на месте. Кавээн усадил меня на лавочку на набережной и вскоре привел из гостиницы человека, которого я издалека и впрямь приняла за подростка.
Он был... тщедушен. Вот, наверное, наиболее точное слово для характеристики его фигуры. Узкие подростковые опущенные плечи, плоская, совершенно неразвитая грудная клетка, длинные до колен худые руки и тонкие ноги, которые, казалось, начинали дрожать, когда он останавливался. Возраст выдавало его лицо – морщинистое, с неизменным озабоченно-испуганным выражением, очень неспокойными глазами и тонкими чувственными губами, которые постоянно подрагивали, складываясь на мгновение в кривую скептическую усмешку и тут же вновь «распрямлялись» в неровную, изломанную линию. Картину довершали непропорционально увеличенные уши, которые розово просвечивали, когда позади него оказывался свет вечернего фонаря...
– Здравствуйте, Алексей, – сказала я сразу же, поскольку подозревала, что он очень зажат, и не хотела сковывать его еще больше, вынуждая к активности в общении. – Александр Васильевич рассказал мне о вас, и я очень захотела с вами поговорить...
Он молчал.
– ...потому что вы показались очень интересным человеком...
– Показался?.. – переспросил он неуверенно, но в то же время обиженно.
– Простите, Алексей... – спохватилась я. – Вы очень интересный человек.
– Я вас прощаю, – пробормотал он в ответ очень смущенно.
«Что за черт? – подумала я. – Судя по рассказу Кавээна, с ним он говорил достаточно свободно и оживленно. Что же сейчас он так зажался?..»
Я вопросительно посмотрела на Кавээна. То недоумевающе пожал плечами... Так. Вот вам первый факт для анализа. Разница в поведении. Она может быть вызвана только моим присутствием, остальные-то условия не изменились... Лично меня он не знает. Значит, это реакция на женщину вообще. Ну что ж, уже кое-что понятно...
Задача моя была достаточно сложной. Не прибегая ни к каким специальным исследованиям, которые можно проводить только в условиях клинического стационара, быстро, буквально в двадцати- пятнадцатиминутном разговоре сделать оценку его психического состояния и, если окажется необходимым, поставить приближенный диагноз...
Секунду поразмыслив, я выбрала метод свободных ассоциаций, позволяющий хотя бы поверхностно сканировать его бессознательное. Метод, конечно, не из современных, сейчас есть кое-что и поточнее в смысле достоверности результата. Но то, что выбрала я, было не только достаточно точно для моей цели, но и весьма наглядно. Я же знала, что мне придется рассказывать о нашей беседе и своих наблюдениях Григорию Абрамовичу. Что же я ему буду каждый узкоспециальный термин на пальцах пояснять? А в методе свободных ассоциаций и пояснять ничего не нужно – все как на ладони... Наглядно до примитивности.
Этот метод основан на том, что скорость образного мышления намного выше логического. Если заставить человека отвечать быстро, не успев подумать, можно исследовать бессознательную реакцию его психики на заданные исследователем образы и по полученным ответам составить представление о состоянии этой психики... Очень, конечно, схематично, но в целом – верно.
– Вы любите играть, Алеша? – спросила я, учтя, конечно, и его смущение, и настороженный испуг после первых моих фраз.
Он кивнул головой, не в состоянии преодолеть страха передо мной. Страх перед женщиной не говорит абсолютно ничего о состоянии психики человека, он присущ любому мужчине, вся разница только в степени его проявления... Очень мало мужчин, которым удается этот страх осознать и преодолеть... Если я хочу добиться чего-либо от него, я должна помочь ему преодолеть этот страх.
«Ну что ты, маленький, я же совсем не страшная, – подумала я. – Я хорошая, добрая...»
Вслух этого говорить ни в коем случае нельзя, можно было его этим так оттолкнуть, что он ни шагу навстречу уже не смог бы сделать. Но испытать соответствующее этим словам чувство я должна была, чувства часто передаются совсем без слов, и особенно расположены к такому люди с неуравновешенной психикой...
Я осторожно положила свою ладонь на его колено, и он торопливо накрыл ее своими узкими ладошками и ласково погладил...
«Ну вот, малыш, – мелькнуло у меня в голове, – ты уже и не боишься меня... Молодец!»
Он явно почувствовал одобрение и посмотрел на меня доверчиво... Краем глаза я заметила, что Кавээн сидит с круглыми от изумления глазами. Только бы не ляпнул ничего, а то сразу контакт нарушит...
– Давай играть, Алешенька, – сказала я, стараясь, чтобы голос мой звучал как можно спокойнее и доброжелательней... – Будешь играть со мной?
Он согласно кивнул головой. Теперь я должна успеть предложить нужную именно мне игру, если он придумает что-то раньше меня, я вряд ли сумею выбить это из его головы. Я торопливо сказала:
– В слова, Леша. Это очень интересная игра... Я говорю слово, а ты называешь мне первое, что придет тебе в голову...
Пожалуй, я слишком торопливо это сказала. Контакт чуть было не прервался. Он что было сил вцепился мне в левую руку, сделав больно, но я понимала, что нельзя даже морщиться... Потому, что смотрел он на меня испуганно и неуверенно...
– У тебя все получится. Обязательно получится. Ты очень интересный человек... Тебя все любят... Мне с тобой очень хорошо...
Приговаривая все это, я поглаживала его руки своей правой ладонью, и постепенно его мертвая хватка начала ослабевать, а взгляд – успокаиваться. Я чувствовала себя преступницей...
Дело в том, что я применяла к человеку, явно страдающему патологической неуверенностью, метод психоэмоциональной имитации, рассчитанный, в принципе, на здорового человека, который выйдет из контакта без новой душевной травмы. А как быть потом с этим Алексеем, я, честно говоря, не знала... Но отступать теперь было поздно, раз уж начала, следовало продолжать...
– Это очень простая игра. И очень интересная. Я – слово... Ты – слово. Потом снова: я – слово, ты – слово...
Он окончательно расслабился.
– Цветок, – сказала я.
– Венок... – ответил он, правда, пока не очень уверенно.
– Пчела, – продолжала я без остановки, чтобы не дать ему времени подумать, но и не слишком быстро, чтобы не сбивать его.
– Укус... – ответил он уже гораздо быстрее и чуть увереннее.
«Ага! – подумала я. – Получается».
И мы начали обмениваться с ним словами в достаточно быстром темпе, чтобы быть уверенной, что он говорит без раздумья.
– Мед.
– Пчела...
«Интересная цепочка получается, – успевала я еще и подумать между своими вопросами. – А попробуем с другого конца...»
– Укус.
– Собака...
– Собака.
Он испуганно посмотрел на меня и отрицательно замотал головой. Я поспешно погладила его по руке и сказала успокаивающе:
– Не отвечай! Это совсем не обязательно. Если тебе не нравится слово, которое возникает в твоей голове, можешь промолчать... Так все делают...
– Хорошо, – сказал он.
И мы продолжили.
– Весна.
– Цветок...
– Венок.
– Крест...
