осмотрелся.
– Покурим! – обрадовался Григорий.
– Да подожди ты…
Яма, куда они попали, представляла из себя типичный зиндан – метра три в диаметре и метра четыре в высоту. Примерно – из-за темноты Николай с трудом мог определить, где начинается небо, где кончаются сырые, гладко обкатанные земляные стены.
– Вот мы и спрятались, – ухмыльнувшись, заявил Григорий, – здесь нас точно никто не найдет.
– Спрятались… А как мы отсюда выбираться будем, ты подумал? Как бы не пришлось нам сидеть тут всю ночь, а утром кричать случайным любителям загородных пикников, звать на помощь…
– Да за ночь тут околеть можно, – добавил Григорий, – в яме почти по щиколотку какой-то вонючей воды.
Щукин потушил зажигалку.
– Слушай, – проговорил вдруг Григорий, – сколько сейчас времени?
– Половина четвертого, – ответил Николай.
– Ну вот видишь, – сказал Григорий, – еще полчаса ждать. А убедиться, что тут никого нет, мы уже успели…
– Ну и что? – мрачно осведомился Николай.
– Давай пока вылезем, погреемся немного, – предложил Григорий, – а то я весь промок. А в четыре часа снова залезем.
«Так вот в чем причина его веселья! – подумал Щукин. – Он не понял еще, что мы тут надолго застряли».
– Милый Григорий, – сдавленно проговорил Николай, – как ты собираешься выбираться отсюда?
– А что? – насторожился Григорий.
Он поднялся на ноги и, вытянув руки, пошлепал ладонями по земляным стенам.
– Ой, – испуганно проговорил он, – ничего себе… И высоко тут?
– Не знаю, – ответил Щукин, – темно очень. Видно плохо. А когда падал, я не успел определить.
– Я тоже, – растерянно ответил Григорий. – А примерно?
– Метра четыре.
– Сколько?!
– Четыре метра, – повторил Щукин, – если не больше.
Григорий тяжело вздохнул и замолчал.
– Да… – проговорил он наконец, – вот уж попали так попали…
Щукин ничего не ответил. Он был занят тем, что, опершись о стену ямы, стоял на одной ноге и пытался вытряхнуть из ботинка попавшую туда воду и грязь.
Рука вдруг соскользнула – и он лицом вниз полетел в лужу.
– Ну хоть покурить теперь можно? – снова горько вздохнув, спросил Григорий.
– Теперь – можно, – ответил Щукин, сплевывая вонючую жижу изо рта.
Он сунул руку в карман и вытащил оттуда расползшуюся пачку. Открыл ее и вылил оттуда воду с остро пахнущим серовато-коричневым месивом, которое раньше называлось сигаретами.
– Сейчас сразу две выкурю, – мечтал Григорий, – или три.
Щукин попытался припомнить, нет ли у него в кармане какого-нибудь окурка. Нет вроде…
– Ну, давай мне сигарету! – толкнул его локтем Григорий. – Скорее!
– На! – Щукин шлепнул в его протянутую ладонь то, что осталось от сигаретной пачки.
– Тише! – вдруг шепнул ему на ухо Григорий. – Кажется, кто-то… Слышишь?
Щукин вот уже полчаса не слышал ничего, кроме лязганья собственных зубов и зубов Григория. Ночь выдалась на редкость холодной, и грязная вода на дне ямы обволакивала ноги, словно куча больших змей. Крепко сжав окаменевшие от холода челюсти, Щукин прислушался.
– Да, – тихо ответил он Григорию, – чьи-то шаги…
Тот закивал головой.
– Что я говорил? Я же говорил, что они появятся не раньше чем в четыре.
Знаком Щукин велел ему замолчать.
– Ладно… – шепнул еще Григорий.
Человек, находящийся на вершине Алтынной горы, остановился – шаги прекратились.
«Это скорее всего Студент, – подумал Щукин, – пешком пришел. Он что – из самого города шел пешком? Петрович – тот на машине бы подъехал. А звука автомобильного двигателя вроде не было…»
Где-то вдали загудела машина. Звук приближался довольно быстро.
