немного, и эти парни просто отключат в себе самоконтроль. И куда их всех тогда вынесет, один господь знает... Он не вполне понимал, что здесь происходит, хотя ясно видел, что «влез в чужой огород», чем хозяева «огорода» весьма недовольны.
– Вы что, ребята? – пытался он пробудить в них элементарную человеческую логику. – Вы головой-то подумайте! Она же ее задушить могла... Вы что?..
Но ничего не выходило – претензии к нему высказывались со все возрастающей агрессией, а толчки раз от разу становились все сильнее.
– Пацаны! – заорали от реки. – Давай сюда! Стукача нашли! В ментовку, сука, звонить хотел!
Священник дернулся и, пробивая себе дорогу массой, ломанулся к берегу – это мог быть лишь Костя. Его пытались ударить, как-то задержать, но теперь отец Василий знал, что надо делать – спасать товарища, а потому был неудержим. «Блин! – думал он на бегу. – Ребятишки-то, поди, не местные: ни меня, ни Костю не опознали! Наверное, софиевские!»
– Сюда, пацаны! – задорно проорали от реки. – Тащи стукачка на разборки! Ах ты гад!
Послышался звук затрещины и почти сразу же жуткий хруст переломанного пополам средства мобильной связи. Или чьей-то челюсти? Священник прибавил ходу, но ему поставили подножку, а затем, когда он рухнул оземь, навалились сверху и вжали взмокшим от напряжения лицом в теплый песок.
Поначалу отец Василий отчаянно сопротивлялся и даже сумел привстать и стряхнуть с себя пять или шесть человек, но затем, когда понял, что его тащат туда же, куда и Костю, в центр поляны, смирился и позволил всему идти так, как идет.
– Тихо! – прогремел над поляной мощный баритон. – Разговорчики!
Шум и гам тут же стих.
– Та-ак... что тут у нас?
Поставленный и удерживаемый на коленях, отец Василий поднял голову. Над ним возвышался крупный и даже, можно сказать, дородный мужчина. В стремительно навалившейся после захода солнца темноте разглядеть его детальнее было невозможно.
– Свет! – властно распорядился мужчина, и где-то рядом в абсолютной тишине щелкнула зажигалка. Запахло солярой, и к облепленному песком лицу священника поднесли факел.
– Так это же наш поп?! – удивленно проговорил мужчина.
– Слава всевышнему, догадались, – покачал головой священник, решительно стряхнул с себя чужие руки и встал. – Вы чего это, ребята, здесь беспредельничаете?
Факел отнесли в сторонку, и отец Василий смог разглядеть командовавшего всем, что здесь происходит, мужчину.
– Никакого беспредела, – покачал головой тот. – У нас все мазево. А вот почему это вы сюда заявились? Я вас не приглашал.
– На рыбалку мы приехали, – срывающимся голосом вставил свое слово главврач.
Толпа возбужденно загудела.
– Стукач хренов! На рыбалку он приехал! Ага! А кто в ментовку звонил?!
– Ну и звонил! – поднял голос Костя. – А чего мне делать? Смотреть, как вы батюшку с пьяных глаз месите?!
– Врежь ему, Санек! – посоветовали откуда-то сбоку, но главный поднял руку, и толпа снова стихла.
– Кто такой? – царственно поинтересовался главный.
– А ты, Бачурин, глаза разуй, – зло порекомендовал Костя. – Или забыл уже, с чем в больничке у меня лежал?
Вокруг наступила мертвая тишина. Предводитель взял из рук своего помощника факел и подошел к главному врачу районной больницы.
– Константин Иванович? – оторопело произнес он. – А чего это вы тут делаете?
– Я сказал уже, на рыбалку мы приехали! – раздраженным голосом невинно пострадавшего, но уже начавшего одерживать победу человека произнес главврач. – А вы тут, понимаешь, беспредельничаете.
– Никакого беспредела, – покачал головой Бачурин. – У нас все по правилам.
– По каким таким правилам? – раздраженно поинтересовался главврач. – Батюшку по мордасам мутузить, это, по-вашему, правила?
– Отец Василий сам виноват, – не признал своей неправоты Бачурин. – Нечего было в чужие дела соваться.
«Аудитория» напряженно внимала. «Бачурин... интересно... – думал священник. – Раз Костя его знает, значит, местный, хотя... могли и из района в больницу доставить...»
– А чем это вы тут занимаетесь, что к вам и сунуться нельзя? – спросил священник и, предупреждая ответ, добавил: – Ну что девку чуть не задушили, это я видел. Так это перед господом тягчайший грех! Я уж не говорю, что статья за это «светит».
– Никто бы ее не задушил, – устало махнул рукой Бачурин. – Вон, она вам и сама скажет...
– Да чего ты с ними церемонишься, Бача?! – пьяно крикнули из толпы. – Навешать обоим по роже и всего делов!
– Ша! – властным жестом остановил нежелательное вмешательство предводитель. – Я тебе ставки делать не мешал, и ты мне не мешай.
– Ставки? – Поп и врач переглянулись. – Вы что, ставки на них делали?
– А что, нельзя? – усмехнулся Бачурин. – Тогда, может быть, сразу побежите в налоговую стучать? Давайте, я не держу.
Он повернулся к своим.
– Так. Попа и Константина Ивановича в лодку и домой. А ты, Верка, вперед – отрабатывать!
– Я не виновата, Бача! – заныла пышнотелая красавица. – Ты же видел, мне поп помешал...
– Брось, Верка! – весело загоготали в толпе. – Все видели, что ты уже пузыри пускала! При чем здесь поп?! Ты сама подписалась! Никто за язык не тянул!
– Ну, ребята... – жалобно заканючила Верка. – Мне просто деньги были нужны...
– Всем бабки нужны! – агрессивно отреагировала дамская половина. – Продула? Ну и вперед, пацанов обслуживать!
Отец Василий почувствовал, как к его лицу начала толчками приливать кровь. Ничего себе, молодежь развлекается! Такого паскудства в Усть-Кудеяре никогда не было, даже среди шанхайских.
Он шагнул к Бачурину и жестко взял его за плечо.
– Я вам не позволю.
– А чего ты меня лапаешь, поп? – усмехнулся Бача. – Я тебе что, девка? Вон, Верку лапай...
– Ты за все это ответишь, – с угрозой произнес отец Василий.
– Никому я не отвечу, – усмехнулся Бача. – Я ставок не принимал и тем более не ставил; мне эта Верка вообще по барабану. Как она там с пацанами договаривалась? Меня это не касается. Так, Верка?!
– Да, – опустила волоокие глаза вниз пышнотелая красавица.
– Ну и вперед! – подвел итог Бачурин и требовательно огляделся по сторонам. – Свет! Почему мало света?!
В воздухе повис тугой, маслянистый запах соляры, и со всех концов поляны вспыхнули факелы из намотанного на толстые сучковатые ветки пропитанного горючим тряпья.
– Пойдем отсюда, Мишаня, – тронул священника за рукав Костя. – Нам здесь делать нечего. Пусть сами разбираются.
– Ну уж нет, – возмущенно тряхнул кудлатой бородой священник. – Это мой город, и я не позволю всяким вахлакам здесь пакостить!
Он решительно шагнул вперед и ухватил парня, ведущего Верку за руку в центр поляны, за тонкую шею. Тот захрипел и задергался, но ни выскользнуть, ни вдохнуть не мог. Второй рукой отец Василий легко и методично отбивал атаки подскочивших на подмогу парней.
– Отпустите его, – внезапно попросила священника Верка. – Мне так и так отрабатывать.
– Сколько? – сквозь сжатые зубы поинтересовался священник.
– «Штука» баксов. Такие ставки. Деньги-то я уже потратила...
Священник приостановился и, почти автоматически повалив очередного наглеца в песок, задумался.
