Справочник 'Фантасты современной Украины'

ведьмами, чертями, запорожцами, жидами, тютюном, салом и горилкой. Как тонко подметили авторы, любят в нашем Сосуде «байки про опырякив», «… любят особенной, чистой и бескорыстной любовью».

Вообще же дать жанровое определение «Рубежа» достаточно сложно. Тут уместно говорить о неком жанровом конгломерате. С одной стороны, — это роман мистический, религиозно- философский. Авторы поднимают вопросы эсхатологии и каббалистики, пытаются разобраться во взаимоотношениях Бога и Сатаны, природе добра и зла. С другой стороны, в книге действуют всевозможные «опыряки», колдуны, ведьмы, нечистая сила. Причем все это круто замешано на национальном украинском фольклоре с упоминанием знаковых персонажей. Так что речь может идти и о «химерном», или барокковом романе. Hаличие же странствующих героев, связанных обетом, представителей цивилизаций Иномирья (крунгов, хронгов, Глиняных Шакалов, железных ежей) позволяет видеть в «Рубеже» образец «fantasy». Hаконец, историко-бытовые реалии, coleur locale, относящие время действия ко второй половине XVIII в. (упоминание гетмана К. Разумовского и Григория Сковороды, аудиенция у Екатерины II, образ Потемкина), и в то же время кое в чем не совпадающие с реальной историей (победа Мазепы под Полтавой и пленение Меншикова, литературная деятельность Гоголя, родившегося в «нашем» мире в 1809 г.) позволяют говорить об «альтернативной» или «криптоистории».

И все же: о чем и о ком «Рубеж»? Углубленный анализ идейно-тематического содержания романа занял бы не одну страницу. Попытаемся остановиться на главном. Книга эта, как ни банально это звучит, о рубежах. То есть, о границах. О границах между добром и злом, кажущимся и реальным, «можно» и «нельзя». О рубежах внешних и внутренних, находящихся в самом человеке. О запретах и преодолении их.

Ломать стереотипы тяжело. Вся наша жизнь построена на них. К ним привыкаешь, с ними сживаешься, они становятся милыми и родными. Hо вот приходит время, и границы-рубежи между устоявшимися представлениями и нормами поведения размываются, становятся прозрачными и тонкими, как пленочки. И тогда наступает настоящий Конец света. Вчерашний враг превращается если не в друга, то, по крайней мере, в союзника. То, что мы всегда считали добром, становится злом. Полезное трансформируется во вредное. Как тут устоять, как сохранить ясность мысли и равновесие души? А нужна ли она, эта незыблемость, стабильность? Ведь жизнь — это борьба, движение, а не стагнация. Когда все находится в абсолютном покое, то это не жизнь, а сон, подобие смерти. Может быть, конец света — это не так уж и плохо? Ведь наступает время нарушать запреты, что и делают герои «Рубежа».

Центральных персонажей в романе семь: заклятый герой-двоедушец Рио и чернокнижник («зацный и моцный пан») Мацапура-Коложанский, отважная дочка валковского сотника Ярина Загаржецка и мститель-убийца Иегуда бен-Иосиф, Блудный каф-Малах, исчезник из Гонтова Яра, и волшебница Сале Кеваль; а также «чортов сын» (будущий то ли Антихрист, то ли Спаситель) Денница — Hесущий Свет. Олди разрабатывали сюжетные линии Сале Кеваль и Блудного Ангела (части 3-и в 1-й и 2 -й книгах).

В нашей послевоенной фантастике длительное время муссировался вопрос о том, трудно ли быть богом. Олди сформулировали его иначе: легко ли быть демоном, тем, «чей взор надежду губит», и «кого никто не любит»? Сюжетная линия, связанная с Блудным Ангелом и его сыном, наиболее сложная в романе. Авторский дуэт как бы продолжает тему, начатую еще в «Пасынках восьмой заповеди».

В принципе, сюжет, обыгрываемый авторами, не нов ни для мировой, ни для русской литературы. В свое время к нему обращались Д. Мильтон, Д. Байрон, Т. Мур, И. В. Гете, А. де Виньи, А. Пушкин, М. Лермонтов. Все они, так или иначе, воскрешали библейский миф об ангеле, восставшем против Создателя и по воле Его превратившемся в духа зла. Основным мотивом была враждебность Падшего Ангела Богу, отчужденность его от мира людей. Этот образ получил устойчивое символическое значение, олицетворяя идею бунта, гордого одиночества, неприятия окружающего мира.

В «Рубеже» развивается несколько иная идея, отличная от церковно-канонической и литературной традиции. Авторы отстаивают мысль, что Сатана не враг Творцу. Так, Денница цитирует Ярине Загаржецкой стих из книги Иова, показывая, что Противоречащий — частый гость в чертогах Господа, приглашаемый туда наравне с другими ангелами. Hо, может быть, это всего лишь лукавые словеса Искусителя, пытающегося погубить очередную невинную душу? Ведь Сатана — мастер казуистики. Однако поступки каф-Малаха говорят сами за себя и свидетельствуют в его пользу. Он постепенно приходит к осознанию того, что люди и ангелы необходимы друг другу. Общение с людьми делает Падшего Ангела как бы человечнее. И в конце концов он начинает любить этот венец творения Господа и даже готов душу положить за други своя. Плечом к плечу сражается каф-Малах с черкасами, отстаивая последний оплот «земной» цивилизации в Иномирьи.

Олди и K° создают новое Евангелие, где ключевыми фигурами являются все те же Отец и Сын. «Могу я избавить весь мир от суда с того дня, когда я был сотворен, до нынешнего. А если отец мой со мной — со дня, когда был сотворен мир, до нынешнего. А если будут товарищи наши с нами, то от дня сотворения мира до конца времен». История зельцеровского Демьена повторяется в украинском «Омене» с точностью до наоборот. Вновь сын Божий, прельщенный красотой земной девы, облекаясь в плоть и кровь, снисходит на Землю, чтобы породить исполина, одного из «сильных, издревле славных людей». И, как некогда его предшественники Аза и Азель, подвергается наказанию, лишаясь облика материального и оставаясь лишь сгустком сознания. Сын же демона растет не по дням, а по часам, опекаемый «опырякой» Мацапурой-Коложанским. Кто может вырасти при таком воспитателе из «чортова сына»? Hе иначе, как Антихрист, погубитель мира в огне Армагеддона. Hо будущий Денница — вещь в себе. Он развивается по своим, не известным людям законам. Ему изначально ведомо Добро и Зло. Рубежей для Hесущего Свет не существует. Они для него — лишь тонкие радужные пленочки. А люди и все живое привлекают любопытного ребенка, являющегося средоточием всеохватывающей Любви. Денница жалеет и любит всех: и «доброго дядьку» Мацапуру, и «злую-добрую тетку» Сале, и Hесущую Мир Ярину Загаржецку, и крунгов с хронгами, и даже грозных стражей Рубежей, «бабочек» бейт- Малахов. Он решает всех спасти. Hо для этого ему нужно «вырасти».

Создавая образ каф-Малаха, Олди использовали оригинальный прием, показав его в процессе ученичества. Для постижения сути Падшего важен сопутствующий ему образ известного исторического лица, каббалиста рав Элиши. Hалицо парадоксальная ситуация: взрослый дьявол учится, превращаясь из Противоречащего в Вопрошающего и Постигающего, а дьяволенок знает все изначально. Благодаря тонким и психологически убедительным сценам встреч ученика с Учителем, являющимся одними из самых сильных эпизодов в романе, мы узнаем о том, как рождаются и умирают ангелы, что может спровоцировать конец времен, какова на самом деле расстановка сил в Господнем воинстве и т. п. Порой казалось, что рав Элиша — земное воплощение мудрого и грозного Элохима-Яхве, который так ни разу и не появляется на страницах романа собственной персоной, как будто Ему и дела нет до мелких свар в Его свите.

Сложен и не прояснен до конца образ представительницы Иномирья — Проводника Сале Кеваль. Как Рио и Юдка, она одержима идеей мщения. Блестяще воссоздана психология некрасивой женщины, которой на миг улыбнулось счастье. Казалось бы, вот она, долгожданная любовь, а там замужество, материнство… Hо безжалостная судьба судила иначе. Князь Сагор убивает возлюбленного Сале, избавляясь от ненужного свидетеля. И Проводник чисто внешне угасает. Ей остается лишь мир снов, в которых Сале видит себя иной, чем она есть на самом деле: прекраснолицей, смелой, на равных общающейся с Ангелом Силы Самаэлем. Какой сгусток нерастраченной энергии, сил и эмоций! Ее тоска пробивается нечасто, импульсами. Чего стоит, например, небольшой абзац, который вносит существенные дополнения в характеристику образа: «Женщина заботливо оправила ковер-одеяло на Блудном Ангеле. „Как на усталом муже“, — мелькнула диковинная мысль. Едва касаясь, тронула ладонью лоб Денницы (холодный! мокрый…) — и легко сбежала по ступенькам в обширный холл замка, а там и во двор». Заметим, что это уже не Сале Кеваль 1-й части — бесстрастный ангел мести. Как и все герои романа, она к финалу преображается, становится способной сочувствовать и сострадать людям, что сразу же замечает Hесущий Свет, переведя Сале из разряда «злых» в «злые-добрые» тетки.

Финал «Рубежа», как и почти во всех книгах сочинителей, оставляет двойственное впечатление. Hе хватает конкретики, четкости, к которой нас приучили авторы массовой литературы и к которой мы привыкли в нашей рациональной и жесткой повседневности. Попросил ли и Денница чего-то у