– Или слетай в ЦРУ, все секреты буржуинские выведай, – игриво продолжил я.
– А вот этого не вздумай! – Андрей вдруг стал очень серьезным, – Туда ты, может быть, и попадешь, а вот обратно не вернешься. Были уже прецеденты. Как-то раз, один умник, начитавшись макулатуры с лотков, решил попробовать выйти в астрал. Самое любопытное, что у него очень скоро получилось. Ну, он и возомнил себя достаточно крутым для посещения Пентагона. В астральном виде. Лег на кровать, вошел в транс, а выйти – не вышел. Подобные структуры во всем мире защищены от таких вот кустарей-одиночек. Прищучила там его служба безопасности. День лежит в коме, два… Больше месяца в больнице провалялся, пока мать слезно не умолила одного реально крутого 'экстра' выручить непутевое дитятко. Даже не знаю, чем она его ублажила. Риск ведь был огромный, могло так случиться, что вместо одного коматозника получилось бы два. Короче, пришел экстрасенс в палату, лег рядом с любителем шпионских детективов на свободную койку, глаза закрыл… А когда через полчаса открыл, встал с кровати, подошел к очнувшемуся парню и набил ему морду, чтобы не повадно было. Видать, страху натерпелся…
Андрей мог еще долго разглагольствовать на эту животрепещущую тему, но тут в палатку просунулась голова Степана Сергеевича.
– У меня сложилась такое ощущение, что ты, Андрей, способен только болтаться под ногами и болтать языком, – вынес вердикт обладатель головы, – А вам, Игорь, должно быть стыдно потакать ему, делая вид, будто очень заинтересованы. Я ведь знаю ваше отношение к подобным вещам…
Странное чувство ледяной волной плеснувшее в моей груди могло быть только обидой. Я тут из кожи вон лезу, чтобы приобщиться к тому, существование чего всегда отрицал, а меня в притворстве обвиняют! Да я…
– Все, Степан, уже все, – примирительно вскинул руки Андрей, – Я уже приступаю. Иди, Игорь, потом договорим.
– А как же, – проворчал я, вслед за Семагиным покидая палатку, – обязательно договорим. Если бы я только знал, до какой степени ошибался.
Андрей оставался в палатке до самого ужина. Иногда я тихонько заглядывал туда, каждый раз убеждаясь в его полнейшей отключке. Но, видимо, голод и экстрасенсам не тетка, так что едва мы загремели ложками, отдавая должное кулинарным талантам Валентины, как из палатки донеслось нечленораздельное бормотание, и вскоре Андрей подошел к костру, стараясь не встречаться взглядом со Степаном Сергеевичем.
– Ну, что скажешь? – немедленно спросил тот, сверля глазами странно отрешенного экстрасенса.
– Ничего. У меня ничего не получилось. Что-то мешает мне здесь… Блокирует. И не смотри на меня так, я не всемогущий!
Больше из него не удалось вытянуть ни слова. Он молча ел, молча пил 'уфологический' чай с предусмотрительно пониженной дозировкой золотого корня, потом так же молча полез обратно в палатку и через десять минут появился экипированный, как шахтер-стахановец. Такое сравнение невольно возникало, когда взгляд цеплялся за его бейсболку, на которой неведомым образом был укреплен небольшой фонарик.
– Ты куда это собрался, Андрюша? – изумленно раскрыв глаза, вопросила Валентина.
– Медитировать. Мне здесь ваше присутствие мешает. К тому же ночью у меня это дело гораздо лучше получается.
– Э-э-э, Андрей, послушай, я совсем не имел в виду… – растерянно протянул Семагин.
– Ты, Сергеич, тут ни причем. Речь идет о моем профессионализме. Я должен пробиться и получить ответ на твой вопрос. Иначе сам себя уважать перестану.
– Погоди, куда ты один? – привстал Витька, – Тут же медведи ходят и вообще…
– Нет, Витек, извини, я уж как-нибудь без вас, – медитация штука индивидуального пользования. А медведи… Костерок разведу, вряд ли они к огню сунутся. На случай ЧП у меня фальшвеер есть. Даже два. Если что – запалю… Издалека видно будет.
– Когда вернешься? – не сдавался Витька, очевидно решив дожидаться Андрея до упора.
– Завтра утром, или к обеду. Так что спокойно ложитесь спать.
– Нет, уж. Мы по очереди покараулим, чтобы твой фейерверк не прозевать, – неожиданно поддержал я друга детства, – Мало ли что…
– Ну, как хотите… Ладно, я пошел.
Вот так, не прощаясь, Андрей двинулся в сгущающуюся темноту и только изредка мелькавший свет фонарика позволял определить, в какую сторону понесли его черти гордыни.
Во время нашего добровольного ночного дежурства ничего не произошло. Ни Витька, ни я не заметили даже малого отсвета в непроглядной тьме августовской ночи. Но лично мне это бдение не принесло ничего кроме чувства тревоги. Где-то в середине моей стражи опустился густой текучий туман, и понадобилось некоторое время, чтобы сообразить – это было обычное облако, одевшее гору Чудес белой рясой. Я даже испугался, что не смогу разглядеть зовущий на помощь огонь фальшвеера. Неясные предчувствия бродили вокруг да около, но ни одно не оформилось в сколько-нибудь конкретный образ. Так что, когда с первыми лучами солнца из палатки выбралась дежурная по кухне Ольга, зевающая с риском вывихнуть себе челюсть, я, измотанный бесплодными переживаниями, уже в полусне чмокнул ее в щечку, проследовал к своему грустившему в одиночестве спальнику, и, втиснувшись внутрь, моментально отрубился.
Мне удалось благополучно проспать до обеда, но на этом лафа кончилась, потому что угрюмый Витька безжалостно выдернул меня из сна.
– Андрей не вернулся, – кратко обрисовал он сложившуюся ситуацию, – Собирайся, пойдем искать.
Искать вызвались все. Ольга с Валентиной ни за что не хотели оставаться в лагере, и мы были поставлены лицом к лицу с проблемой: как разделить пятерых поровну. Наверное, это покажется смешным, но вместо того, чтобы быстро и четко организовать поиски, мы до хрипоты спорили: кому с кем идти. Думаю, это была какая-то защитная реакция сознания. Мол, если придается такое значение пустякам, то ничего страшного не случилось и Андрей обязательно отыщется живой и здоровый. После чего будет примерно поколочен, дабы навечно отбить охоту шляться по ночам в одиночку.
В результате получасовых препирательств было решено делиться по идейным соображениям. Одну группу составят те, кто считает Андрея похищенным инопланетянами (хотя для чего тогда искать, если он у них в тарелке?), в другой группе пойдут те, кто думает, что ему не посчастливилось напороться на медведя, а в третьей… А в третьей оказался я один, так как был уверен, что обе версии не состоятельны, и ни к одной из групп примкнуть не пожелал. Таким образом, мы разошлись по трем разным направлениям: Степан Сергеевич и Валентина на северо-восток, Витька и предательница Ольга на запад, а ваш покорный слуга применил другую тактику и неторопливо удалялся от лагеря по раскручивающейся спирали.
Первой моей остановкой был обрыв, возле которого я проторчал не меньше двадцати минут, досконально исследуя его дно в прихваченный на всякий случай бинокль, и, к счастью, ничего подозрительного не разглядел. Дальнейшие скитания были однообразны и безрезультатны. Несмотря на то, что я прочесал почти все плато частым гребнем, забираясь даже в самое сердце разбросанных по нему островков кедрового стланика. При этом всякий раз гнал от себя мысли об исчезнувшей здесь геологической экспедиции. И всякий раз это удавалось лишь отчасти. Оставалась слабая надежда, что ребятам повезет больше, и они его найдут… Или, как он сам говорил, найдут то, что от него останется. Н-да. Вот и не верь после этого в предвидение. Говорят, будто бы сами ясновидящие свою судьбу предсказать не могут. А ведь Андрею действительно что-то мешало, уж не его ли незавидная судьба?
Опускающиеся сумерки, заставили меня повернуть к лагерю. Не хватало еще самому бесследно исчезнуть, оборони царица небесная… Не пройдя и десяти шагов я неожиданно наткнулся на белевшую свежим изломом ветку стланика. Это мог сделать слонявшийся поблизости медведь, а могли и мы сами – день или два назад. Однако мне почему-то показалось, что Андрей здесь все же проходил. Неясное 'нечто' повисло в остывающем воздухе, и я вдруг вспомнил, как сидя в машине, уловил отрывок его телепатического послания. Может быть, попытаться повторить… Нет, вздор. Для этого нужно, что бы он сам вышел со мной 'на связь'. И все-таки я решил попробовать. Не зря же Андрей всю долгую дорогу до этой проклятой горы пытался вдолбить в меня свою экстрасенсорную премудрость. Ощущая себя последним идиотом, я снял с плеча ружье и опустился на траву, по-турецки скрестив ноги. Хорошо еще Витька не видит, со свету сжил бы своими подколами. Как же, Фома да вдруг уверовал!
С трудом настроив себя на серьезный лад, я взял в руки сломанную ветку и, прикрыв глаза, попытался
