только поскользнулся на собственной крови и упал, и тогда кошка навалилась на него, он лишь успел схватиться обеими руками за ее клыки и удержать страшную пасть в локте от своего лица. Трибуны замерли. Принцесса подалась вперед, и на белом ее лице было почти физическое наслаждение.
– Старая ты сука, – спокойно сказал Март, – раз способна удовольствие получать от смерти сына. Даже эта тварь котят своих защищает, а не убивает.
Эльфы, державшие его за руки, опешили, видно, таких выражений в адрес принцессы даже Ли не употреблял, и этого Марту хватило. Они и не рассчитывали, что Ли научил Марта кое-каким приемчикам рукопашного боя, ну, когда в себя придут – поймут. Март в два прыжка преодолел расстояние до арены и сиганул как мог дальше, бросился к кошке, оседлал ее, словно лошадь, и рванул вверх огромную голову. Рык зверя едва не оглушил его. Кошка изогнулась, скакнула влево, оставляя Ли, чего Март и добивался. Долго гарцевать на ней не получилось, кошка его сбросила, и он прокатился по песку несколько шагов, прежде чем успел подняться на ноги. Ничего. И не таких чудовищ побеждали, правда, оружие в руках было, ну да ничего. Справимся. Или не справимся. Главное – вместе.
Честно говоря, Март не думал и не помнил, что делал. Голова в этом не участвовала. Кажется, кошка цапнула его когтями по лицу, потому что щеку словно обожгло, но это было неважно. А когда вдруг стало тихо и Март не без удивления увидел у своих ног зверя со странно вывернутой головой, он первым делом поискал глазами Ли.
– Ох черт, Ли!
Он опустился возле эльфа на колени. У него грудь была разорвана когтями. Располосована, словно несколько раз кинжалом резанули. И лицо белое-белое, как у матери. Ничего, когда обыскивали, пояс с секретными кармашками не снимали, а там скляночка оставалась одна, маленькая, да только и маленькая не позволит умереть. Март выдернул пробку и влил другу в рот алую жидкость.
Ли проглотил и обозвал Марта так, что он невольно заслушался. Это было даже лучше и выразительнее, чем те слова, которые он проводил в адрес хартинга в тюрьме.
– Выпускайте второго тигра! – крикнула принцесса.
– Голосок у твоей мамаши, что у базарной торговки, – покачал головой Март.
– Ну что ты наделал, урод?
– Почему это я урод? – оскорбился Март. – Я всегда был очень даже красивый.
– Вот именно что был, – ехидно отозвался Ли, – видел бы ты свою рожу после знакомства с тигром. Э-э-э, не трогай руками, заразу занесешь. Помоги-ка мне встать.
Март поднял эльфа, обхватил за талию, почувствовав, как тяжело Ли опирается на его плечо. Заскрипели ворота, и Ли вдруг заговорил, да так властно… Март и не подозревал в нем таких возможностей. Маска царственного эльфа.
– Остановитесь! – Скрип, кстати, стих. И трибуны тоже. Ли вдруг поднял к небу свободную руку с растопыренными пальцами, подставил небу лицо и заговорил, громко, внятно, со странными интонациями, заставлявшими прислушиваться. Март вот прислушивался, хотя и ничего не понимал, кроме, разве что, несколько раз повторенного «Дарси», все громче и громче, и последнее «Дарси» Ли выкрикнул навстречу солнцу. А дальше пошли чудеса. В его раскрытую ладонь вдруг ударил сноп света, такого яркого, что Март на мгновение ослеп и оглох. Оглох не от света, конечно, а от пронизавшего тела удара, вроде как молнии, хотя откуда ж ему знать, что чувствуют при попадании молнии.
Потом в глазах и ушах прояснилось и просветлело. Март потряс головой и непонимающе посмотрел на алые брызги, полетевшие в стороны. А, мне ж эта киска, тигр этот щеку располосовал… И правда, конец красоте, одни глаза синие только и останутся.
Было тихо-тихо. Так тихо, что жужжание обыкновенной навозной мухи показалось грохотом обвала. Принцесса Маэйр, еще более белая, чем прежде, стояла возле своего кресла, прижав руки к груди, и с ужасом смотрела на своего сына. Просто маска ужаса. Не сыгранного, а очень даже настоящего.
– Попробуй убить меня теперь, мамочка, – насмешливо сказал Ли. – Отважишься? И Совет позволит? Или они предпочтут убить тебя?
Он сделал шаг, и Март едва не свалился от неожиданности, кое-как успел шагнуть следом, снова обхватил Ли за талию. Они подошли к высокой стене, окружавшей арену. А, вот для чего нужны были лучники: они зверя на прицеле держали, чтоб на зрителей не бросился. И Ли был готов стоять и ждать, пока кошка его не сожрет? Трижды сумасшедший.
– Лестницу! – скомандовал Ли. Какая лестница, ты же без меня упадешь, одна маленькая скляночка только в глубине твои раны исцелила, а мышцы-то и кожа все равно разорваны…
Им спустили лестницу, несколько эльфов очень бережно помогли Ли ее преодолеть, даже Марта порывались поддержать, да он стряхнул руки. Ли снова оперся о его плечо.
– Кстати, мамочка, – словно вспомнив, добавил он. Громко, так, чтобы все трибуны его слышали. – Пальцем тронешь Марта, я убью себя сам. Что будет, если кровь Дарси прольется на землю Элении? Мне даже хочется проверить.
Что будет… Впитается в песок твоя кровь, Линнар Файер Дарси как тебя там дальше.
Линнар Файер Дарси неторопливо пошел мимо принцессы, и та даже отступила в сторону, чтобы не задеть его ненароком.
– Фейн, позаботься, чтобы наше оружие и прочие вещи принесли сюда не позднее, чем через четверть часа, – распорядился принц Линнар. Даже язык не поворачивался назвать его Ли. – И лекаря. Лучше двух. Не бойся, Маэйр. Мне не нужен твой трон. У меня другой путь, и вскоре я покину Элению. Я должен сопровождать Лумиса.
Фейн четко по-военному кивнул и словно испарился: только что рядом стоял – и уже нету. Ли, почти вися на Марте, добрался наконец до Берта и Лумиса и устало сел на стул, который ему торопливо уступила какая-то дама.
– Спасибо, Анлета, – поблагодарил Ли. – Март, сядь, не маячь.
Берт надавил на его плечо, вынудив сесть, прижал к лицу платок. Март зашипел от внезапно появившейся острой боли. А потом прибежали лекари, двое занялись Ли, один начал ловко зашивать распоротую щеку Марта, и какое-то время его ничего не интересовало, кроме своих ощущений. Он смутно понимал, что Берт подсаживает его в повозку, что рядом лежит бледный, но живой Ли, что на козлах сидит Лумис, что они едут куда-то… Берт заставил его выпить какой-то отвар, после которого Март почти мгновенно заснул.
Сколько он спал, было непонятно, но проснулся глубокой ночью возле приятно потрескивающего костра, повернул голову, увидел пепельные волосы Ли и заснул снова, пока утром его не растолкал Берт. Ох, вовремя растолкал, Март, пока бежал к кустам, по дороге уже штаны расстегивал, едва успел.
– Сколько же жидкости помещается в одном человеке? – ехидно вопросил Ли, и Март так обрадовался, услышав его голос, что даже отвечать не стал. Заметив неподалеку ручей, он сполоснул руки и лицо. Стало больно, и он вспомнил, что кошка разодрала ему щеку. Может, у кого-то еще сохранилась склянка с зельем и ему дали глотнуть, потому что даже повязки никакой нет. Ох зря, лучше бы Ли, он же серьезно ранен.
Вместо завтрака мрачный и озабоченный Лумис принялся пичкать его своими снадобьями, все как одно отвратительные на вкус, но Март глотал, наслаждаясь кусучими репликами Ли. А потом ему и позавтракать дали, теплой еще каши, щедро посыпанной крупной ежевикой, и ничего вкуснее он не ел уже много лет. Так всегда бывает, когда пару дней не поешь, и подошва за жаркое сойдет. Но каша и правда была вкусная, словно на молоке сваренная. Лумис готовить не умел, у него вечно то подгорало, то сырым оставалось, то соль аж на зубах хрустела. Ли лежит, слабоват еще чтоб кухарить.
– Вот чего в моей жизни еще не было, – уплетая за обе щеки, включая зашитую, пробормотал он, – так чтоб короли мне кашу варили. Берт, тебе поваром быть.
Берт удовлетворенно улыбнулся. Он что, думал, Март его королем навеличивать станет на в пояс кланяться? Это потом, когда дело сделают и всяк вернется к своим делам. Вот тогда и поклонится, когда Берт снова станет королем Бертином. А то и нет, потому что тогда они уж точно вряд ли встретятся снова.
Март еще чаю попил. Побриться бы, да это вряд ли, стежки под пальцами ныли сильно. Не беда. Не перед девками щеголять.
– А шрам не пройдет, – очень обиженно вздохнул Лумис. Март сокрушенно покачал головой:
– Ах, как же я жить стану с изуродованной рожей-то? Ты чего, Лумис, я разве девка, чтобы из-за этого
