Священник огляделся. К месту схватки быстро направлялись еще двое мужчин, а из серой «Мазды» внимательно смотрел еще один, с пристальными начальственными глазами. Махмуд уже начал подниматься.
– Вы кто такие? – спросил отец Василий и встал.
– Меньше знаешь, дольше живешь, – даже не оборачиваясь, проронил тот, что его ударил.
Священник вгляделся. Это не был бандит. Но это не был и мент. Такую уверенность в своих действиях он встречал только у Кузьменко. Формально все правильно – свой своего покрывает, но отец Василий никогда не мог предположить, что майорская власть достает даже до области. Впрочем, ничего еще не закончилось.
– Я требую объяснений, – сказал он, старательно обшаривая подошедших «спасителей» глазами и запоминая мельчайшие приметы.
– На том свете объяснят, – спокойно пообещал тот, что его бил. «Светловолосый, рост метр восемьдесят, физически крепкий...» – запоминал священник.
Молодой человек повернулся. «Лицо квадратное, лоб широкий, брови дугообразные, глаза серые, нос прямой, подбородок с ямочкой...»
– Все в порядке, Макс? – подошли наконец остальные.
– Небольшое недоразумение, – кивнул в сторону попа Макс.
– Понятно, – кивнула подмога и решительно двинулась на отца Василия.
Махмуд уже поднялся и, не обращая внимания ни на своих спасителей, ни на священника, похромал к машине. «Уйдет!» – испугался отец Василий.
– Никаких недоразумений! – выставил он ладони перед собой и бочком-бочком двинулся в сторону уходящего Махмуда. В принципе, если его быстро обездвижить, то...
– Куд-да?! – встал у него на пути один из «спасителей». – Здесь стоять!
– Вы не понимаете, – мягко попытался обойти его священник и едва упел поставить блок. Эти ребята били без предупреждения.
Пацанва отбежала подальше, но за схваткой следила с неослабевающим интересом.
Махмуд уже садился в машину. Отец Василий попытался-таки прорваться вслед, но подлетел второй «спаситель», и ему стало не до шуток.
Парни наносили и наносили удары, и если бы не крепкая конституция священника, он давно бы уже валялся на асфальте. Машина с Махмудом внутри тронулась, оставив их всех разбираться самих.
– Да хватит же наконец! – озверел от своей патологической неудачливости отец Василий, перехватил ближайшего за руку и насадил его носом на свой крепкий, словно крышка канализационного люка лоб. Что- то хрустнуло, боец жалобно вякнул и осел вниз.
Второй попытался ударить, но отец Василий почти на автомате сделал парнишке подсечку и аккуратно уложил его личиком в асфальт. Теперь на ногах оставался только Макс.
– Кто вы такие? – спросил его отец Василий, глядя прямо в немигающие глаза последнего противника.
– Я же тебе говорил, – холодно ответил Макс и сунул руку в карман. – Меньше знаешь, дольше...
Окончание присказки отец Василий дослушивать не стал, а просто подхватил полы рясы и метнулся в сторону. Здесь, за гаражами, он помнил это, хоть и был здесь восемь лет назад, есть щель, ведущая в соседний двор.
«Ну вот кто они такие? – твердил он, протискиваясь в словно ставшую в два раза уже дыру. – Зачем им этот Махмуд?! Ведь русские же все! Славяне! А может быть, и православные даже».
Только минут через десять, когда убедился, что никто за ним не гонится, поп остановился и критически осмотрел рясу. Видок был еще тот. «А я ведь в „Губернские ведомости“ собирался зайти! – тоскливо подумал он. – Хорошее впечатление хотел произвести...» Отец Василий печально вздохнул и присел на врытую в землю покрышку.
Он подробно вспоминал происшествие, пытаясь выстроить цельную картину и понять, что теперь следует делать, но даже после получаса тяжких размышлений так и не решился что-нибудь предпринять. Махмуда нет, в редакцию не заявишься, надо ехать домой. Он встал и побрел в сторону автовокзала.
На подходе к автовокзалу отец Василий почувствовал, что за ним следят. Бывший священник ощущал на себе чужой, недоброжелательный взгляд.
Он несколько раз останавливался и незаметно – так он по крайней мере думал – озирался. Но ничего не высмотрел. Город жил своей собственной суетной и напряженной жизнью, а горожане изредка удостаивали заляпанного грязью священника ироничной усмешки. И только дети, не обращая внимания на сдержанное шипение родителей, простодушно выворачивали головы, провожая длинноволосого бородатого человека в длинной черной одежде изумленными взглядами. Но чье-то тайное внимание, которое он чувствовал на себе, было совсем иным, совсем другого рода.
Он выстоял небольшую очередь в кассы, взял билет на автобус до Усть-Кудеяра и вышел на привокзальную площадь. Здесь, среди многих десятков людей, он чувствовал себя защищеннее.
Лишь сев в автобус, отец Василий успокоился. Одно время ему казалось, что за автобусом тянется «хвост» в виде роскошного «Гранда Чероки»; довольно болезненно он пережил и проверку документов, устроенную на одном из постов дорожно-патрульной службы, но ничего страшного, слава богу, не произошло. И, когда автобус остановился у заправки на окраине Усть-Кудеяра, от сердца у него окончательно отлегло. Он был дома.
Пассажиры дисциплинированно покинули автобус и направились к огромному, выкрашенному в серо- голубоватый цвет туалету, а отец Василий в числе немногих побрел к бетонной остановке. Отсюда до Усть- Кудеярского автовокзала было всего ничего, но если прямо сейчас двинуться через Шанхай, то в итоге можно не только сэкономить минут пятнадцать, но еще и миновать центральные городские улицы стороной. Это, учитывая состояние его рясы, было немаловажно. Священник почесал бороду, махнул рукой и тронулся в путь.
Окраинная улица была укатана и суха. Справа и слева дорогу обрамляли двухметровые бетонные ограждения автобазы и хлебокомбината, а впереди уже виднелись первые дома. Пройди еще две сотни метров, и...
За спиной послышалось легкое, но стремительно нарастающее гудение. Отец Василий рассеянно обернулся – посреди улицы прямо на него несся тот самый, казалось, давно обогнавший автобус и ушедший вперед «Гранд Чероки»!
Священник охнул и кинулся к забору. Машина вильнула в его сторону. Отец Василий кинулся к другому забору, на противоположной стороне улицы, и машина, как намагниченная, потянулась за ним.
«Господи, помоги!» – взмолился отец Василий, добавил ходу и, собрав свою волю в кулак, подпрыгнул, уцепился за забор и, с усилием подтянувшись, перекинул ногу через забор. Машина чиркнула бампером по бетону прямо под ним и встала.
Захлопали дверцы, но батюшка тормозить не стал и, спрыгнув с той стороны забора, помчался по заставленной ржавым оборудованием территории хлебокомбината.
– Эй! Куда?! – заорали ему от проходной, но он продолжал мчаться без оглядки.
«Мафия проклятая! – ругался он, огибая очередной цех и прикидывая, куда бежать дальше. – Черт меня дернул с этим Махмудом связаться! Господи, пронеси!»
Мимо проехал автопогрузчик, и отец Василий, запрыгнув на подножку, уцепился за дверь и, сделав водителю знак, мол, гони, въехал вместе с ним в склад. Здесь оказалось темно, вокруг были поддоны, уставленные мешками с мукой. Отец Василий спрыгнул и кинулся в ближайший проход между поддонами. Сердце колотилось так, что его удары отдавались и в висках, и в руках, и в ногах.
Раздались возбужденные крики. Отец Василий перекрестился и выглянул. В светлом проеме настежь открытых ворот метались фигуры.
– Где он, бля?!
– Да вот только что тут был!
