эскепизма, ухода от действительности, который легко перерождается в авантюристический дух пионеров- первопроходцев, коренящийся в достижениях науки и техники, и лишь маленький, незаметный шажок отделяет эту систему ценностей от национализма и даже фашизма. Подобных примеров можно привести немало. Японская же научная фантастика, напротив, со времен пионеров жанра Кобо Абэ и Сакё Комацу имела в своей основе механизм, превращавший послевоенные пораженческие настроения в созидательную энергию. Я бы назвал это явление креативным мазохизмом. Его воздействие ощущается очень явственно. В результате японские писатели-фантасты хоть и воспринимали западное мировоззрение пионеров НФ и дух американизма, но остались верны идеалам демократии, помня боль нанесенной фашизмом травмы и горечь поражения в войне.
Разумеется, и в довоенной Японии были свои первопроходцы фантастики, начиная с Сюнро Осикавы (эпоха Мэйдзи), Эдогавы Рампо и Кюсаку Юмэно, творивших в эпохи Тайсё и Сёва,[7] а также Дзюдзы Унно (эпоха Сёва). Тем не менее научная фантастика как самостоятельный жанр сформировалась в Японии в 60-е годы XX века, т. е. практически в то же самое время, когда на Западе произошел поворот от фантастики «внешнего космоса» к фантастике «внутреннего космоса», от чисто научной фантастики к фантастике умозрительной, спекулятивной.
Примечательно, что японская фантастика, едва утвердившись как жанр, с невероятной скоростью «переварила» все то, чего опережающий ее Запад достиг за полвека, и приготовила совершенно новое, самобытное «национальное блюдо». Не случайно, что произведение отца-основателя японской научной фантастики Сакё Комацу, опубликованное в 1963 году, называется очень «по-японски» — «Вкус риса и чая».[8]
В каких условиях и на какой почве прорастали семена японской научной фантастики?
В Японии жанр научной фантастики взрастили специализированные журналы — как профессиональные (коммерческие), так и любительские. Именно на их страницах разворачивались теоретические баталии. Первый японский некоммерческий литературный журнал «Космическая пыль» во главе с Такуми Сибано увидел свет в 1957 году. А первым коммерческим научно- фантастическим ежемесячником стал «НФ-журнал», который возглавил писатель и переводчик Масами Фукусима (1-ый номер вышел в 1960 году). Они-то и заложили базу для дальнейшего развития японской фантастики. За ними последовали и другие издания — приверженный «Новой Волне»[9] ежеквартальный журнал «NW-SF» во главе с писателем и критиком Коити Ямано (о нем восторженно отзывались Кобо Абэ и Юкио Мисима), затем коммерческие ежемесячники «Невероятное» — в 1974 году и «Научно-фантастические приключения» — в 1979 году. В 80-е годы на арену вышли ежеквартальный теоретический журнал «Научно-фантастизм» во главе с Ядзаки Тэцу (1981) и долгожданное ежеквартальное критическое обозрение «Научно-фантастические книги», главный редактор Такао Сига (1982). На страницах многочисленных и разноплановых журналов писатели пробовали свои перья, заявляли о себе и формулировали теоретические положения жанра — критиковали западную научную фантастику, а также японских писателей-фантастов, слепо следовавших в фарватере западной литературы. Так развивалась японская научная фантастика.
3. Первые «три поколения».
60-е-80-е годы ХХ века.
Говоря о творчестве наиболее значительных японских писателей-фантастов, целесообразно использовать наиболее плодотворную и популярную «теорию поколений».
Она заключается в следующем. Если начать отсчет с 60-х годов, то всех японских писателей- фантастов можно разделить по десятилетиям на несколько основных групп.
К «первому поколению» японской НФ относятся Синъити Хоси, Сакё Комацу, Ясутака Цуцуй, Таку Маюмура, Рю Мицусэ, Кадзумаса Хираи, Арицунэ Тоёта, Тадаси Кодзай, Такаси Исикава, Тадаси Хиросэ, Эйсукэ Исикава, Рё Хаммура, Ёсио Арамаки. Все они дебютировали в 60-е годы, и их произведения стали выдающимся явлением в жанре НФ. Создавать научно-фантастическую литературу для этих авторов было первоочередной задачей, можно сказать, делом долга и чести. Они писали о суровом космосе, лежащем за пределами Земли, а их «учебниками» были книги Карела Чапека, Ивана Ефремова, Станислава Лема, Айзека Азимова, Артура Кларка, Роберта Хайнлайна и др. Такаси Исикава образно сравнивал этот бурный для японской научной фантастики период с новостройкой НФ-лэнда в пригородном районе: Синъити Хоси и Тору Яно пролагали маршруты, Сакё Комацу, подобно мощному бульдозеру, расчищал строительную площадку, Рю Мицусэ производил с вертолета топографические съемки, Таку Маюмура подвозил на грузовом составе строительные материалы, Ясутака Цуцуй, посвистывая, носился по площадке на спортивной машине, а Масами Фукусима исполнял обязанности прораба, руководя и подводя итоги.
Каждый вкладывал в новый жанр литературы свои надежды и свое видение. Например, всемирно известный писатель Кобо Абэ, обожавший Кафку и Сартра, в эссе «О моде на научную фантастику» (1962) предлагал рассматривать НФ как «
В 70-е годы в японскую научную фантастику пришло «второе поколение» — Акира Хори, Синдзи Кадзио, Тиаки Кавамата, Дзюнъя Ёкота, Кодзи Танака, Масаки Ямада, Мусаси Камбэ, Боку Юмэмакура, Такэси Камэвада, Хироси Арамата, Макото Сиина, автор комиксов Го Нагаи и женщины-дебютантки Идзуми Судзуки, Юко Ямао. Следует выделить также еще одного автора комиксов — художницу Мото Хагио. Писать в научно- фантастическом ключе для них уже было естественным, обыденным делом. От первого поколения 60-х «новички» получили в наследство «твердую»[12] научную фантастику, однако в конце 60-х в англо-американской фантастике уже появились писатели «Новой Волны», которые начали отходить от «твердой» фантастики к фантастике «мягкой», то есть нащупывать пути к внутреннему миру человека. Новыми кумирами становятся Джэймс Грэм Баллард, Филипп Дик, Станислав Лем и другие.
