– Ты что, не понял? – Игорь приблизил к нему свое красное с оспинами лицо.
– Хорошо, хорошо, – быстро согласился Николай, – как скажете.
Следом за телевизионщиками в зал вошли еще несколько человек, представлявших местные газеты. Их не могли не пропустить просто потому, что они снимать ничего не собирались, имея при себе лишь диктофоны и записные книжки.
Князь понял, что теперь можно начинать настоящую игру. Подмигнув Дмитрию, он направился к тому же столу, за которым играл первый раз. В кармане у него на этот момент оставались две фишки: одна достоинством в сто долларов и одна десятидолларовая. Увидев его, крупье тут же сделал знак старшему менеджеру.
– Прошу прощения, господа, – он почти бегом примчался к столу и, обращаясь ко всем игрокам, добавил: – Администрация вынуждена временно закрыть этот стол. Есть еще два, так что, пожалуйста, кто желает играть, могут перейти к ним.
– Что за дела, начальник? – Один из игроков – веснушчатый крепыш с золотой цепью на шее – неприязненно посмотрел на него. – Чего это я должен мотаться туда-сюда?
– К сожалению, в механизме колеса обнаружены некоторые неполадки, – менеджер был непреклонен, – вы же не хотите играть на испорченном столе? К завтрашнему дню наши специалисты все исправят.
Он развернул кусок зеленого сукна и, подождав, пока крупье соберет со стола фишки, накрыл его. Больше никто возражать не стал. Игроки потянулись кто в бар, а кто к другим игровым столам. Юсупову ничего не оставалось, как занять место за соседним столом. Он выбрал тот, за которым было меньше народа. Те из любопытствующих, кто запомнил, как Юсупов играл в самом начале, тоже двинулись за ним, хотя уже не ждали, что фортуна будет к нему благосклонна. Князь же уже никого не видел вокруг себя. Он спокойно подождал, когда крупье – за этим столом работала шатенка с короткой стрижкой и казахскими глазами – соберет с игрового поля фишки и объявит очередную игру.
Игроки, кто нервно, а кто неторопливо, выставляли фишки на игровое поле. Ставили на «красное» и на «черное», на «чет» и «нечет», на «пары» и «дюжины». На отдельные числа ставок почти не было – слишком велик был риск проигрыша. Когда Юсупов обе свои фишки положил в квадрат с числом «восемь», несколько человек подняли на него заинтересованные взгляды.
– Ставки сделаны, – объявила крупье, держа в руках шарик.
Крутнув колесо, она пустила шарик по наклонному неподвижному кругу. Через несколько секунд над столом пронесся сдавленный вздох. Шарик, слегка качнувшись, замер в ячейке с цифрой «восемь». Чуть помедлив, «казашка» объявила выигрышное число, отсчитала тридцать девять стодолларовых фишек и шесть десятидолларовых и пододвинула их по столу в сторону Юсупова.
Он спокойно стоял у стола, как будто не стал только что обладателем почти четырех тысяч долларов. Впрочем, это был не такой уж большой выигрыш даже для казино сибирского города. Когда же князь весь свой выигрыш поставил на кон, обстановка накалилась до предела. И хотя максимальный размер ставки был не ограничен, таких больших ставок здесь давно уже никто не делал.
Те, кто играл за другими столами, каким-то образом узнали, какая игра идет за этим столом, и окружили его со всех сторон. Князь же, казалось, ничего этого не видел. Он дождался очередного объявления и... снова выиграл.
– Поздравляю, князь, – Миронов пожал ему руку чуть выше локтя, – нам не пора устраивать концерт?
– Как, ты уже хочешь уйти? – Юсупов поднял на него удивленный взгляд. – Мы же только начали!
У стола творилось что-то невообразимое. Здесь собрались почти все, кто в этот час находился в казино. Они побросали «одноруких бандитов» и покерные столики и теперь толпились рядом с Юсуповым. Здесь же находились охранники. Старший менеджер пробился к «казашке» и что-то шептал ей на ухо. Она была ни жива ни мертва, сначала покраснев как рак, а потом став бледной как полотно, выстиранное с отбеливателем.
– Делайте ваши ставки, господа, – чуть слышно пробормотала она.
Но никто из игроков даже не пошевелился. В зале воцарилась мертвая тишина.
– Ставлю все на тридцать четыре, – голос князя прозвучал словно набат.
– Вы не можете, – попытался возразить старший менеджер.
– Почему? – Князь удивленно вскинул брови. – Насколько мне известно, у вас нет предела ставок.
– Теперь есть, – заявил менеджер, – тридцать тысяч долларов.
– Послушайте, любезный, – с улыбкой обратился к нему князь, – вы ведь должны знать, какова вероятность того, что я выиграю три раза подряд. Она близка к нулю. Если вы не позволите мне поставить все, то ваше казино потеряет больше ста тысяч, подумайте об этом.
Над залом пронесся сдержанный ропот.
– Пусть играет.
– Что за новые правила?
– Откуда взялись ограничения?
Но старший менеджер был непреклонен.
– Хорошо, – нахмурился Юсупов, – тогда я ставлю тридцать тысяч, а остальные вы мне обменяете на деньги.
Дмитрий начал собирать фишки. Это продолжалось минут пять. Оставив на столе фишек на тридцать тысяч, остальные он понес в кассу. Народ сопровождал его завистливыми взглядами. Дмитрий нес сумму, которую даже завсегдатаи этого казино, а это были не самые бедные люди города, не часто держали в руках.
Пока девушка в кассе пересчитывала фишки и обменивала их на доллары, Юсупов остался у стола, готовясь к игре. Собственно, он уже сделал ставку, и теперь ему просто оставалось ждать.
– Отойди, – старший менеджер отстранил крупье и сам встал за стол.
Руки у него дрожали, а глаза светились нездоровым блеском. Он знал: если этот везунчик сейчас еще раз выиграет, то он, менеджер, уже никогда в этом городе не найдет себе работы. Во всяком случае, в казино. И это в лучшем случае... Ведь выигрыш составит больше миллиона долларов.
Шарик бешено завращался. Напряжение достигло пикового предела. На лицах людей попеременно читались удивление, восхищение, недоверие, восторг, скепсис, зависть, недоброжелательство, готовое вылиться в откровенное злорадство. Когда шарик с какой-то роковой неизбежностью, с пугающей непогрешимостью замер на числе «тридцать четыре», пространство у стола, запруженное людьми, отозвалось могучим резонансом. Некоторые из наблюдателей просто взвыли, словно чужая везучесть стала для них непереносимым испытанием, другие издали возглас изумления, третьи как-то неопределенно вскрикнули, как будто их чувства метались в диапазоне от зависти до искренней радости и они не могли никакому из них отдать предпочтение. Старший менеджер побелел не меньше крупье. Он побледнел, и особенно отчетливыми стали оспины, бугры и шрамы на его лице. Он скрежетал зубами.
Князь выражал живейшую радость, Миронов был немного растерян. Юсупов, стоя как монумент, обводил стол снисходительным взором. Крупье побелевшими дрожащими руками подвинула к нему фишки.
Словно будучи не в состоянии оставаться дольше на месте, не говоря ни слова, менеджер пошел прочь от стола быстрой походкой, в которой сквозила озабоченность и готовность принять решительные меры. Князь стал собирать фишки. Половину он отдал Миронову, так как у него не хватало рук. Толпа и не думала расступаться. Люди явно хотели продолжения игры. Их неутихающие голоса все больше напоминали нестройный гомон волн, жужжание пчелиного улья, отдаленные раскаты грома. Все вперемешку это являло странный звуковой коктейль, в котором острыми диссонирующими нотами вскипало возмущение рыжеволосого веснушчатого бугая с золотой цепью, которому, как видно, понравилось, что кто-то разоряет казино. Возможно, этот толстяк постоянно проигрывал и видел в Юсупове мстителя за свои неудачи.
Журналисты, пользуясь сумятицей, снимали на камеры не только интерьер, но и людей в нем. Нервно и угрожающе надвинувшийся на группу телевизионщиков охранник, очнувшийся от транса, куда он погрузился, наблюдая за игрой Юсупова и «бесчинством» толпы, потребовал, чтобы они строго выполняли инструкции. Миронов слегка вздрогнул, когда у него за спиной выросла фигура старшего менеджера.
– Отойдем в сторонку, – притворно мягким голосом сказал он Юсупову на ухо, – берите фишки и пойдемте.
