем не менее они почти не изменились до наших дней. После этого жизнь развивалась в водах морей и океанов еще около шестисот миллионов лет.
И сейчас животных, обитающих в воде, гораздо больше, чем на суше. Мы знаем, что жизнь в морях неизмеримо богаче и разнообразнее. В наше время в океанах и морях живет свыше ста пятидесяти тысяч видов животных и примерно десять тысяч видов водорослей. Ими пройден грандиозный путь эволюционного развития. Великими событиями была насыщена история жизни на заре времен с момента появления первых живых пылинок. Вот основные: возникновение многоклеточных организмов, появление и расцвет беспозвоночных и водорослей и возникновение позвоночных животных.
ПОДВОДНЫЕ ДЖУНГЛИ СИЛУРА
Указатель геологического времени засвидетельствовал, что машина вырвалась в силурийский период, и я поспешно схватился за рычаг управления. Едва сквозь серую пелену «межвременного» пространства проступили яркие пятна нормального мира, как машина очутилась по щиток индикаторов в теплой спокойной воде. Я расстегнул ремни и вскарабкался на сиденье с ногами. Убедившись, что машина стоит прочно, я выпрямился во весь рост и огляделся.
Видимо, машина угодила на мелководье силурийского моря. Глубина здесь была невелика, всего около метра. Яркое солнце насквозь пронизывало толщу воды, песчаное дно усеивали светлые пляшущие зайчики. Мне была видна каждая песчинка. Вокруг машины копошились десятки и сотни странных животных, напоминающих теперешних мечехвостов, мокриц и раков. Я без труда узнал в них трилобитов — их тела отчетливо делились на три части, чем они и заслужили свое название (трилобит — значит трехдольчатый). Они были разного цвета, некоторые окрашены очень пестро. Величина их тоже была разной, я видел мальков с пшеничное зерно и настоящих исполинов длиной в метр.
Трилобиты были одеты в панцирь, но он покрывал мягкие части животного не сплошным щитом, а отдельными сегментами. Трилобит мог свободно свернуться кольцом, как это делают в минуту опасности мокрицы.
Видимо, на этом заливе трилобиты чувствовали себя особенно привольно. Они энергично двигались во всех направлениях, ползали по песку и проплывали над дном. Некоторые копошились в ямках, зырытых в песке и иле. У трилобитов было множество плавательных ножек, выступающих по бокам панциря наподобие весел у галеры, одинаково годных и для плавания и для разгребания песка. Трилобиты питались гниющими остатками животных и растений, поэтому их называют мусорщиками палеозоя.
Насмотревшись на трилобитов, я обратил внимание на морских ежей, напоминавших дыни, яблоки и тыквы. Даже слепящие блестки солнца не мешали различить причудливый дырчатый орнамент,
