– Но это же...
– Хотите сказать, противозаконно? Когда сами органы правосудия осуществляют подобные действия, все законно. Документы мы вам подготовим до конца сегодняшнего дня, а завтра с утра нанесем три визита. Можем закупать большими объемами, все. После этого будем ждать ответной реакции.
– И сколько я получу за это?
Капитан не стал юлить и назвал сумму. Маргарита Анатольевна рассмеялась и сообщила, что это половина ее месячного заработка, и за такие деньги она ничего делать не будет, и, по большому счету, товарищ капитан не на ту напал.
Лиховцев вздохнул, оставил ей номер своего рабочего телефона и попросил ее завтра утром перезвонить, чтобы сообщить свое окончательное решение.
– Я вам сказал, что работы – на день, максимум – на два. А денег, как вы правильно заметили, получите половину от своей месячной зарплаты. Подумайте.
Капитан знал, что любая женщина в какой-то степени жадина, и рассчитывал привлечь Ракитову именно деньгами, а не самой проблемой. Может быть, и выгорит. В конечном счете, убедил он сам себя, эта женщина действительно соображает в делах и могла бы помочь ему отработать собственную версию до конца.
Вернувшись в кабинет уже под вечер, капитан застал там Костина, который сообщил ему, что у Варенова очень много работы и он попросил приехать к нему. Лиховцев подумал, что уже не в состоянии будет вынести все это представление, которое устраивает Борис Гаврилович у себя в подвале. К судмедэксперту без стакана водки вообще лучше было не заходить.
– Как, не хочешь со мной, лейтенант? – осведомился Лиховцев.
Увидев, как бледнеет Гена, Сергей Петрович поспешил успокоить его, сказав, что это шутка.
– Ладно, Костин, иди домой, не детское это дело – смотреть на резаные человеческие тушки.
Шутка вышла мрачной, и никто из двоих не рассмеялся. Но как ни крути, капитан все равно завидовал этому молодому подчиненному, который был рад-радешенек пораньше свалить с работы и до завтрашних восьми утра не думать ни о каких убийствах и преступлениях.
– Да, кстати, – капитан обернулся, – Гена, ты в Москве справился?
– Я недавно прилетел, – ответил тот.
– Шустро работаешь. Да, после двух перелетов можно отдохнуть. Иди домой, а я поеду в гости к старому другу.
На этот раз у Бориса Гавриловича все три стола были заняты.
– Вот так-так, – капитан обошел трупы, – одна девчонка и два парня. Картина та же самая. Да?
Гаврилович прекратил готовить инструменты и посмотрел на Лиховцева очень серьезно.
– Слушай, ты бы здесь не болтался, а вдруг в городе эпидемия начинается, болезнь какая неизвестная?
– Что-то болезнь в одном месте только кружит, – отозвался Лиховцев.
– Да, кинотеатр окончательно провонял, – пробурчал судмедэксперт, расправляя могучие плечи. – Сейчас посмотрим, чем народ при жизни баловался. Ну, следы от уколов множественные. Все трое – наркоманы. Без дозы, поди, и дня уж прожить не могли. Откуда только деньги брали, непонятно.
– А может, в этот раз не нашли?
– Что? – обернулся Варенов. – А может, и не нашли. Над этим стоит поразмыслить, товарищ капитан.
– Знаешь, я больше сидеть сложа руки не могу, – в голосе Сергея Петровича появилась злость, – сейчас восьмой час вечера. Отряд ОМОНа все это гнездо за пятнадцать минут перетрясет.
– Ты начальник, тебе решать, – ответил Варенов, – мое дело – медицина...
Дарья разглядывала себя в зеркало. Вертелась и так, и этак, чуть ли не попкой вперед ходила, дабы убедиться, что ни единого пятнышка, ни единой ниточки, ни единой волосиночки нет там, где не нужно.
В это время зазвонил телефон.
«Без десяти восемь», – посмотрела она на часы и взяла трубку.
– Дарья, привет, это Лиховцев, – она по голосу поняла, что у них сегодня все встречи отменяются, – здесь такое дело. В общем, я тебе потом расскажу. Ничего у нас сегодня вечером не выйдет.
Дарья не скрывала своего огорчения и в сердцах бросила:
– Ну почему?
Она чувствовала, как он мнется на другом конце провода, раздумывая, сказать ей или нет. Но наконец Лиховцев решился:
– На дискотеке еще три трупа. На это больше никто смотреть не будет. Я звоню тебе из машины. Сейчас ОМОН будет работать. Затем будем расспрашивать всех поголовно. Вряд ли кого-то отпущу до утра. Просто заберем всю дискотеку.
– Но это же больше двухсот человек! – воскликнула Дарья.
– Двести человек – это всего лишь двести человек. Ты, если хочешь, можешь подождать меня. Как только я освобожусь, я обязательно к тебе приеду.
– Мне придется тебя ждать до завтрашнего вечера.
– Дарья, с этим надо разобраться, раз и навсегда. Мы сейчас поедем и из всех и каждого душу вытрясем. У меня тут пятьдесят хлопцев, которым очень хорошо внушили, что за работа им предстоит. У ребят руки чешутся.
– Ну ладно, – согласилась с неизбежным Дарья, – ты там уж особо инициативы не проявляй, не молодой уже.
– Слушаюсь, – отрапортовал Лиховцев, – буду вести себя спокойно. До тех пор, пока смогу, конечно.
Она сказала, что прекрасно понимает его, и еще раз попросила не нервничать и беречь собственное здоровье. Когда она повесила трубку, Дарье показалось, что она неожиданно потеряла человека. С ней уже было такое: она знакомилась с людьми, а они вдруг, ни с того ни с сего, умирали.
Ну вот, накрасилась-намазалась. Давно так тщательно никуда не собиралась, а теперь, получается, должна дома сидеть, ждать чего-то.
Неожиданно для себя она разозлилась на капитана. Хочет, чтобы она в стороне сидела, а сам поехал осиное гнездо ворошить. Нервы ее натянулись, и Дарья была готова в любую секунду сорваться с места и мчаться к этому кинотеатру, где шла бойкая торговля наркотиками. Быстро надев куртку и схватив в руки сумочку, она открыла входную дверь.
В лицо пахнуло холодом. Уже в самом подъезде температура резко упала. Дарья надеялась, что последние холодные дни уже миновали, а тут вдруг, судя по ощущениям, снова резкие заморозки. Закрыв дверь, она нажала кнопку, вызывая лифт. Кабина послушно отреагировала и пошла с нижних этажей наверх.
Рысаков стоял у подъезда и внимательно прислушивался, не выходит ли кто-нибудь на улицу. Когда он услышал цоканье каблуков, он весь напрягся, но его организм был уже порядком измотан за долгие часы ожидания. Он отдавал себе отчет, что не сможет выйти на пик собственной формы и сделать все быстро и четко. С другой стороны, из-за того, что он долго ждал жертву, его нервы успокоились, мандраж прошел. Он уже время от времени даже поигрывал шприцем, в котором был яд.
«Она это или нет?» – мелькнуло в голове.
Он вошел в подъезд и поднялся по ступенькам навстречу спускающейся вниз девушке.
Дарья мгновенно вспомнила его.
«Он был в „Пегасе“ и снял Лизочку». Ей даже захотелось сказать ему: «Привет».
Вот он поднимается к ней, глядя прямо в глаза. Все действие длилось не больше секунды. Он бежал вверх по ступенькам. Ему нужно было всего пару раз хорошенько оттолкнуться и, вытянув руку, всадить иглу ей в тело, неважно куда. Игла была толстая и специально подобранная им для того, чтобы пробить одежду и войти глубоко внутрь, не поломавшись и не деформировавшись при этом.
Дарья, чисто инстинктивно, выставила вперед вначале руки, а потом догадалась лягнуть нападавшего ногой. Удар каблуком пришелся прямо в лицо. Рысаков на мгновение потерял ориентацию. Этого было достаточно, чтобы он получил еще раз, уже локтем в висок. Дарья отвесила ему повторно в тот самый
