освобождения Батурина из-под стражи. Владимир попрощался со всеми и покинул ресторан. Ему еще нужно было повидаться с адвокатом, чтобы узнать, насколько серьезно положение Николая.
Виталий остался в ресторане решать с остальными главарями группировок организационные проблемы. Полунина они мало касались. В конце концов это была их война, а не его. Владимир помог им собраться и принять верное решение, но участвовать в этом не собирался. У него была только одна задача – помочь Батурину. Остальное его мало интересовало. В преддверии встречи с немцами не стоило светиться в обществе рэкетиров.
Прямо из машины Владимир позвонил Степину и договорился о встрече. Адвокат, несмотря на поздний час, был еще у себя в офисе и предложил Полунину приехать прямо к нему. Владимиру было все равно, где разговаривать со Степиным, поэтому он без раздумий согласился.
Адвокат был в офисе один и после приветствий повел Полунина к себе в кабинет. От кофе Владимир отказался, не хотел терять времени и сразу перешел к делу.
– Денис Григорьевич, вы ознакомились с материалом дела Батурина? – поинтересовался он, опустившись в уютное кресло. Степин устроился напротив.
– Да, Владимир Иванович, не скажу, что меня обрадовало то, что я там увидел...
– В чем проблема? – спросил Полунин.
– В том, что обыск и изъятие героина из спортклуба процессуально оформлены безупречно, не к чему придраться, никакой зацепки. В общем, все выглядит так, будто Батурин действительно хранил у себя героин.
– А как же отпечатки пальцев? – Владимир удивленно посмотрел на адвоката.
– В том-то и беда, – Степин развел руками. – Эксперты обнаружили на пакете отпечатки пальцев Батурина и еще двоих его ребят. С остальными я не общался, но, судя по синякам и шишкам на лице Николая, можно догадаться, каким образом были получены эти отпечатки. Я, конечно, немедленно подал заявление по поводу физических увечий, но не думаю, что это многое изменит, поскольку в протоколе травмы Батурина оформлены как сопротивление при задержании.
– Да-а, – протянул Полунин. – Значит, в плане закона положение Николая выглядит безнадежным?
– Не совсем, – пожал плечами адвокат. – По отпечаткам пальцев иногда можно установить, в каком положении была рука человека, когда он прикасался к предмету. Я подал требование на повторную экспертизу, чтобы попытаться доказать, что ладонь Батурина прикасалась к пакету под неестественным углом. То есть его заставили оставить на пакете отпечатки. Подобный аргумент лучше, чем ничего. А у вас как продвигаются дела?
Полунин не хотел посвящать Степина во все подробности событий вокруг Батурина и рассказал лишь о том, что нет никаких сомнений относительно подлога, совершенного Стрельцовым. Однако капитан был мертв, и получить у него признание не представлялось возможным.
– И что вы собираетесь делать дальше, Владимир Иванович? – поинтересовался Степин.
– Не думаю, что стоит посвящать вас во все подробности, – улыбнулся Владимир. – Могу лишь сказать, что попытаюсь найти людей, которые вместе со Стрельцовым проводили задержание Николая. Может быть, от них что-нибудь узнаю.
– Сомневаюсь, – покачал головой адвокат. – И вот еще что, Владимир Иванович, у меня к вам просьба, постарайтесь не выставить меня адвокатом криминального мира!
– Вы хотите сказать, что считаете мою версию происходящего вымыслом? Что Батурин действительно хранил наркотики? – нахмурился Полунин.
– Я этого не утверждаю, – поспешил заверить Владимира Степин. – Но мне не хотелось бы прослыть в глазах общественности адвокатом, пытающимся освободить от ответственности виновного!
– А какое вам дело до этого пресловутого общественного мнения? – усмехнулся Полунин.
– Как же? – развел руками адвокат. – Те люди, которые ко мне приходят, как раз и составляют так называемую общественность. Мне с ними работать...
– Вот и сделайте так, чтобы они посчитали вас кудесником, – оборвал его Владимир и попрощался. – Я еще свяжусь с вами!
Полунин вышел от Степина в состоянии тихого бешенства. Почему-то ему показался отвратительным тот факт, что адвокат подвергает сомнению его версию. И хотя Владимир понимал, что любой здравомыслящий человек на месте Степина поступил бы точно так же, он чувствовал себя оскорбленным.
Несмотря на то, что еще не было и восьми вечера, переулок, куда выходили двери офиса Степина, был пустынен. Он выходил на одну из центральных улиц и располагался в «бизнес-районе», но в этот час тут почти не бывало прохожих. Люди практически исчезали из этого района города сразу после шести вечера и появлялись лишь в начале следующего рабочего дня.
Даже не оглядевшись, Полунин перешел на другую сторону, где припарковал «БМВ». Он все еще был расстроен недоверием Степина и торопился уехать отсюда побыстрее, чтобы вернуться домой и отдохнуть от еще одного сумасшедшего дня. Владимир не обратил внимания на несколько теней, появившихся с разных сторон.
– Эй, мужик, подожди-ка минутку! – услышал он за спиной.
Голос раздался совсем близко. На мгновение он показался Владимиру знакомым, но у него не было времени раздумывать над тем, кому этот голос мог принадлежать. Слишком часто Полунин слышал подобные интонации, ничего хорошего они не предвещали.
Времени, чтобы сесть в машину, у Владимира не было. Он только что достал ключи из кармана пальто и даже не успел снять машину с сигнализации. Поэтому Полунину ничего другого не оставалось, как, даже не оборачиваясь в сторону говорившего, прыгнуть вперед и перекатиться через капот. Сигнализация «БМВ» истошно заверещала, но Полунину было не до нее.
К нему уже подскочили двое в масках, с милицейскими дубинками в руках. Тот, что был справа, нанес удар на секунду раньше, чем его напарник, и этого времени Полунину вполне хватило для того, чтобы нырнуть под удар и, перехватив руку нападавшего, дернуть его вперед, закрывшись им, как щитом.
Вторая дубинка, нацеленная в голову Полунину, опустилась на правое плечо первого из нападавших. Тот застонал и выронил оружие. Владимир толкнул его вперед, боком отскочил к багажнику машины и сделал это как раз вовремя – дубинка третьего пролетела в миллиметрах от виска Владимира. Нападавший запрыгнул следом за Полуниным на капот и сейчас растянулся, пытаясь достать Владимира повторным ударом.
Полунин одним резким движением попытался сдернуть с него маску, но тот бросил дубинку и вцепился в маску обеими руками. Единственное, что удалось увидеть Владимиру, это прядь белокурых волос, выбившуюся во время борьбы. Затем на Полунина обрушился удар.
Били сзади и справа. Боковым зрением Владимир заметил летящую в него дубинку, но не успел уклониться от удара, подставив под него правую руку.
Резкая боль тут же пронзила локоть. Полунин стиснул зубы, но удержаться от стона все-таки не смог. Он упал на асфальт, покрытый коркой грязного заплеванного снега, и попытался откатиться к стене, чтобы обезопасить себя от нападения сзади. Но сделать этого Полунин не успел – ботинок пятого из нападавших с дикой силой врезался ему в висок.
– Ты охренел, что ли? – услышал Владимир голос того, кто уже обращался к нему. – Дубинкой бей, урод! И чтобы поменьше следов было!
Затем на Полунина обрушился еще один удар. На этот раз били резиновой дубинкой и попали в область почек. Владимир задохнулся от боли и сделал последнюю попытку встать. Однако и она не увенчалась успехом. Еще один удар обрушился на затылок, и Полунин рухнул на асфальт. Теперь удары сыпались градом.
– Будешь знать, сука, как совать свой нос куда не надо! – услышал Владимир и отключился.
– Эй, мужчина, вы живы?
Полунин почувствовал, что кто-то трясет его за плечо. И очнулся. Первое, что он почувствовал, была острая боль. Все тело ломило, словно по нему проехал дорожный каток. Горло саднило. Владимир почувствовал, как к горлу подступил комок, и его вырвало.
– О боже! – воскликнул тот же голос, и Полунин почувствовал, что рука исчезла с его плеча.
Это принесло облегчение. Боль начала понемногу отступать, и Владимир понял, что теперь сможет ее терпеть. Он застонал и, открыв глаза, попытался сесть. Вряд ли это ему удалось бы, но человек,
