рассеиваться, и с батарей увидели ползущую к берегу 'Virago'. Именно её колеса шлепали по воде, а гул со стуком издавала паровая машина. Ветра, конечно, не было, и по бортам парохода, словно придавливая его с двух сторон, нависали громады фрегатов 'President' и 'La Forte'. Так здоровяки-полицейские ведут в участок горького пьяницу, хотя на самом деле не фрегаты волокли пароход, а наоборот.
'Virago' довела фрегаты до перешейка и остановилась, отдавая швартовы от 'La Forte'. Стало ясно, что вчерашние промеры глубин у Красного Яра делались лишь для отвода глаз - флагманский французский фрегат явно собирался заняться батареей номер 3, батареей 'седла', как её называли союзники. Пароход начал ставить фрегат на шпринг34 в четырёх кабельтовых напротив перешейка.
Кроме двух фрегатов, 'Virago' буксировала ещё целую флотилию шлюпок, а на её палубе толпились десантники. Немного в стороне крейсировал (точнее - лежал в дрейфе под верхними парусами) 'Pique'. 'L'Eurydice' и 'L'Obligado' самостоятельно вышли на позиции напротив мыса Сигнального и, не торопясь, встали на якорь. 'L'Eurydice' тут же начала обстрел батареи номер 1, словно родившейся заново из груды камней. 'L'Obligado' развернулся бортом к Кошке с 'Авророй' и тоже открыл беглый огонь. На берегу сразу поняли, что это просто блеф, отвлекающий манёвр, никакого Красного Яра не повторится, а второе действие кровавого спектакля разыграется в районе Никольской горы. Поэтому Завойко быстро перераспределил силы, оттянув излишек защитников с Поганки поближе в город. Оборону порта он поручил Изыльметьеву, а свой командный пост перенёс к пороховому складу.
'La Forte' не встал ещё на шпринг, как лейтенант Александр Максутов 2-й приказал наводить по английскому фрегату и, не дожидаясь указаний на открытие огня, спокойно скомандовал: 'Все нумера, пли!' Батарея дала первый залп. Три ядра из пяти попали в 'President'. Одно из них сбило гафель, на котором висел 'Юнион Джек', и он упал за борт. На батарее закричали 'ура', но тут же прозвучал ответный залп правого борта. Ядра взломали, вспороли бруствер, батарею засыпало землей, несколько человек упало. Следом раздался залп правого борта 'La Forte'. Русским канонирам сразу стало ясно, что Смертельной свою батарею они назвали недаром... Но едва рассеялся дым, орудия 'третьей' поочередно начали расстреливать французский фрегат. Пароход в это время оттаскивал 'President' для постановки в трёх с половиной кабельтовых перед батареей номер 7.
Между французским флагманом и Смертельной разгорелась жуткая артиллерийская дуэль. Батарея превратилась в земляное крошево, номера расчетов падали один за другим - кто убит, кто ранен, кто оглушён. На их место вставали новые бойцы, спешно откапывали пушки, банили стволы, засовывали в них картузы, вкатывали ядра. Наводка особой сложности не представляла - вот она цель, как на ладони. Несколько выстрелов, ответный залп фрегата - и снова откапывать пушки, оттаскивать раненых и убитых... Если три дня назад на батарее Сигнального мыса был ад, то здесь сегодня был ад кромешный. Вскоре по сигналу флагмана к нему на помощь, а заодно отступая от меткого огня батарей номер 4 и номер 1, подошла продырявленная в нескольких местах 'L'Eurydice' и добавила свои девять пушек в общую лавину огня. Пушки Смертельной выходили из строя одна за другой, но находившаяся здесь же группа мастеровых с прапорщиком Можайским так же, одну за другой, возвращали их в строй. И батарея стреляла, но силы, конечно, были неравны. Половину расчёта батареи составляли необстрелянные солдаты, и если б не более опытные моряки с 'Авроры', толку от неё было бы немного.
'President' встал с учётом рекомендаций относительно сектора стрельбы батареи номер 7, что у Рыбного склада. Из пяти орудий капитан-лейтенанта Кораллова по нему могли стрелять только три. 'Virago' же вообще остановилась вне зоны обстрела и начала посадку десанта в шлюпки.
У 'La Forte' уже были сбиты две мачты, фрегат получил несколько пробоин в правом борту, в том числе четыре ниже ватерлинии. От него начали отваливать шлюпки с десантниками. Батарея умолкла - авроровцы спешно откапывали единственное орудие, которое ещё могло стрелять. Откопали, навели; Максутов сам взял фитиль, проверил прицел и выстрелил. Ядро попало в гребущий к берегу вельбот, его разломило, десантники забарахтались в воде. Не обращая внимания на свистящие мимо ядра и вздымающуюся землю, лейтенант прицеливался, и пушка стреляла снова. Раненые и контуженые матросы тащили очередной картуз с порохом, очередное ядро, наводили... И тут с 'La Forte' дали ещё один залп, всем бортом. Он накрыл батарею; лейтенант Максутов 2-й упал с оторванной левой рукой и зияющей раной в боку, на фрегате громко закричали 'Виват!', шлюпки снова пошли было к берегу.
Но, к изумлению атакующих, орудие выстрелило снова и снова. Смертельно раненого лейтенанта понесли с батареи в город, а его матросы, отказываясь покидать разбитый в клочья редут, продолжали палить по французским шлюпкам. Очередное ядро сбило пушку с лафета, но она всё равно, уже лёжа, выпустила ещё пару ядер. Лишь только после этого батарея была оставлена по личному приказу Завойко. Канониры вынесли с батареи всё, что ещё могло пригодиться для боя, и присоединились к одному из стрелковых отрядов. Отчаянная смелость и героизм канониров 'третьей' Смертельной вызвали изумление и уважение неприятеля, об их мужестве англичане и французы потом писали наперебой, вернувшись домой в свою Европу.
В это же время неравный бой разгорелся и на Озерновской косе. Три пушки Кораллова против правого борта фрегата 'President' и парохода 'Virago'. Несмотря на хорошую точность британских артиллеристов, просто заваливших батарею ядрами, она продолжала стоять и метко отбиваться. Фрегату здорово досталось, и последствия этого боя 'President' потом привёз на себе в канадский Ванкувер, с трудом сумев пересечь Тихий океан. Более того: несмотря на то, что 'Virago' с готовящимся десантом находилась вне обстрела, непонятно как досталось и ей - непостижимым образом залетевшее на верхнюю палубу русское ядро угодило в гущу десантников. Пушки батареи выходили из строя одна за другой, их заменили на две до сего бездействовавших, но немногим позже гибели 'третьей' батарею у Рыбного склада тоже пришлось оставить. Пушки заклепали, контуженного Кораллова пришлось силой отрывать от умолкших орудий. Теперь путь в город для десантников был открыт - так им, по крайней мере, казалось.
Все эти события очень хорошо и почти одинаково описаны в русских источниках. Теперь заглянем в английские.
Кэптен Фредерик У. Николсон. Официальный рапорт Адмиралтейству:
Вот как? Получается - фрегаты стояли наоборот? А ну-ка... Из письма лейтенанта Джорджа Палмера:
Странно... Они ничего не путают? А может, сговорились? Официальный рапорт кэптена Ричарда Барриджа:
Заглянем в вахтенный журнал Корабля Её Величества 'President', события 4 (то есть - 5) сентября, до полудня:
